Засеян смерти хлеб насущный,
Господь объявлен вне закона.
Спит город под стеной несущей,
Свернувшись в позе эмбриона.
Лежит, колени к подбородку,
Вповалку скрючившись в подвале.
В эфире рваном глючит сводку,
Что разблокируют едва ли.
Собор плашмя лежит неловко
И главной улицы не стало.
Знать, в целях светомаскировки
Счастливая звезда упала
На почвы чёрную мякину.
Летят свинцовых птиц цепочки,
И небо, солнце запрокинув,
До огневой ужалось точки…
Он ждёт, уверовавший в чудо,
Из адовой испивший чаши,
Услышать в голосе орудий:
Освобождают! Наши! Наши!..
Среди обугленного лета
Хрустят опоры и основы.
Но город держится за это
В живых оставшееся слово.