Мой инстинкт, побуждающий жить, ещё теплится, он
имитирует битву с тотальной картиной распада.
За окном толчея василисок, горгулий, горгон.
Декорации ада! А большего мне и не надо.
В топке вялых желаний царит недостаток огня.
Да и где его взять? Впрочем, каждый живёт, как умеет.
Но инстинкт, имплицитно играющий против меня,
несмотря на победы, со временем всё же слабеет.
Зелень свежей травы, безмятежность весенних дождей
не способны пленять уже, ибо их тайна раскрыта.
Жизнь по факту гораздо бледнее, чем память о ней.
Суета, маета и тщета вездесущего быта.
Вроде вижу мишень, да невмочь натянуть тетиву.
Всеобъемлющий ступор, где нет и намёка на искру!
Только голый инстинкт продолжает держать на плаву,
но конечности, как ни крути, отнимаются быстро.
Будоражат проделки, когда-то сходившие с рук,
угрызения совести безостановочно душат.
Я держусь на плаву и смотрю, как спасательный круг
своей собственной тяжестью топит бессмертную душу.
Неуверенность усугубляется – вглубь или вширь,
распаляется множеством фобий, подобий, видений,
по которым инстинкт, этот слепнущий мой поводырь,
пролагает свой курс в притягательно полную темень.