Когда-то, в то далёкое и прекрасное время, когда мы были молоды и свободны и не знали, что такое мобильный телефон и социальные сети, автор сего повествования трудился в должности рядового оператора ЭВМ. Да, что такое оператор ЭВМ, мы уже в то время знали. Только эти ЭВМ (электронно-вычислительные машины) были совсем не такие, как современные компьютеры…
Но начнём по порядку. Как я уже говорил, это было давно. Я только-только отслужил срочную службу в Советской Армии. Восстанавливаться в институте не хотелось, а жизнь и без всяких институтов сулила самые радужные перспективы, ведь в самом разгаре было начало индивидуальной трудовой деятельности, по всей стране появлялись кооперативы и кое-где даже начинали процветать. Вот и я устроился в одну очень престижную фирму, связанную с компьютерами. Правда, само слово «компьютер» тогда ещё было малоприменимо, вместо него употребляли аббревиатуру ЭВМ. Ведь это был ещё Советский Союз, год восемьдесят девятый или девяностый. И работали мы на ЭВМ советского производства. Названия не помню. Но помню, что сама машина занимала целую комнату в два окна, называемую «машинный зал», и была похожа на огромный шкаф-стенку метров пять длиной и метра два в высоту. Дисководы с жёсткими дисками для хранения информации стояли отдельно, формой и размером напоминали большой комод, громко гудели, и было их три или четыре. Кроме того, информацию можно было записать на магнитную ленту, катушка с лентой была похожа на магнитофонную, только бо́льшего размера. И ещё в том же помещении находилось АЦПУ (алфавитно-цифровое печатающее устройство), такой допотопный принтер. Кстати, и слова «принтер» мы тогда не знали. Все эти агрегаты работали довольно шумно, а кроме того они в процессе работы очень сильно нагревались, а при перегреве могли возникать различные сбои и неисправности. Поэтому в два больших окна машинного зала были вставлены целых пять кондиционеров БК-1500, производства города Баку. Они работали, как говорится, на убой. И в самую лютую жару в машинном зале была приятная прохлада, а иногда даже собачий холод. Попутно замечу, что в то время нигде в других местах я кондиционеров никогда не видел, хотя и знал об их существовании, например, где-нибудь в горкоме партии. Поэтому когда ко мне на работу приходили друзья, я мог на них произвести впечатление, просто предложив посидеть в холодке.
И собственно о работе. Наша фирма обслуживала несколько объектов. Мой объект представлял собой большую больницу, пожалуй, самую большую во всём нашем регионе. Полностью её название не буду называть. Скажу только, что больничка на тот момент была недавно построена и очень хорошо оборудована, да и по сей день считается одним из лучших медучреждений в наших краях. Это при том, что сейчас у нас есть масса коммерческих, в том числе иностранных, клиник. Совсем недавно больница прошла модернизацию, многое пристроили и перестроили, всё стало ещё краше и грандиозней. Но и тогда это была огромная территория с множеством зданий и сооружений. Многоэтажный корпус включал в себя около двадцати, или даже больше, отделений различного профиля: хирургическое, офтальмологическое, гинекологическое, кардиологическое, ожоговое, неврологическое и так далее. И в каждом отделении – десятки палат, сотни коек. Помимо этого был свой небольшой автопарк, общежитие, пищеблок, хоз.блок и прочее. Имелся фешенебельный морг в отдельном здании, а если говорить медицинским языком, – отделение патологической анатомии. Под моргом был роскошный прохладный подвал вместимостью в добрых полсотни тел, и это не считая достаточного количества комфортабельных холодильников наверху. Всегда готов к услугам пациентов и персонала был большой конференц-зал, он же кинозал, где проводились торжественные мероприятия и киносеансы для ходячих больных. Зал этот был – как вполне солидный, средних размеров, кинотеатр, по меркам тех лет, разумеется. В отдельном здании были бухгалтерия, отдел кадров и другие службы. Ещё на территории находилась консультативная поликлиника в четыре или пять этажей, а также станция переливания крови. Одним словом, не было такого диагноза, с которым не справилась бы наша больничка, работая даже полностью в автономном режиме. И попасть экстренно, на «Скорой помощи», именно в неё считалось большой удачей.
Для обеспечения безопасности там был так называемый «пульт охраны», то есть комната с дежурным, который обслуживал собственно пульт и ставил отдельные помещения «на сигнализацию», а в случае тревоги вызывал милицию. Было несколько постов в разных частях больницы, где сидели сторожа вневедомственной охраны. И был отдельный, специальный наряд из трёх милиционеров, который круглосуточно патрулировал территорию. В общем, всё было серьёзно.
Да! Чуть не забыл! Был ещё вычислительный центр. То есть мы. Но официально наш отдел назывался «АСУ» (автоматизированные системы управления). Мы не были штатными сотрудниками больницы и считались белыми людьми среди бюджетников. Вся больница была опутана нашими «щупальцами»: из нашей прохладной комнаты с ЭВМ во все стороны тянулись провода, на конце каждого из которых стоял монитор с клавиатурой («мышки» появились значительно позже). Это был аналог интернета в миниатюре. Кстати, слова «интернет» тогда тоже ещё не было. Наша задача заключалась в том, чтобы «оцифровать» (также несуществующее в то время слово) все данные о больных. Учёт кадров, имущества и денег мы не вели, и про «1С:Бухгалтерию» тоже тогда никто ещё не слышал. Мы занимались только страждущими. При госпитализации и при выписке все данные вносились в память ЭВМ, и все бумаги печатались на АЦПУ, а не заполнялись вручную, как было во всех других местах. Это облегчало работу службы медицинской статистки и позволяло сделать дубликат любого документа в случае утери, а также давало и множество других преимуществ, которые теперь, в цифровой век, стали обычным явлением.
В задачи дежурных операторов входили следующие функции: обучение медперсонала работе с ЭВМ, то есть – внесению данных при помощи клавиатуры, подготовка и распечатка сводки за каждые сутки, вызов на объект электронщика или программиста в случаях сбоев. Ну и непосредственно ввод данных, если был длительный сбой, и какое-то количество пациентов пришлось записывать «от руки». Кроме того надо было контролировать температуру в машинном зале, работу устройств, делать резервные копии и так далее. Но всё это – ерунда, и у нас оставалась уйма свободного времени ночью (а я работал только по ночам). Это время тратилось не только на сон, но и на междугородние и местные звонки по служебному телефону, приём гостей, общение с симпатичными медсёстрами. Мы также забавлялись примитивными по нынешним меркам играми, наподобие «Змея», он же – "snake", который сейчас есть в самом простом кнопочном телефоне. А ещё, помимо компьютерных игр, чаепитий с медичками, поздних гостей, бывало и другое. Например, я просто садился в свою «копейку» поздно вечером и ехал промышлять извозом часов до трёх ночи, иногда удавалось за эти три-четыре часа накосить сумму, сопоставимую с моей месячной зарплатой.
За время работы в отделе «АСУ» я усвоил массу разнообразных сведений, относящихся к медицине. А ещё изучил множество фамилий, имён и отчеств всех наций и народностей СССР, поскольку это было время «великого переселения народов», Союз распадался, шли межнациональные конфликты на окраинах, и каких только гостей из всех союзных республик не поперебывало у нас в городе и в нашей больничке, не считая вездесущих армян, азербайджанцев и украинцев.
Помимо этих воспоминаний о своей работе в больнице я мог бы ещё написать целый цикл эротических рассказов. Подчеркну: не только из своего опыта. Но… это – не мой жанр. Хотя материала там было сколько угодно. Ведь, с одной стороны, медики не так стыдливы и воспринимают вопросы половой жизни прежде всего с точки зрения физиологии, а с другой стороны, это было такое время, когда советские люди вырвались из несвободы, из-под цензуры, из-за «железного занавеса» и, разумеется, как ненормальные, бросились в первую очередь в блуд, то есть свободные отношения, которые до того, при советской власти, считались аморальными. Ужасаюсь, вспоминая, что люди тогда вытворяли. Даже сейчас такого нет, перебесились. Впрочем, это совсем другая тема.
А я хочу поведать публике несколько забавных случаев именно из истории трудовых будней врачей, сестёр, санитарок, сотрудников АСУ и другого персонала, несущего героическую вахту ночных и суточных дежурств.
Первая история была смешной и грустной одновременно. Её рассказал мне наш системный программист Володя. «Скорая помощь» поздним вечером подобрала где-то человека в тяжёлой степени алкогольного опьянения. Это было в ноябре или декабре, поэтому в диагнозе кроме отравления суррогатами алкоголя значилось ещё и общее переохлаждение организма. Мужчина был на вид очень хилый, очень неухоженный и тощий, похожий на бродягу. Но имел при себе паспорт, хотя прописки в нём почему-то не было. Где он живёт, выяснить не удалось ввиду бесчувственного состояния, и в графу «адрес» была внесена запись: БОМЖ. Что означает: Без Определённого Места Жительства.
По прибытии автомобиля в травмпункт нашей больнички персонал «Скорой» констатировал смерть пациента, а наши медики отказались его принимать, мол, везите в городской морг. Оформили отказ, машина доехала до ворот, и вдруг «труп» ожил, зашевелился. Вернулись, кое-как «впарили» пациента нашему травмпункту, выяснилось, что у него ещё и какие-то травмы. Пока думали, куда его девать, он опять затих, хотя дыхание его, с характерным букетом ароматов, было вполне ощутимо. Наши положили его на каталку в коридоре и продолжили отмечать какой-то праздник где-то в процедурной. Через некоторое время, в самый разгар веселья, туда заглянул медбрат приёмного отделения и сообщил: «А бомжик ваш, кажись, – того, прижмурился». Вот досада! Нетрезвые сотрудники кинулись к своему подопечному и обнаружили отсутствие признаков жизни. Пришлось двоим одевать больничные тёплые ватные халаты и транспортировать тело на каталке в патологоанатомическое отделение больницы, то есть морг, находящийся в противоположном углу огромного больничного двора. Изо рта валил пар. Каталка страшно гремела, попадая на кочки и трещины в асфальте, а маленький и лёгкий покойник скользил туда-сюда по голому металлу каталки и вот-вот мог вообще соскользнуть на землю. Двое сопровождающих (женского и мужского пола) матерились и курили. Примерно на середине пути транспортируемый вторично «воскрес». Курение прекратилось, мат – усилился. Скорей назад! Бегом докатили тачку обратно, придерживая ожившего двумя пальцами за складки одежды, чтобы он не упал. Быстро нашли дежурного врача. Врач осмотрел клиента. Тот был жив, но… спал. Банкет к тому времени свернули. Все куда-то разбрелись. Доктор и сопровождавшие «труп» стали думать, что с ним делать дальше. У него – явно присутствовали гематомы и ссадины на теле, а возможно – и переломы. Но в травматологическом отделении уже все, наверное, спят. «Может, пусть здесь, на кушетке перекантуется?» – предложил медбрат. Тут человек застонал. «Звоните в травматологию», – велел дежурный врач. Санитарка вызвала травматолога, тот забрал его к себе в отделение. В приятном тепле больной разомлел, слегка порозовел. И около часа ничем не беспокоил медработников. Поэтому было решено обследование и уточнение диагноза отложить до утра.
Где-то в середине ночи больной проснулся, видимо от жажды, свойственной людям, накануне крепко выпившим. Человек с ужасом и недоумением обнаружил себя в незнакомом помещении больницы, совершенно не понимая, как он мог туда попасть. Стараясь не беспокоить постовую медсестру, прикорнувшую прямо за столом, он пробрался к выходу. Каким-то звериным чутьём бедолага сумел найти дорогу среди страшно запутанных лабиринтов больницы к выходу во двор. Он смог спуститься с одного из верхних этажей и оказался опять в тамбуре травмпункта у самых дверей. Но его мучила жажда. В ординаторской он подошёл к умывальнику, прильнул губами к крану и стал жадно пить. Когда он, как губка, напитался живительной влагой, ему стало плохо. Видимо, вода растворила алкоголь, которым было пропитано его тщедушное тело. И он моментально снова опьянел. Да так, что его мотало от стены к стене, и он никак не мог выбраться из здания. Он несколько раз падал, что-то опрокинул с грохотом. Потом его начало тошнить. Сбежались люди. Раздался чей-то крик: «Вы что, не видите? У него же сотрясение мозга! Тащите в нейротравму!»
В нейротравматологическом отделении пациенту наконец-то оказали помощь: обработали раны, забинтовали голову, сделали какой-то укол и даже поместили на свободное место в шикарном двухместном боксе. Видя, что жизни человека уже ничего не угрожает, но пока он всё ещё находится в тяжёлом состоянии, местный доктор прописал ему внутривенное вливание какого-то препарата. У кровати расположили капельницу, ввели в вену катетер. Дежурной сестре велено было глаз с больного не спускать, а ближе к утру – поменять ему капельницу.
Наконец-то злоключения несчастного завершились, подумали, наверное, вы, уважаемые читатели? Но нет! Наш персонаж был настоящим героем, а значит, столь лёгкий исход дела – это участь не для него...
Сначала он безмятежно спал. И не знал, что медики из травматологии, откуда он совершил дерзкий побег, метались по всей больнице и искали пропавшего пациента. Они даже были внизу, в травмпункте, но кроме двух нетрезвых санитаров никого не застали на рабочем месте и каких-либо вразумительных сведений о потерявшемся больном получить не смогли. В конце концов, все выбились из сил, разбрелись, кто куда, и заснули. Заснула и дежурившая вторые сутки подряд медсестра, которой вверены были жизнь и здоровье этого человека. Не сразу заснула. Она несколько раз поправляла повязки, подтягивала сползшее одеяло. Потом поменяла капельницу. И лишь под утро забылась беспробудным сном. На рассвете её подопечный, которому уже явно стало лучше, окончательно взбодрился. И ему сильно захотелось домой. Ну, или туда, где он обитал в последнее время. Вместе с тем его мучило похмелье. Нужно было что-нибудь принять вовнутрь, чтобы снять последние симптомы недомогания…
Примерно за час до сдачи дежурства врач нейротравматологического отделения заглянул в бокс к многострадальному пациенту. Что же он там увидел? Медсестра сладко похрапывала, навалившись на тумбочку. А из двух больных на месте был только один. Наш дважды воскресший исчез. Он, судя по всему, яростно оборвал все трубки инфузионной системы для капельного вливания лекарств, потом сдёрнул с головы повязку и бросил её на койку. Видимо, предпринял поиски чего-либо, содержащего алкоголь. И, видимо, эти поиски увенчались успехом: тумбочка соседа по палате была распахнута, а на полу лежал пустой флакончик из-под одеколона, рядом были разбросаны бритвенные принадлежности соседа.
Едва не погибший от отравления некачественным пойлом, от переохлаждения и от различных мелких травм человек, который и без всего этого явно не отличался богатырским здоровьем, был спасён благодаря нашей доблестной медицине. Или вопреки ей. И вместо того, чтобы благополучно завершить лечение, поблагодарить медицинских работников и спокойно выписаться из стационара, он вдруг внезапно исчез. Каким-то образом он сумел выбраться незамеченным с бдительно охраняемой территории. Да ещё умудрился, уходя, забрать из ординаторской не первом этаже свой паспорт. На память от него остались только заполненные карточки в травмпункте и ещё в двух отделениях больницы, в которых были фамилия, имя, отчество, но адреса не было. Так что он, получается, исчез бесследно. Потом пару дней его ещё пытались искать в других отделениях, спрашивали на проходной, не выходил ли, на всякий случай опросили людей в гараже и на пищеблоке, навестили морг. Но всё безрезультатно. Наш русский ниндзя испарился, не оставив нигде никаких следов. Не знаю, к чему, но вспомнилась шутка какого-то юмориста: «Если человек очень хочет жить, то медицина бессильна».
Вот такую невероятную историю о фантастических возможностях человеческого организма в экстремальной ситуации рассказал нам наш программист Володя. А закончил он свой рассказ такой фразой: «Ах, да! Чуть не забыл! А фамилия этого товарища была – Потеряйко!»
(13-15 мая 2022 года)
_________________________________
карикатура «Живой уголок», автор - Алексей Молчанов