матери наши были любимы, но слишком сурово.
шлепок по заднице, мимоходом
хрипло «здорово»
от очередного подвыпившего «папаши».
он трижды за год обновлялся.
с тех пор, как пришли наши.
матери матери не было рядом.
после войны во всём наступает разруха.
две сестры малолетние Ленка
да Нинка. воспитывала старуха.
из сундука да на шею - дешёвые бусы.
никто не гладил по косам. не говорил «ты ж моя Люся».
в суровых краях рождаются суровые дети.
их дочери так одиноки. на всём белом свете
нет для них нежности. только подруги печали
пестовали, да строго в люльках качали.
и не слыхали мы нужное «ах, ты же принцесса!».
хлеба кусок зато утром, и с маслом, нежности вместо.
сами сажаем в себе луковицы тюльпанов.
сами ухаживаем, лечим, где рвано.
и повезло тем, у кого матери ещё живы.
теперь мы сами всё знаем, прощаем. так долго служили
в полку, где из ряда - всё в тот же ряд
обиды про «дочки-матери» говорят.
смотри на глухие восемьдесят через цепь поколений.
девочку четырехлетнюю - к себе на колени.
качай. а на шею ей красные, из рябины, бусы.
песенку пой, да говори погромче. «ты ж моя Люся».