Смирю на миг я треволненье,
возьму гитару у друзей,
и всё вчерашнее похмелье
затеей вольною своей,
уйму на миг весёлой негой,
что родилась с рассветом дня,
и мыслью данною мне первой
я, веселясь уйду в поля...
А там шатры цыган беспечных
уже стоят который день,
в их песнях звонких,бесконечных,
ты не услышишь скуки лень;
в тех вольных,трепетных вокалах
звучит степи далёкой прыть,
и на звучащих в такт гитарах
в кругу стеснённом петь и выть;
так хочется в ночи туманной
при свете жаркого костра,
и пить из кубка пунш дурманный
на пару с Вакхом у огня...
А рядом, плечи томной девы
ядрёны свежестью своей,
и голосистые напевы
подруги временной моей,
меня изрядно опьяняют,
томят,волнуют и кружат,
порой в сомнение ввергают,
порой к груди прижать хотят.
Но рядом строгая мамаша
внимает сказанным словам,
да недоверчивый папаша
вертит главой по сторонам;
в глазах его таится ревность,
он будто старый прокурор,
изрядно мудр,но жизни леность
чуть притупляет острый взор.
И я тайком от взглядов отчих
сжимаю девушке ладонь,
и в ритмах песен наших общих
амура пламенный огонь,
в груди цыганской разжигаю,
да за папашей наблюдаю...
-Айда в поля! моя цыганка;
забудь на миг свою печаль,
пусть прозвучит моя тальянка
нас уводя в бескрайню даль;
пусть здесь не степи луговые,
где вьется словно шёлк ковыль,
за то здесь дали голубые,
да широка просторов ширь.
Где Волга верная теченью
бежит без малого года,
по воле данной ей веленью
точа крутые берега.
-Забудь на миг своё призванье,
внимай восторженным словам,
дари цыганские лобзанья
крестьянским трепетным губам.
Не бойся утончённой страсти,
покуда в сердце жар и пыл,
в груди навязчивой напастью
ещё с годами не остыл.
Пусть твои перси молодые
немало прежних женихов,
с ума в отчаянье сводили,
под пенье ранних петухов.
И стройной талии лявдеи
манили смелые сердца,
и руки сильные хотели
дарить им ласки без конца...
С тобою я в шатёр желанный
уйду на всю хмельную ночь,
и буду другом долгожданным
с которым встретиться не прочь;
была ты жизнею готова
пока росла в кругу семьи,
и вот из отчего покрова
в объятья страстные мои,
ты упорхнула лишь на время
свою любовь лишь мне тая,
так пусть гуляет твоё племя
с цыганской удалью всегда...
Но вот, я слышу пробужденье;
сквозь тонкий сон вдруг соловей
моё развеял в миг веселье,
ритмичной песнею своей.
Исчезла милая цыганка,
куда-то табор унесся,
не плачет старая тальянка,
что так играла для меня.
То вместо Вакха и веселья
я был с Морфеем обручён,
и всё вчерашнее похмелье
из яви мне явилось в сон.
Но друг Морфей,позволь мне ныне,
под скорый вечер помечтать;
пусть не с цыганкою в квартире
сумей на время повенчать....