А я бы сама не хотела писать этих страшных стихов!
Писать о страданиях, боли, об этой проклятой войне.
Но мир безвозвратно потерян. И мир наш сегодня таков,
Что дальше молчать бессердечно, и я не могу больше «не»:
Не думать, не видеть, не слышать, не верить, не помнить, не знать,
И жить будто всё, что случилось — всего лишь одна из страниц,
В печаль, точно в шаль обернувшись, я часто сижу допоздна,
И кажется, что покидаю пределы телесных границ.
А я бы сама не хотела писать этих страшных стихов!
Которые стеблем терновым растут из глубин души.
Но ночь на невидимых стропах спускается в мой альков,
Она говорит мне тихонько: «Пиши! Если можешь — пиши!
Пиши до последнего слова, пиши до последней слезы.
Пиши, пока есть ещё время, пиши, пока веришь добро!
Пиши, даже если по сердцу проходит тревожная зыбь».
И я из обломанных крыльев опять вынимаю перо.