Сирени куст весь мокрый от дождя.
Вчерашнего и будущего тоже.
На поводке ротвейлера ведя,
Шла девушка в плаще из чёрной кожи.
Стряхнув ночную лень, ожил залив.
Несут на берег пенный гребень волны.
Седой валун от брызг морских слезлив,
Он пред ненастьем слышит чаек стоны.
На каменной ладони грубый шрам
От слова нацарапанного в прошлом.
Свидетели разыгранных здесь драм
Сама весна и юноша-художник.
Её анфас и профиль на песке,
Сердечко рядом, три заветных слова,
И золотистый локон на виске
Смывали воды, он писал всё снова.
Любя так нежно юную красу
Частенько вдохновлялся и другими.
Узнав, рыдая, обняла лозу,
Шепча сквозь слёзы дорогое имя.
Всё ближе шум шагов и гальки скрип.
Сорвавшись с поводка, бежит собака.
И женщины чуть слышен тихий всхлип,
Любимой здесь она была когда-то.