Век увенчан терниями проволок у рва,
Век увечен чередой животных боен:
Человека век извёл переживать,
Человек весь меден и спокоен.
Сделал медное сердце, и им ни болеть,
Ни брыкаться о каждом — не надо,
Надо прятать сердечную медь
В рёбра, как за баррикаду.
Аду глядя
В стекляшки-глаза
Пса, которого "Rover" вот-вот переедет,
Ни единой мышцей не сотрясать
На лице драгоценной меди.
Эти — розово-жёлтые до костей,
Утром в будние — будто бы в домны,
Отправляются, плавятся — только потей
Не заметив домов без людей
И людей безнадёжно
Бездомных.
Люди будто не йдут — ударяются в марш,
А меня — и сапог в голый бок не научит
Угоняться за маршем, исплакался аж,
Я громадный
И тучный
Куча.
Битый бытом — как били б когда и кого! —
Влез на сцену: затараторил столь громко,
Что чувствую, глотка — не глотка, а ствол,
Долбанная винтовка!
Я солдат баррикады сердечной и мне
На ребре, чтобы помнил, — наточено,
Де, поэтово дело в поденной войне
И металл научать
Кровоточить.
Сердце — медь, если ей не болеть:
Бей же в сердце, больнее и громче,
Чтоб от боя звенела сердечная медь,
Слово в цельной
Лирической
Оболочке!