Звонит будильник ровно в два,
в два голова лежит направо,
такая маленькая, право —
вполне ей мир
не всей октавой,
а только точкой на стене.
Я точно целюсь взглядом в точку —
вокруг неё кручу себя:
наматываю нить в клубочки.
Но нить (буквально) не двунога.
Красивая? Так та — у бога,
у Ариадны – та проста,
слиняла, села — стирок много:
к шести o'clock при ней всегда
должны быть кофе, хлеб, вода.
С тем задрожит чужак-рассвет,
прикончив точный тет-а-тет.
И если где-то есть я — человек,
то в середине чёрной точки,
я в ней дроблюсь и без за точки:
на там, где есть и там, где нет.