В молчанье улицы одеты,
Безлюдны рынка парапеты,
Пустынны улочки с утра.
Лишь тлеют угольки костра.
Вчерашнее празднество тает.
В пурпурных углях угасает,
Беспечное сердце огня...
Одних воробьев трескотня.
А вчера было шумно и людно,
В порту прибывали всё судна,
Возвращаясь с заморских чужбин,
Ломились их трюмы от вин.
Адмиралы с аксельбантом,
Сплошь купцы и музыканты -
Приплывал честной народ,
Ну, и всякий прочий сброд.
Бочки катятся по трапу,
Часть на рынок, тихим сапом,
Остальное - в царский двор,
На пиру чтобы с князьями был приятней разговор.
Льют вино с дубовых бочек,
Изо всех торговых точек,
И особенно в трактире,
Пьёт народ вино всем миром!
Шёл тысяча шестьсот
Семидесятый год,
И были у людей чудны забавы
Весьма странны и примитивны нравы.
Боярин сыт и рад
В парче, шелках и злате.
В крови тонул солдат,
Их не спасали латы.
Балов любили гул
И прочие красоты.
А люд простой тонул
В своих же нечистотах.
Но всех объединяла
Любовь к открытым казням
Она им заменяла
Большой семейный праздник!
Так и сегодня,
Ползли по рынку слухи,
Что сразу на двоих
Случилась им проруха!..
Шептались люди за обедом,
Запивая вином посторонние беды:
Кого и за какие прегрешения,
Пленили, обрекая на мучения?!
Одной была девчушка Настя,
И не ждала она напасти.
Средь бела дня её схватили!
За то, что жизнь спасла, пленили…
***
Свирепствовала корь, чума
В те времена и лихорадка,
Сходили все с ума
И разбивали лбы в припадке.
Была бессильна медицина,
Не помогала им доктрина
Людей лечить больных в душе
По двух миров, гуляющих меже.
Три месяца назад, как только выпал снег,
Не слышен резко стал весёлых ножек бег.
Мальчонка лет шести душевно занемог.
Никто из докторов помочь ему не мог!
Мальчишку звали Ростислав.
Он вновь на четвереньки став,
Что-то несвязное мычал,
И головою он качал.
День ото дня ему всё становилось хуже.
Врачи то понимали. Больной им был не нужен.
Они отца завидя с сынишкой на руках,
Вдруг замыкали двери. Понятен был их страх:
За безуспешное лечение казнили докторов,
Растягивали дыбою, лишали их голов…
И вот отец несёт сынишку, надежды не теряя,
К знаха;рке, что живёт в последнем доме с краю.
К груди прижав мальчишку,
Рукой взъерошив стрижку,
Он в ставни постучит.
- «Войдите, там открыто!», -
В сенях девчушка их встречает
И на отца рассказ спокойно отвечает:
- «Знакома мне напасть такая.
Ваш сын сейчас идёт по краю,
Бредёт, людей не замечая,
Сейчас он ближе к волчьей стае…
В беде я вашей помогу!
Не лёгок труд, но я смогу!
Его оставьте на три дня,
Вы нашу тайну сохраня!
Не говорите никому,
Что были вы в моём дому!».
Ушёл отец с надеждой в сердце.
А девушка, прикрывши дверцу,
Ребенка занесла в покои
И принялась варить настои!
Немного полевой душицы,
Холодной ключевой водицы,
Дикий перец мятный…
Путь далёк обратный,
Что в борьбе за разум,
Им пройти придётся.
А пока над тазом
Кровушка прольётся
Молочного ягнёнка
Под свет полной луны
И филина спросонку
Щипнёт перо с его спины.
- «Его сегодня не отдам!» -
Старушка вышла из-за печки.
Вдруг вспыхнув по углам,
Тьму отпугнули свечки.
Итак, они три дня, три ночи,
Над Ростиславом не смыкали очи.
Он то бледнел, то делался бордовым,
То вился ужиком, то засыпал. И снова
Читала старушка на латыни
Меж слов загадочных его вставляя имя.
И с каждым словом, и руки движением,
Дыханье тише и безмятежней выражение
Его лица, что снова детским стало,
Будто старушка безумие забрала.
Взамен лишь больше стало седины
Да сгорбило сильнее вокруг больной спины.
С третьим рассветом его отнесла
Настасья домой, сказав, что спасла.
- «Верьте в чудо, пусть мальчик поспит,
Сила Вашей любви его пробудит!
Ложитесь рядом на кровать.
Отец, дитя его и мать.
Как только же дитя проснётся,
Узнает Вас и улыбнётся!».
С тем и ушла. Ретирова;лась в тень.
Всё так и было в тот же день!
Открыл глазёнки Ростислав,
Своих родителей признав!
Им кинулся в слезах на шею!
Целует щёчки, что губы аж немеют
У мамы. А папа обнимает.
Их всех троих любовь обуревает!
Соседские же злые языки
Донос строча;т в обе руки:
Об исцелении узнали,
Их страх сильней родительской печали.
Ведь не понять пугливому народу
Мощь исцеления и колдовства природу!
А непонятное так сильно их пугает,
Не важно им, вредит ли колдовство иль помогает.
***
Второй пленённой
Была жена барона.
Что средь высокородных,
Слыла как белая ворона.
Любила мужа сильно очень!
Бывало вовсе не смыкала очи…
Когда любимый шёл на бой
Платок клала ему с собой.
На нём было вышито имя барона
Красной нитью прижав её прядь волос.
- «Когда ты на войне, под защитой корона!
Связь между нами крепка, словно трос!».
Был он славным воеводой,
Бросался в бой, не зная брода,
Не ведал страха и упрека,
Любую крепость брал с наскока!
Мечом владел, как картёжник колодой,
Был ведущим в бою и ратном походе.
Вот так он однажды и встретил жену,
От ига избавив чужую страну.
Красавицу встретил средь крови и пыли,
Чтоб активней работали плетью всех били.
В соляно;м руднике выживает не каждый,
Так что ей повезло как минимум дважды!
Из заморских земель
Он привёз её в дом,
Дал ей кров и пастель,
Познакомил с царём…
Но своей чужестранка
Для короны не стала.
Нет в ней гордой осанки,
Простоту в одеянии предпочитала.
Но излечив свои раны и душу,
Верной женой она стала для мужа.
Он из сотен сражений возвращался живой,
Ведь супруга сияла путеводной звездой!
Многих мужчин покорив красотой,
Не смог пройти мимо виконт молодой.
Он был другом барона, но слабым морально.
Был не столь он богат, а взгляд его сальный
Скользил по рукам, волосам баронессы.
Как-то он на балу предложил ей роль в пьесе!
Та ему отказала, ускользая от взгляда,
Выйдя вон подышать в тени; летнего сада.
Обозлился виконт, ещё больше влюбляясь,
Раззадорил отказ, в душе мыслями маясь,
О её красоте и бархатной коже,
Стал мечтать завладеть барона он ложем!
И однажды с бароном гуляя в трактире,
Затеял он драку, смекая - помогут задире!
Снова выиграв бой, хоть и в пьяном угаре,
Ещё выпив вина, они были в ударе
И в хорошем расположении духа,
Распевая о том, как прекрасна житуха!
Они удалились, выйдя во тьму,
Петляя походкой, со взглядом в дыму…
Шли дни и шли месяцы, а барона все нет.
В ту ночь не вернулся, хоть не гас в замке свет.
Виконт рядом вьётся, суетится, хлопочет,
Очень понравиться баронессе он хочет!
Пытаясь отвлечься, помогая от бед.
Предложил он ей руку и сердце в обед!
Но его ждал отказ, вновь короткое «Нет».
Баронесса всё ждёт, дав безбрачный обет.
Тут виконта накрыла волна мрачной злобы,
Не потерпит такого он от гордой особы!
И пустил слух по городу, мол столько лет
Из смертельных боёв возвращался с победой
Воевода… пока чужестранку не встретил,
А сейчас словно сгинул, след простыл. Не заметил,
Как змею он пригрел у себя на груди!
На богатства польстилась барона, поди!
Ведьмовство тут замешано и не иначе!
Кому ж не захочется быть чуть богаче?!
Может быть того хуже? Вредит государству,
Басурманами заслана подорвать наше царство!
Ведь сгубив воеводу, подорвёт дух страны,
Шабаш устроив, пляс сатаны!
Её уж ведут, слышен звон в кандалах,
Словно снова рабыня она в рудниках…
***
Время настало прийти судной ночи.
Никто пропустить это действо не хочет!
Народу собралось целая тьма!
Вся торговая площадь и за ней кутерьма!
Улочки все галдящим людом забиты,
Кресты грубо наспех на эшафоте уж сбиты,
Аккуратно уложенный хворост вокруг
И солью очерченный насыпью круг.
Глашатай восходит на эшафот.
Один взмах руки… и закрыли все рот.
- «Сегодня решаем судьбу мы двоих,
Чьё имя запятнано в делах ведьмовских!
Не вправе вершить их судьбу человеку.
Чтоб вину доказать – опустим ведьм в реку!
Нептун пусть решает, призывая к ответу:
Коль виновны они, то всплывут до рассвета
И останутся живы, доказав свои чары!
А утонут – на счастье! Смерть та не даром,
Значит Богу нужнее их чистые души!
Нести службу на море, а не на суше
Будут они правдой и верой
В рай угодив, породнившись с Венерой!
По сему как за муки им тут же воздастся!
А за ложный донос мы казним святотатца!».
От тех слов затрясло немного виконта,
Но ни шагу назад, ведь на горизонте
Маячат богатства, что дарованы будут
За службу царю и указ на иуду!
Ведут двух пленённых по парапету
С желанием сжить их скорее со свету.
В пурпурной сутане глашатай, как смерть!
- «Да начнётся пусть суд!». И пошла круговерть.
Толпа расступается, огрызаясь в оскале,
Пропуская преступниц к корме на причале!
Их подняли на борт, сандалии сняли,
Огромный булыжник к ногам привязали…
Девчушка Настасья, баронесса Елена,
Стоят на доске, кипит их кровь в венах.
Судьба переменчива к ним оказалась,
Была жизнь впереди, но минута осталась.
Двое в чёрных одеждах
Камень в реку толкнули.
Попрощавшись с надеждой
Девы рядом тонули.
Камень тянет их вниз,
Приближая миг смерти.
Наверху лёгкий бриз,
А в реке пляшут черти.
Настя тонет смиренно,
Зная всю безысходность.
Пусть покинет мир бренный,
Не знакома ей гордость.
А Елена рвёт жилы,
Не хочет сдаваться!
Глыба тонет лишь в ил,
И верёвка не думает рваться!
Во;ды реки; холодны, словно сталь,
И не видно не зги, пелена, как вуаль!
Путы стянуты крепко, вода обжигает,
Камень уютно на дне обитает!
Силы Елены уже на исходе,
Не суждено видно всплыть на восходе!
Тина речная ма;нит к Нептуну,
Играет последнюю песнь ей на струнах…
Вдруг среди ряски зелёной речной,
То ли демон из сказки, а то ль водяной,
На Елену и Настю не мигая взирает,
И не ясно, что хочет. Молчит, выбирает.
Взгляд толпы на причале
Так же крепко прикован
К водной глади печали,
И их страх обоснован.
Сколь невинных уж жизней в страхе сгубили?!
И не сосчитать тех не ведьм, что не всплыли!
За утопших поставят они в церкви свечу,
Лишь работы придав царскому палачу…
Вдруг на глади воды круги показались,
Зароптал тут народ, отступив испугались!
Лишь виконт в ожиданье награды ликует,
Как жить в замке барона он будет, смакует!
Всё, что нажито было бароном в войне -
Приятна награда виконту вдвойне!
Ну а что женщина его не досталась,
За непокорность расплата ей малость!
Двое в чёрном к воде подскочили,
Словно маслом их рожи залили!
Пот и злость их глаза застилает,
В предвкушении… ведьму поймают!
С резким вдохом и обезумевшим криком,
С бледным и обескровленным ликом
Всплывает Настасья на поверхность реки!
Не понимает подчас, кто тянет её за обе руки.
***
Взгляд виконта застыл, словно остекленел,
Он руками их трёт, будто в раз заболел,
Лицо в миг его потом покрылось,
Сердце бешеным ритмом забилось!
И предвкушенье добычи исчезло куда-то,
Сделал шаг он назад, тут же его схватили солдаты!
И толкают вперёд, следуя к эшафоту,
А виконт, упираясь, всё смотрит на воду…
Всё ждёт он, что следом Елена всплывёт,
Но лишь круги по воде. Зашумел весь народ!
- «Подождите! Постойте! Не может быть!
Точно ведьма она и должна всплыть!» -
Тут виконт прокричал и весь взвился,
Но соратник барона крепко в локоть вцепился!
И ведут его параллельно Настасье,
Пролетает вся жизнь у него в одночасье:
Как за всю жизнь он не сделал благого,
Раздавал обещанья, но не сдерживал слово,
Как завидовал всем и богатству любого,
И желал жён друзей он снова и снова.
И так было покаместь не дошёл он до точки,
Когда близкому другу ткнул под рёбра заточкой.
Не одержит барон больше побед,
Где-то на пустыре его тлеет скелет.
Как богатства прибрать, у виконта был план.
Из заморских ныряльщика он нанял стран,
Был чернее, чем самые тёмные ночи,
Полчаса проводил под водой между прочим!
Только вот ведь незадача!
Справедливость - не иначе,
Что двоих будут судить!
А ловцу зарок оплачен
Лишь одну освободить!
Вот и вышло, что обрезал
Он верёвку, да не ту!
Тем молву на корне срезал
И виконта клевету.
Вновь глашатай речь заводит:
- «Что за ночка, вот так диво!
С миром душа баронессы уходит,
А святотатца казним справедливо!
В то же время Нептун
Указал на Настасью,
Что всплыла среди лун,
В людской ипостаси!
Виконта с ведьмой на помост!
Урок всем будет очень прост:
Заждался их огонь священный,
Очистит пусть грехи и скверну!».
Два помоста на площади и два креста
Не напрасно сколочены и не спроста.
Две души человеческих привязаны к телу:
В одной сердце большое, а в другой кусок мела!
Руки Настеньки крепко к древу привязаны,
Чёлка мокрая на глазах, ноги илом измазаны.
Но зрачки смотрят гордо, хоть и измученно,
Верит Настя, что это лишь жизни излучина.
То ли дело виконт, что визжит без умолку,
Мол зари ещё нет, не возьмёт он всё толку,
Что расплата пришла за ним грешником,
Без него станет чище, зацветёт мир подснежником.
Факел занёс над кострищем палач,
Где-то в толпе слышен стал детский плач.
Ведь народ весь затих в ожидании дива –
Ведьмы (как и предатели) полыхают красиво!
Сжигает пламя ведьму на костре…
Была ль она хоть в чём-то виновата?!
Ведь она помогала жить миру в добре,
А в ответ ей дарована лишь смерть, как награда.
Разошёлся огонь, языки пятки лижут,
Поднимается выше, словно дьявол им движет,
Ввысь, по бархатной и нежной коже,
Разносится вопль, что жутко до дрожи!
Потянулся дымок, люди чуть отступили,
Иль частично ушли, коль брезгливыми были.
Ну а часть, извиваясь, кричит и танцует,
Потому как победу над злом торжествует!
И средь этого безумного люда,
Вдруг возникла из ниоткуда
Нам знакомая старушка.
Её увидела Настюшка.
По морщинам покатилась слеза,
Ей так многое хотелось сказать,
Но губы шепчут в немоте.
Никто не видел в темноте,
Как с скорбным видом та старушка,
В вуали чёрной до земли,
В руках ее была игрушка,
Что жар огня пыталась утолить!
- «Пусть Настя крепко спит,
Не чувствует пусть боли.
В руках игрушка вся дымит,
И придаёт ей силы воли!».
Старушка вся дрожит
От перенапряжения,
Оскал смертельный обнажит,
Не время поражениям!
Быстро кукла в руках превратилась вся в прах!
И старушка чуть-чуть усмехнулась.
Она с Богом на Ты! Ей не ведом был страх.
Отряхнула прах с рук и к лицу прикоснулась.
Провела почерневшей ладонью по лбу,
Потом вниз, вдоль по носу, начертав себе крест,
Завершив сей обряд, колдовство, ворожбу,
Обернулась три раза, увидав сотни мест,
Где ещё не бывала, и сотни миров,
Тех, что ждут и надеются, словно на чудо.
Этот мир с нею точно уж слишком суров,
Да и счастье не положит на блюдо!
Развернулась старушка и тихо пошла
Прочь от этого порочного круга.
Луч незримый пронзил её, будто стрела,
Он с Настасьей связал их друг с другом.
Тихий шаг ускорялся немного,
Становился чуть легче, быстрей,
На дом с краю взглянув у порога,
Прорастать там уж начал пырей.
Её горбинка плавно разогнулась,
Хоть затрещали звонко позвонки,
Её вуаль воздушно встрепенулась,
И соскользнула, как зыбучие пески.
Со стуком сердца затихающим у Насти,
Все годы, что прожить не довелось,
Все неиспытанные страсти,
Списались у старушки - полный сброс!
Разгладились морщины,
Копна пышных волос!
Ждут горы и долины –
Всё впереди всерьёз!
И бывшая старушка
Всё удалялась прочь.
Оставив город душный,
Свой дом и свою дочь.
***
В молчанье улицы одеты,
Безлюдны рынка парапеты,
Пустынны улочки с утра.
Лишь тлеют угольки костра.
Вчерашнее празднество тает.
В пурпурных углях угасает,
Беспечное сердце огня...
Одних воробьев трескотня.
В её глазах обиды нет,
Лишь только жизни новой свет.
А в ярком пламени рассвета
Сгорает грешников планета.
11.11.2021 – 13.05.2022гг. (пятница 13-е между прочим!)
***