сиреневая верность

               

всё стало по-прежнему, новому, было всегда,
ещё не случалось и впало в сиротство глухое,
привычно пролившись, прощёного горя вода
катает себя, между стоном забывшись и воем.

а та зацветает, как будто попала впросак,
и каждый пятилепестковый её вновь оттуда,
где было бутоново сердце, а после – вот так
взяло и раскрылось напрасным молением чуда

и выбор безумный поняв о себе вопреки,
в заведомой глупости так, чтобы пахло и пахло
сиреневым счастьем, зазря зажигать огоньки
в последний, а может быть, первый, свободный от страха,

войти в эту меру как будто в опорный толчок,
поверив воде, что она навсегда остаётся,
посметь как сирень даже после сирени... о чём
побег вдруг однажды пробьётся сквозь кольца колодца