Не среди блюющих патокой новостей,
красных бабок с флагами (слышится стук костей),
не среди парней с дубинками, не со сбродом
в веренице плакатов «рабство - это свобода»,
не среди митингующих
и не с теми, кто «за»,
не со страхом тлетворным, хлынувшим на вокзал
и не с теми, кто в бой шагает, как на разбой,
я не с кем-то из них, мама!
Мама, я здесь!
С тобой.
Мама, я здесь!
Но не там, где война и месть.
Мама, я здесь!
Мама, я здесь!
Мама, я здесь!
На прищепках улыбки и трудно прикрыть паршу.
Я прошу тебя выруби первый, второй. Прошу.
Этим корреспондентам, кажется, удалось
как-то вскрыть черепную коробку и вынуть мозг.
Вырубай их всех, мама, это не та волна,
пусть они в глухоту повторяют, что «мир - война,
а когда умирают - это… кто-то другой»…
Говорят, что в сердце торнадо - штиль и покой,
что среди бушующей бури есть кто-нибудь
в невесомости, в центре, он силится там вздохнуть,
но не может, теряет сознание, и потом
просыпается в мире новом, совсем ином,
где он будто живой и будто бы мёртвый весь.
Я по-прежнему здесь, мама?
Я по-прежнему здесь…
Мама, я здесь!
Но не там, где война и месть.
Мама, я здесь!
Мама, я здесь!
Мама, я здесь!
Мама, мама! Ты слышишь?
Ты слышишь из под завала?
Я ни разу тебя абсурду не предавала.
Мама, мама! Ты слышишь?
Нет смерти. Мы, значит, есть?
Я по-прежнему здесь, мама.
Я по-прежнему здесь…