Был шут у короля - папаха с бубенцами -
Кривлялся и смешил придворное житьё,
Расслабился король, и шут воздвигнул знамя -
Прикрылся, как щитом, воскликнув: -Всё моё!
Теперь в его речах смешные побасёнки
Приобрели совсем иную новизну,
Приняв серьёзный вид, он на экранной плёнке
Всё просит новых средств, чтобы вести войну.
Его народ давно, давно уж не хохочет,
Убитые молчат, живые прячут взгляд,
А он своим умом понять никак не хочет,
Что за убийство Бог не раздает наград.
Он думает, что снял доспехи скомороха
И поумнел, да так, что голова трещит,
Но на лице его застыла маска лоха,
И он хлебает ей вечёрашние щи.
Не может быть шакал венцом приличной стаи,
Он может только красть добычу не свою,
Но если до сих пор шут этого не знает,
То в голове его лишь пустоты приют.
Он вышел, наконец, в тройном бронежилете,
Насупив важно бровь и усмирив оскал,
Вояка из вояк, - он ни за что в ответе -
На троне короля кривляка правит бал.
Уж думает, что он великий полководец -
Из бункера кричит: -Я победю! Атас!
Выскакивает, как с коробочки уродец,
Негромко хохотнёт и прячется тотчас.
Смешон его анфас, как не наморщи брови,
Как щёк не надувай, как не чеши язык,
Господь не дал ума украинскому вове,
И все его слова имеют метку - "пшик!".