Лука в больнице

Лука в больнице

Действующие лица

Лука – писатель
Агнес – возлюбленная Луки
Мика Нерсисян – заведующий хирургическим отделением больницы
Роберт – доктор-травматолог, брат Агнес, друг Луки
Эмма – медсестра больницы
Елена – гражданская жена Луки
Або – жених
Белла – невеста Або

Действие происходит в больнице в одном из южных городов.

АКТ I
СЦЕНА I
Больница. Вой сирены кареты неотложной помощи прерывается. Слышны голоса.

Голос Роберта. Что у нас здесь?
Голос фельдшера. Больной упал с лестницы и ударился головой. Сотрясение головного мозга и перелом нижней челюсти.
Голос Роберта. Больной все время был без сознания?
Голос фельдшера. Нет. Пока везли, он дважды приходил в сознание, и каждый раз повторял: «Агнес! Агнес!»
Голос Роберта. Что он повторял?
Голос фельдшера. «Агнес».
Голос Роберта. Боже, Лука! Как тебя угораздило? Быстрее укладывайте его на каталку.
Слышны звуки и какая-то возня. Роберт появляется с каталкой, на которой лежит Лука.
Роберт. Эмма!
Прибегает Эмма с противоположной стороны.
Эмма. Что у нас здесь? Думала, хоть одно дежурство пройдет спокойно.
Роберт. Готовь компьютерную томографию головного мозга и лицевого отдела черепа.
Лука просыпается и резко поднимается.
Лука. Агнес!
Роберт. Агнес ему понадобилась. Переживал бы за Агнес, не бился бы головой.
Эмма. Больной, быстро ложись обратно.
Эмма применяя силу, укладывает Луку в горизонтальное положение. Роберт берет фонарик в руки и начинает рассматривать зрачки Луки. Лука ворочается, хватая за руки Роберта, Эмма силой удерживает Луку.
Роберт. Лука, ты меня узнаешь?
Лука. Да! Ты детище сатаны!
Роберт. Так, понятно, больной бредит. Какое сегодня число?
Лука. Число сатаны.
Роберт. Лука, в месяце не бывает больше тридцати одного дня.
Лука. Значит, он умудрился каким-то образом влезть, раз я вижу твое лицо. Сейчас я схвачу тебя за бороду.
Роберт. Лука, это я – Роберт, твой друг! Никакой я не сатана.
Лука. Если друзья способны предавать, значит, в них вселяется сатана.
Эмма. Роберт, да, заканчивай ты уже свои расспросы мне трудно держать больного.
Роберт вертит перед носом Луки тремя пальцами.
Роберт. Лука, сколько у меня пальцев на руке?
Лука. Засунь их себе в отверстие.
Роберт. Эмма, все очень плохо. Приготовь на всякий случай дрель, чтобы просверлить голову этому горе-писателю. Вдруг у него гематома.
Эмма убегает. Лука приподнимается.
Лука. Где я?
Роберт. В аду, идиот!
Лука. Так ты, Роберт, по совместительству еще и подрабатываешь ассистентом Аида?
Роберт. Ох, какое облегчение! Вспомнил мое имя.
Лука. Твое имя – второе в моем списке, которое я готов придушить.
Лука тянется к бороде Роберта, тот уклоняется и пытается усмирить Луку.
Роберт. Интересно, кто у тебя первый в списке?
Лука. Фурия, которая сбросила меня с лестницы.
Роберт. Ты намекаешь на Елену? Нет, то, что она – фурия, не спорю. Но сбросить с лестницы?! Она не настолько жестока.
Лука. Агнес! Где Агнес? Она меня ждет!
Роберт. Где, кретин безмозглый?
Лука. На пирсе. Мы должны были сесть на наш корабль любви.
Роберт. Лука, ты, видимо, сильно ударился головой. У нас нет пирса.
Лука. Значит, на железнодорожном вокзале. Что она подумает?
Роберт. Ох, как распереживался. Ты – безрассудный, безответственный тип! Несчастная моя сестра!
Лука. Позвони и скажи ей, что я не хочу умирать без нее. И попроси прощения за боль, которую я причинил ей.
Лука теряет сознание. Роберт слегка бьет Луку по щеке.
Роберт. Эй, не смей! Слышишь? Чего придумал. Я не позволю тебе разбивать сердце моей сестренке.
Лука очнулся.
Лука. Ты меня ударил? Ты серьезно? Я ведь тебе отомщу.
Роберт. Мсти, сколько угодно, но потом. Эмма! Что так долго?
Прибегает Эмма.
Эмма. Все готово.
Лука теряет сознание, Роберт замахивается, чтобы дать пощечину Луке, но Эмма хватает руку Роберта.
Что на тебя нашло, бить больного?
Роберт. Он разбил сердце моей несчастной сестры.
Эмма. Вы, мужчины, только и делаете, что разбиваете нам сердца! Угомонись!
Роберт и Эмма везут Луку в кабинет компьютерной томографии.

СЦЕНА II
Роберт толкает впереди себя кровать, на которой Лука в полулежащем положении с воротниковым корсетом.

Роберт. Все-таки, ты меня сильно напугал.
Лука (превозмогая боль и сквозь зубы). Как болит голова. Да, сделай что-нибудь, чтобы снять эту невыносимую боль.
Роберт. Я и так ввел тебе двойную дозу анальгетика.
Лука. Значит, найди что-то посильнее.
Роберт. Хорошо, только не стони. Будешь спать, как младенец.
Лука. Ты позвонил Агнес?
Роберт. Да!
Лука. Что ты ей сказал?
Роберт. Сболтнул, что у тебя предсмертная агония.
Лука зло смотрит на Роберта.
Что так смотришь? Я, действительно, поверил, что ты вот-вот отправишься на тот свет.
Лука (сквозь хрип). Как Агнес отреагировала?
Роберт. Крикнула в трубку, что у меня ушная перепонка готова была разорваться.
Лука. Что?
Роберт (сквозь смех). Что, если к тому времени, когда она приедет, ты будешь еще жив, она тебя сама придушит. И бросила трубку.
Входит Эмма.
Эмма. Тут приехала женщина и утверждает, что она жена Луки.
Лука. Агнес!
Эмма. Нет, она сказала, что ее зовут Елена.
Лука. Только не это! Роберт, сделай что-нибудь!
Роберт (пожав плечами). Эмма, скажи этой жене, что Лука в реанимации в крайне тяжелом состоянии.
Эмма уходит.
Лука. Надо что-то придумать, иначе не быть мне с Агнес никогда.
Роберт. Вот же впутал меня в историю. Ума не приложу, что делать?!
Лука. Ты мне должен, помнишь?
Роберт. С чего это?
Лука. Не будь ты достойным сыном своей матери, ничего этого не случилось бы. Ты нас разлучил.
Роберт. Только не впутывай маму. Дело прошлое.
Лука. Дай подумать. Ты только что сказал, что я в крайне тяжелом состоянии. А теперь скажи, что меня ввели в искусственную кому. Ну, и все!
Роберт. Что все?
Лука. Обречен! Нет, скажи у меня ретроградная амнезия.
Роберт. Да, ты в своем уме?
Лука. Здесь все в твоей власти!
Роберт. Не в моей, а во власти заведующего отделением.
Лука. Договорись с ним.
Роберт. Ты меня рассмешил! С этим нарциссом такое почти невозможно.
Лука. Так не бывает. У него есть какие-нибудь слабости?
Роберт. Ты только что видел эту «слабость». Эммой зовут.
Лука. Вот видишь?! Проще некуда. Пригрози ему, что сделаешь это достоянием больницы, подпортив ему репутацию.
Вновь появляется Эмма.
Роберт. Эмма, тебе удалось отделаться от Елены?
Эмма. Кажется, да, но только не знаю, надолго ли.
Эмма стоит с потупленным взглядом.
Роберт. Ну, что еще?
Эмма (запинаясь). Тут такое дело, пришла еще одна женщина и тоже утверждает, что она жена Луки.
Лука. Это Агнес!
Эмма (скривившись в улыбке). Похоже, вы, больной, двоеженец!
Лука. Нет, мы, наконец, должны пожениться.
Роберт. Да, это моя сестра!
Эмма. А первая женщина?
Лука. А на ней я вообще не женат.
Эмма. Кажется, мне надо пойти выпить кофе. Ночь обещает быть веселой.
Эмма разворачивается, чтобы уйти, но Роберт ее останавливает.
Роберт. Ты куда? Что ты сказала Агнес?
Эмма. Сказала, подождать, чтобы выяснить у вас, кого она должна увидеть: больного, или...
Эмма повертела рукой у виска.
Роберт. Отправь ее в ординаторскую. Я сейчас подойду.
Эмма уходит. Роберт берет шприц и глазами указывает Луке повернуться на бок, после чего колет его в ягодицу.
Лука. Ай!
Роберт. Неженка! Даже тошно! За что тебя любит моя сестра?
Роберт увозит Луку.

СЦЕНА III
Агнес появляется в коридоре больницы, навстречу идет Роберт.

Агнес. Где Лука?
Роберт. Где ему еще быть?! В реанимации.
Агнес. Рассказывай, что с ним?
Роберт. Неудачно упал с лестницы. Хотя он утверждает, что его Елена сбросила.
Агнес. Он в состоянии говорить?
Роберт. С трудом. Перелом нижней челюсти. Теперь у него шины и шейный корсет.
Агнес. Я могу к нему зайти?
Роберт. Пока не надо, пусть поспит. Лучше иди домой. Выспишься и придешь утром.
Агнес. Я никуда отсюда не уйду.
Роберт. Что ты будешь делать здесь всю ночь?
Агнес. Не важно. Посплю в коридоре на диване.
Роберт. Пожалей себя, а я позабочусь о Луке.
Агнес. Я тебе не доверяю. Ты же ему не навредишь?
Роберт. Что за глупости ты произносишь?!
Агнес. А если придет Елена?
Роберт. Она уже приходила, но удалось выпроводить до утра.
Агнес. Значит, нам с Лукой надо сбежать до ее прихода.
Роберт. Это будет немного сложно.
Агнес. Почему?
Роберт. Я же тебе сказал, ему ввели снотворное, когда пройдет действие препарата, точно не могу сказать.
Агнес. Значит, я дождусь.
Роберт. И потом, если вы сбежите, Елена поднимет на ноги все полицейское управление, вас найдут, и начнется долгое разбирательство.
Агнес. Что же делать?
Роберт. Доверься мне.
Агнес. Но все равно я остаюсь.
Роберт. Хорошо. Противиться твоей настойчивости нет никакого желания.
Агнес. Ты же придумаешь что-нибудь?!
Роберт. Конечно, сестренка. Иди прямо по коридору и налево. Это место мы называем слепой зоной, и там есть диван. Мне тоже надо поспать.
Агнес, немного всхлипывая, уходит, вслед за ней Роберт.
СЦЕНА IV
Эмма привозит Луку в реанимацию, устанавливает капельницу и уходит. Лука лежит на больничной кровати и спит. Он просыпается, резко принимает полусидящее положение и делает глубокий вдох, потом так же резко, с грохотом, падает на кровать. Вдруг что-то вспомнив, приподнимает простынь и заглядывает туда. Успокоившись, начинает улыбаться и вскакивает с постели.
Лука (громко, восторженно кричит). Глория!
Лука, выдернув иглу капельницы, вскакивает и начинает бегать по палате, пританцовывая. Входит Агнес в платье с низким декольте.
Агнес (трижды перекрестившись). О, пресвятая, Дева Мария!
Лука останавливается, немного пригнувшись, пристально рассматривает Агнес.
Лука. Кто ты, юное создание, подобное ангелу, что явилась мне среди тишины гнетущего больничного покоя?
Агнес (саркастически улыбаясь). За юное создание тебе, конечно, спасибо, но перестань разыгрывать комедию.
Лука. Нет, это невозможно, не может быть, ты – голая?
Агнес (напуская слезу). Кажется, Роберт переусердствовал с дозой. У тебя помутнение рассудка.
Лука. Как давно я здесь?
Агнес. Около трех часов.
Лука. Да, а кажется, прошла целая вечность.
Агнес. Славься имя твое, свершилось чудо!
Агнес что-то произносит шепотом, закатив глазные яблоки кверху и спрятав зрачки, что видна лишь белизна ее глаз.
Лука (хрипло). Давай, займемся любовью прямо сейчас!
Агнес. Ну, раз ты способен предлагать такие непристойности, значит не все так плохо.
Лука идет на Агнес.
Лука. Сейчас мы сольемся с тобой, как птицы мятежные в дали небесной.
Агнес. Лука! Ты что творишь?
Лука. Неужели ты откажешь умирающему, который хочет вкусить любовь в последний раз?!
Агнес (в испуге, покраснев и отвернув свой взгляд в сторону выхода). Я тебе это все равно припомню когда-нибудь, дорогой.
Лука подошел вплотную к Агнес. Они пытаются поцеловаться, но им мешает воротниковый бандаж Луки. Агнес расстегивает одну пуговицу на кофте и резко останавливается, напустив на себя серьезное выражение лица.
Нет! (Запинаясь). Лучше я пойду и передам доктору, то есть Роберту, чтобы он осмотрел тебя.
Лука (раздраженно и сморщившись). В голове сразу импульсы, вызывающие нервную дрожь. (Сменив раздражение на улыбку). Давай, сначала завершим начатое. И, вообще, кто такой Роберт?
В палату входит Роберт, Агнес опускает голову ему на плечо и начинает плакать.
Агнес. Роберт, кажется, мой Лука, спятил.
Роберт. Не отчаивайся, сестренка, думаю, все поправимо. Больной, живо в постель!
Лука. Вы кто такой, что позволяете себе командовать бесцеремонно?
Роберт. Кажется, был перебор?!
Агнес. Вот и я об этом!
Роберт (строго, обращаясь к  Агнес). Не умничай, здесь я доктор!
Лука. Не смейте так грубо отвечать девушке. Быстро извиняйтесь!
Агнес расплывается в улыбке и жестикулирует рукой, чтобы Роберт подчинился.
Роберт. Конечно, конечно, извините меня за бестактность. (Обращается к Луке). Успокоился? Живо в постель!
Лука. Что вы мне тыкаете?
Роберт. Лука, ты опять разыгрываешь сцену, что не узнаешь меня? Я – Роберт, и мы, кажется друзья.
Агнес, прикрыв лицо, начинает плакать навзрыд.
Лука. Смотри, до чего довел бедную девушку! И нет, это последнее, о чем бы я мечтал, вести дружбу с доктором.
Роберт (обращаясь к Агнес). Кажется, у него ретроградная амнезия, он ведь головой ударился.
Лука. Как вы меня назвали? Вы сами здесь на голову стукнутые!
Роберт (тихо и заискивающе). Ладно, больной, давайте я вас осмотрю.
Лука. Не смей, не прикасайся! (Смотрит на Агнес). Пусть это сделает она.
Агнес подходит к Луке, подводит его к кровати и укладывает. Лука безропотно подчиняется. Агнес нежно берет голову Луки в свои руки и начинает ее поглаживать. Роберт подходит с другой стороны, вытаскивает шприц из кармана халата и вкалывает в руку Луке.
Роберт (причитая). Вот так, все хорошо, ты еще немного поспишь.
Лука. Боже, мой! Что ты мне ввел, все плывет перед глазами? (Смотрит на Агнес). Нет ощущения тела.
Агнес встает и хочет уйти.
Не уходи! Я слышу мелодию песни, что сливается с шумом морских волн.
Агнес плачет.
Агнес. Да, дорогой, я с тобой, и никуда не уйду!
Лука. Боже, как ты похожа на нее! Может, все это наваждение, но почему так трепещет сердце, почему такая дрожь в руках? Твои черты расплываются, нет пылкости в глазах, и уставшее лицо. Куда бы ты ни позвала меня, я пойду за тобой, как смиренный раб.
Роберт (обращаясь к Агнес). Хватит реветь, иди уже отсюда! Я же тебе говорил, чтобы ты сюда не входила.
Агнес, вытирая слезы, выходит из реанимации.
Лука. Доктор, подойди ближе, мне надо тебе что-то сказать.
Роберт приближает голову к Луке, тот резко хватает его за воротник халата.
Слушай меня внимательно, Робби, я ничего не могу контролировать, но в твоих руках судьба твоей сестры и моя. Все зависит от того, как ты разыграешь сценарий.
Роберт. А я уже, действительно, поверил, что ты тронулся головой. Отпусти, дышать трудно.
Лука отпускает Роберта.
Что ты предлагаешь?
Лука. Какой же ты глупый! Прочти мою пьесу. (Шепчет на ухо). А еще…
Лука падает на кровать и, повернувшись на бок, засыпает. Роберт стоит над Лукой в недоумении, почесывая правой рукой затылок.

СЦЕНА V
Входит заведующий отделением Мика Нерсисян.

Роберт. У тебя бессонница, что ночью приехал?
Мика. Мне Эмма позвонила и рассказала про больного писателя двоеженца. Хотел на него взглянуть.
Роберт. Не мог утра дождаться?
Мика. После звонка Эммы уже было не заснуть.
Роберт. Не знаю, на что ты хочешь посмотреть? Будто никогда не видел спящих больных?!
Мика (указывая наклоном головы в сторону Луки). Эмма мне сказала, что этот больной – твой друг.
Роберт. Скорее не друг, а божье проклятие. Да, это просто роковое стечение судьбы! Но еще хуже, жених моей сестры.
Мика. Ну, дружить никто не заставляет.
Роберт. Как бы тебе мягко сказать. Я перед ним и своей сестрой в долгу.
Мика. Это, случайно, не твоя сестра разместилась на диване в «слепой зоне»?
Роберт. Моя, конечно!
Мика. А почему твоя сестра до сих пор не с этим писателем?
Роберт. Наша мама была противницей брака из-за разницы в возрасте Луки и Агнес.
Мика. Не совсем понимаю. И что?
Роберт. Когда Лука умрет раньше Агнес, что будет делать ее любимая дочь?
Мика. А если это – большая любовь?
Роберт. Любовь? Лука и Агнес – эти двое, неуравновешенные, неуправляемые влюбленные, находящиеся за пределами реальности в своих необузданных чувствах готовы были поубивать друг друга.
Дверь с грохотом открывается, и в палату влетают по очереди Елена и Эмма.
Мика. Эмма, что за безобразие здесь происходит? Почему в больнице посторонние женщины?
Эмма. Я не в силах была справиться с этой психопаткой.
Елена. Сама ты тронутая на голову! Я, между прочим, жена больного!
Роберт. Совсем ты ему не жена.
Елена. Мы вместе прожили почти целый год.
Роберт. Конечно, прежде споив и совратив Луку. На какие только вы, женщины, не идете на хитрости, чтобы заполучить мужчину.
Мика (строго). Прекратили немедленно! И хватит кричать! Вы разбудите больного.
Роберт пинает Мику и отрицательно качает головой. Нагнувшись над ухом Мики, что-то шепчет.
Ладно, дамы, пойдемте в коридор.
Мика и Елена начинают движение в сторону выхода. Елена все время поглядывает на кровать Луки. Мика, поджав губы, смотрит косо на Эмму. Эмма корчит ему недовольное лицо.
Роберт. Эмма, помоги мне спрятать Луку!
Эмма и Роберт увозят Луку.
 
АКТ II
СЦЕНА I
Эмма занимает место за стойкой дежурной медсестры. Появляется Мика.

Мика. Эмма, вот ты где? А я тебя обыскался по всей больнице.
Эмма. А где мне еще быть?
Мика. Сейчас к нам придет пациент, зовут Або. Только, пожалуйста, не старайся его соблазнить, как ты это вообще делаешь на вред мне.
Эмма. А что мне еще остается делать? Ждать, когда ты соизволишь сделать мне предложение?
Мика. Я же тебе говорил, подожди!
Эмма. Вот еще!? А он богат?
Мика. Мне это неизвестно, а вот его невеста сказочно богата.
Эмма. Красив?
Мика. К чему расспросы? Я же сказал, он занят.
Эмма. Похоже, что достоинств нет!
Мика. Да, одни лишь недостатки, и самый значимый из них – невеста, под стать ревнивой кошке.
Эмма. Ну, как всегда, мне не везет.
Мика. Эмма, перестань!
Эмма. Ни за что! Долго так продолжаться не может. Меня угнетает неясность в наших отношениях. Ты до сих пор ни словом не обмолвился о своих чувствах ко мне.
Мика. Ты же знаешь, что я тебя люблю.
Эмма. Уже лучше! Но пока не будет кольца на пальце, не поверю.
Мика (недовольно качая головой). Все, я пошел. Смотри мне, не спугни Або.
Эмма. Ты мне не доверяешь?
Мика. Я знаю твой скверный характер.
Мика уходит.
 
СЦЕНА II
Появляется Або и подходит к стойке медсестры. Телефонный звонок. Эмма снимает трубку.

Эмма (растягивая слова). Алло! Слушаю! Поняла. Птица новость на хвосте принесла, что вчера вы хорошо погуляли. Не ври мне, вчера я была свободна.
Еще один звонок на другой телефон. Эмма, отстраняя первую трубку от уха, берет вторую.
Алло!
Резко кладет обе трубки, берет микрофон.
Доктор Нерсисян, подойдите в кабинет томографии, доктор Нерсисян, вас ждут в кабинете томографии. Не знаю кто, но сказали, что срочно. (Обращаясь к Або). Ну, что вам надо? Вы же от работы отвлекаете.
Або. Но я пришел к доктору…
Эмма. Зачем? Хоть и лицом не вышел, но кажется здоровым цвет.
Або. Спасибо! Я кофе пью лишь с молоком.
Эмма. Пришли за справкой, чтобы найти уважительную причину отсутствия на работе?
Або. Тут такое дело, меня невеста отправила.
Эмма. У нее возникли сомнения на счет вашего здоровья?
Або. Конечно, я здоров!
Эмма. Странная тогда у вас невеста, что здорового отправляет в больницу, где всегда есть риск превратиться в больного.
Або. Ну, что вы такое говорите, сейчас нафантазируете, Бог знает что, и тогда беды не миновать. У меня…
Эмма перебивает Або.
Эмма (протягивая бланк). Хорошо, пройдите вот этих специалистов, потом подойдете ко мне, решим, что с вами делать.
Або берет в руки бланк и читает.
Або. Но зачем мне к урологу.
Эмма. Для каждого мужчины не лишним будет заранее провериться, чтобы потом чья-нибудь невеста не смогла обвинить в неполноценности.
Або. Да, у меня нет никакого удовольствия, чтобы палец уролога побывал в анальном отверстии, и еще пописать в баночку, в которую никак не попадешь с первого раза.
Эмма. Мужчина, какой же вы занудливый. Вот все надо объяснять, как это делается.
Або. Нет, вы надо мной издеваетесь, у меня всего лишь подошвенная сухая мозоль, которая мне мешает ходить.
Эмма. И что?
Або. Моя невеста сказала, что не пойдет со мной к алтарю, хромающим.
Эмма. С этого и надо было начинать! Я не просила подробности про вашу невесту. И не надо так кричать на женщину, вдруг я – беременна.
Або (с трудом сдерживая возмущение). Я совсем не кричал.
Эмма. Мог бы шоколадку принести.
Або. Простите, как-то упустил.
Эмма. Вот так всегда! Забываете, кто вам судно подносит, когда вы валяетесь в койке.
Начинает резко смеяться.
А почему она не пойдет с хромающим к алтарю?
Або. Чтобы не подумали, что она меня силой туда ведет.
Эмма. Да, вас, мужчин, только силой можно заставить жениться.
Або. Ну, может, я, в знак благодарности, приглашу вас в кафе?!
Эмма. Ничего не знаю. Вам надо к доктору Нерсисяну. Просто найдите его на этаже, где-то тут бродил недавно. Забыла, кажется, только что я его отправила в кабинет…
Эмма замечает, как Мика подходит к стойке.
Однако, вы, наверное, по жизни везучий, вот и сам доктор.
Мика. Кто-то тут упоминал мое имя? Я сегодня просто нарасхват, кофе еще не успел выпить. Но учили меня, как гласит древнее латинское изречение: Aliis inserviendo consumor! – Служа другим, сгораю сам! Ну, говорите, ради чего еще одна часть моей души должна сгореть?
Або. Доктор Нарцисян, видите ли…
Мика. Да, Нерсисян! Попрошу правильно произносить.
Або. Доктор Нарсиссян.
У Мики очки спускаются к кончику носа, он сводит строго брови.
Мика. У вас память плохая, или с рождения страдаете дислексией? Повторяйте за мной: Нерсисян.
Доктор поперхнулся, начинает кашлять и кашель усиливается.
Эмма. Ну, хватит!
Эмма побегает к Мике и начинает стучать его по спине. Он грозно смотрит на Эмму и указывает рукой, чтобы она отступила.
Мика (хриплым голосом). Вам говорили, что у вас отрицательная энергетика? Ничего не предвещало, а я стал кашлять.
Або. Простите, я совсем не хотел.
Мика. Говори уже, что стряслось.
Эмма опережает Або.
Эмма. Мика, у этого мужчины подошвенная мозоль.
Мика. Большая?
Або. Около пяти сантиметров в диаметре.
Мика. Большая! Ну, только под наркозом.
Або. А нельзя как-нибудь обойтись без общего наркоза?
Мика. Дорогой, ты в своем уме? Да, ты от одной анестезии потеряешь сознание. Это даже не обсуждается.
Эмма (гордо качая головой). Вот! Что я говорила?
Мика. Пройдите всех специалистов, соберите анализы и встаньте на очередь.
Або. Видите ли, хоть мне неудобно об этом говорить, но совсем недавно вам звонили, чтобы…
Мика (встрепенувшись). Тебя зовут Або?
Або. Да!
Мика грозно посмотрел на Эмму, от чего она сконфузилась.
Мика. С этого и надо было начинать.
Эмма расстегнула пуговицу белого халата, слегка обнажив грудь. Мика в ужасе смотрит на Эмму.
Мика (наклонившись над ухом Эммы). Ты что делаешь?
Эмма (шепотом). Уже и улыбаться нельзя?
Мика (сдвинув брови). Прекрати! (Смягчив взгляд). Радуйся, Або, тебе повезло. У нас отменилась плановая операция и через час мы можем вас прооперировать. Согласны?
Або. Да, я как-то не был готов к такому развитию событий. Надо позвонить моей невесте.
Мика. А зачем? Представляешь, какая радость для твоей невесты. Придешь и скажешь: «Жизнь моя, пока ты со своими подругами веселилась, меня удачно прооперировали».
Або. Но…
Мика. Ты боишься?
Або. Нет, конечно!
Мика. Эмма, подготовьте больного к операции!
Мика и Або уходят. Эмма берет трубку громкоговорителя.
Эмма. Рита, замени меня на стойке дежурной. Мне надо срочно отлучиться. (Запнувшись). В процедурную.
Эмма уходит.

СЦЕНА III
Операционная. Мика, Эмма и Або входят в операционную. Мика моет руки.

Мика. Ну, больной, забирайся на стол.
Або. Вы обещаете мне, что все будет в порядке?
Мика. Ты какой-то странный и недоверчивый.
Або. Ну, я первый раз оказываюсь на операционном столе.
Мика. Что за сомнения, я столько сделал операций, что в твоем случае я это даже операцией не считаю. Быстро забирайся на стол, не будь эгоистом, Вселенная не может вращаться только вокруг одного тебя.
Або ложится на операционный стол. Доктор берет салфетку и вытирает руки.
Мика. Эмма, а где наш анестезиолог?
Эмма. Кажется, он опять поругался с женой, и в наказание сидит с детьми.
Або приподнимается на столе.
Або. Ну, вот, полагаю, все отменяется!?
Мика. Послушай, больной, ты хочешь меня оскорбить? Что такое работа анестезиолога, с которой не может справиться доктор Нерсисян?! Ложись, не успеешь заметить, как мгновенно операция прошла.
Эмма. Может, позвать Роберта, чтоб ассистировал?
Мика. Обойдусь без его помощи. Он отлеживается в ординаторской после вашей бурной ночи с писателем.
Эмма. Я, между прочим, тоже, только почему-то мне такой роскоши никто не предоставляет.
Мика. Эмма, перестань пререкаться при больном и набери внутривенный анестетик.
Эмма набирает шприц и передает Мике. Он делает укол.
Ну, вот, все отлично! Больной, считай в обратном порядке от десяти до одного.
Або. Десять, девять, восемь – впереди туннель и кругом темно, семь, шесть – я стою на краю бездны, земля уходит из-под ног, начинается погружение.
Мика. Эмма, а кто по специальности этот Або?
Эмма. Не знаю. А что?
Мика. Еще никто так красочно не описывал наркоз. Включи музыку.
Эмма включает Оду «К радости» Бетховена.
Эмма (кричит). Доктор, у больного анафилактический шок, все, нитевидный пульс, давление падает, остановка сердца.
Мика. Эмма, только спокойно! Паника нам ни к чему. Быстро дефибриллятор, установи мощность на двести.
Эмма. Не бери на себя роль Бога!
Эмма подает электроды дефибриллятора Мике. Он касается груди Або электродами.
Мика. Разряд!
Слышны звуки разряда, судороги Або, пищание монитора.
Повышаем на максимум!
Эмма. Доктор, а если больной сгорит от такого разряда?!
Мика. Верь мне! Разряд!
Выключается электроэнергия.
В чем дело, Эмма?
Эмма. Не видишь, электроэнергию отключили, и у нас нет времени ждать резервное электропитание.
Мика. Сколько раз я писал жалобы о технических неисправностях в больнице, но меня никто не слушает, называя болтуном. Эмма, быстрее скальпель и костные кусачки. Идем на открытый массаж сердца.
Слышны звуки откусывания костей.
Эмма (указывая пальцем). Осторожно, доктор! Там какой-то сосуд.
Мика. Да, я его чуть не перерезал, но все-таки я большой молодец!
Эмма. Скажи мне спасибо, иначе всю операционную залил бы кровью.
Мика. Конечно! Жаль, мы не зафиксировали время вскрытия грудной клетки, думаю, по скорости я бы попал в книгу рекордов.
Эмма. Не торопись праздновать победу прежде времени!
Мика. Все отлично! Вот оно – сердце, явило взор свой миру!
Тишина. Сцена погружается в темноту. Пространство заполняется звуками ударов сердца. Свет.
Эмма. Аллилуйя! Есть пульс, сердечный ритм полностью восстановлен.
Мика. Вот видишь, Эмма, все было непредсказуемо, но я смог справиться.
Эмма. Хватит все заслуги приписывать себе, я помогала тебе не меньше, но ты ведешь себя так, будто меня вовсе нет.
Мика. Ладно, прости, увлекся.
Эмма. Да, в этом вся твоя сущность, так увлекаться.
Мика. Ну, пока мы тут с тобой пререкались, я уже, между прочим, зашил грудную клетку. Вытри пот мне со лба. (Эмма вытирает пот со лба Мики). Эмма, мы спасли больного!
Эмма и Мика, раздвинув руки в стороны ладонями кверху, что-то шепчут, потом начинают в танце кружить вокруг Або, наконец, останавливаются.
Мика и Эмма (одновременно). Аминь!
Эмма. Только, пожалуйста, сделай проще лицо, когда будешь изображать из себя спасителя, только что вернувшего к жизни обреченного больного. 
Мика (возбужденно). Да, что вы знаете из жизни хирурга? Его выход из операционной либо озаряется лучами славы, либо бывает предан проклятиям. (Указывая пальцем в сторону).
Эмма (сморщив лицо). Только не надо этих лицемерно патетических высказываний, будто вы впадаете в безмерное отчаяние.
Мика. Впадешь в отчаяние, когда за дверью тебя поджидают родственники больного в надежде на благоприятный исход. Но так было угодно Богу!
Эмма. Вот-вот, сначала брать на себя роль Бога, а потом взваливать на него ответственность.
Мика. Но не тебе приходится смотреть в их осуждающие глаза, оправдываясь, что сделал все от тебя зависящее.
Эмма (сморщив лицо). Перестань, для вас все равно жизнь продолжается, и до следующей очередной смерти, увеличивающей кладбище хирурга, вы способны обращать внимание на женские тела.
Мика (машет рукой). Тебе не понять.
Эмма. Расслабься уже, там этого больного никто не ждет. Мне вообще показалось, что он про невесту придумал.
Мика. Надо переложить больного на каталку.
Эмма подводит каталку и встает со стороны головы Або. Доктор берет за ноги, Эмма за подмышки. В момент, когда они хотят переложить Або, каталка сдвигается, и они держат Або навесу.
Эмма. Ой, какой он тяжелый, мне не удержать.
Мика. Эмма, сейчас я приду тебе на помощь.
Мика бросает ноги Або на пол, Эмма, не удержав Або, тоже его роняет.
Эмма. Да, что же это такое?
Мика. Он дышит?
Эмма. Дышит, вот только как-то странно язык свисает сбоку.
Дают свет.
Мика. Давай, попробуем его поднять.
Доктор и Эмма берут Або за подмышки с двух сторон. Уложив сначала верхнюю часть туловища, они, подняв нижнюю часть, укладывают Або на каталку.
Везем на рентген. И, Эмма, позови Роберта, хватит ему отсыпаться.
Мика и Эмма увозят Або из операционной.
 
СЦЕНА IV
Палата. Мика катает перед собой кровать с Або. Следом за ним Роберт привозит Луку. Роберт подходит к кровати Або и смотрит.

Роберт. Твой больной побывал в автомобильной катастрофе?
Мика. Нет, пришел в больницу на своих ногах.
Роберт. И как этого бедолагу угораздило оказаться в реанимации?
Мика. Сделай проще лицо. Будто у тебя всегда все проходит гладко!?
Роберт. Нет, мне все-таки любопытно? Что за операция?
Мика. Мозоль подошвенную нужно было убрать
Роберт. Да, ты издеваешься!
Мика. Что? После введения внутривенного препарата у больного произошла остановка сердца. Выключился свет, и дефибриллятор оказался бесполезным. Вот я и пошел на открытый массаж сердца.
Роберт. Что ему ввел?
Мика наклоняется над ухом Роберта и шепчет.
Что я тебе говорил? Лучше от него вообще отказаться.
Мика. А будто больница закупила что-то другое.
Роберт. Ладно, при чем тут бандаж на шею?
Мика. Перекладывая, уронили больного. Перелом нижней челюсти.
Роберт. Ну, теперь берегись! Родственники будут жаждать твоей крови.
Мика. Да, я спас ему жизнь!
Роберт. Мозоль убрал?
Мика. Нет.
Роберт смотрит на Або, возвращается к кровати Луки и начинает его разглядывать.
Роберт. Ты ничего не замечаешь?
Мика по очереди рассматривает Або и Мику.
Как вы с Эммой умудрились так уронить больного, что у него совершенно такой же перелом, как у Луки?
Мика. Подлый закон парных случаев.
Мика и Роберт уходят.
АКТ III
СЦЕНА I
Лука и Або очнулись.

Лука. Ты кто? Ощущение, что меня клонировали.
Або. И у меня странное чувство. Почему к нам никто не приходит?
Лука. У них сейчас, наверное, по времени врачебный обход.
Або. Поясни, я никогда не был в больнице.
Лука. Ну, это группа из нескольких человек, облаченных в белые халаты, придающие им значимость полубогов.
Або. Мне показалось, или действительно, доктора ведут себя так, будто мир вращается вокруг них?
Лука. Конечно, любят привлекать к себе внимание, и простые смертные должны испытывать к ним некий пиетет, ведь они – последняя инстанция перед Богом!
Або. Да, мой хирург – вообще какой-то нарцисс!
Лука кашляет и кряхтит, посмеиваясь.
Лука. Чувствую, лежать здесь с тобой грозит мне беспробудной тоской. Ты как сюда попал?
Або. А тебе-то что?
Лука. Какой же ты тупой! Больные развлекают друг друга, чтобы скоротать время, так тоскливо тянущееся изо дня в день.
Або. И строить бредовые фантазии из-за чужих историй.
Лука. Хватит кокетничать, рассказывай уже.
Або (преодолевая боль и растягивая слова). Вообще-то, во всем виновата моя невеста.
Лука (кряхтя с ироничным смехом). Да, не может быть! Вот ведь не повезло тебе, бедолаге. Да, она какой-то монстр! Так избить своего жениха!?
Або. Нет, ты ничего такого не подумай, она у меня милая, добродушная и отзывчивая.
Лука. Остановись, хватит перечислять все ее добродетели. Иначе я поверю, что она у тебя ангел, и история превратится в банальную скуку.
Або. Поверь, она очень добрая, в отличие от своего богатого папы, патологического скупердяя.
Лука. Уже поверил, только не совсем удачное место, чтобы хвастать ею передо мной.
Або. Я и не собирался хвастать, а говорю, как есть.
Лука. Конечно, смех переполняет мою грудь, готовый вырваться наружу.
Або. Ты не понимаешь, мне просто стыдно рассказывать об этом.
Лука. Все, любопытство достигло точки кипения. Слышишь, как участилось мое сердцебиение?
Або. Надо же и уши оттопырились.
Лука (в страхе схватившись руками за уши). Что с ними не так?
Або. Просто обрели свойства локационной системы летучих мышей, способных улавливать любой шорох, любое колебание, не упуская ни одну деталь истории.
Лука. Что, все так ужасно, что воспоминания усиливают непреодолимую боль?
Або. Вот не хочу удовлетворять твое любопытство.
Лука. Это просто неприлично и неуважительно по отношению к собрату, который оказался поневоле в койке по соседству с тобой.
Або. Да, ты способен всю душу вытрясти.
Лука. А ты не подогревай мое любопытство своим упорным молчанием.
Або. И зачем мне это? Чтобы вызвать жалость к себе, и ты проявил сочувствие?
Лука. Никак не думал, что окажусь в одной палате с невыносимым упрямцем.
Або. А я вот просто мечтал видеть самодовольное лицо сплетника?!
Лука. Я – не сплетник, а писатель.
Або (с трудом смеясь). Вот именно! Наживаешься на чужих историях. Да, все вы писатели одинаковые!
Лука. Ну, для подлинной истории нужен лишь хороший рассказчик, для вымысла – волшебник!
Або. Конечно, не проснувшись и зевая, вместо завтрака обсуждаете вчерашние сплетни. А потом, в течение дня, из невинной улыбки и легкого рукопожатия сочиняете новую сплетню.
Лука. Вот же попался какой-то кретин!
Або. Сам не лучше меня, раз тоже здесь лежишь.
Лука. Ты, что не знаешь, чем занимаются больные, только что оправившиеся от приключившегося с ними потрясения и смирившиеся со своей участью?!
Або. Ничем, ждут своего выздоровления.
Лука. Да, если повезет! Ладно, рассказывай, как ты встретил чудовище, которое нашло изощренный способ от тебя избавиться.
Або. Обещай, что не будешь смеяться и злорадствовать.
Лука. Мне не до смеха! Да, и челюсти не разжать.
Або. Хотя бы это меня утешает.
Лука. Ты еще долго будешь заниматься словоблудием? Не вредничай!
Або. И почему это я не должен вредничать?
Лука. Потому что это свойственно лишь истеричным женщинам.
Або. Ну, хорошо, я с Беллой познакомился в ресторане Меццо.
Лука (с неподдельным удивлением). У тебя есть деньги, ходить в такой ресторан?
Або. Не особо, но иногда хочется почувствовать себя на месте тех, кто смотрит на мир через призму своего превосходства.
Лука. Поверь, если ты сидишь за столиком по другую сторону окна, под приглушенным светом дорогих люстр, в картине мира ничего не меняется.
Або. Я обратил на нее внимание лишь потому, что она устроила там переполох.
Лука. Уже интереснее!
Або. Я даже подумал, что она получила воспитание в какой-нибудь глухой провинции.
Лука. Свои комментарии можешь пропускать, переходи к сути.
Або. Она возмущалась, что официант явно превысил свои чаевые, что…
Лука (разразившись неистовым смехом). Поздравляю, из всех женщин мира ты выбрал стерву! Но мужчинам нужна чувственная натура.
Або. Чувственная? Как раз стервы обычно очень чувственны.
Лука. Думаю, что стервы – это скучные персонажи, с ограниченным чувством юмора, самообольщаясь в реальной оценке, пытающиеся преодолеть свое ущербное состояние в гонке недостижимого соперничества.
Або. О, нет, мой мозг отказывается воспринимать подобные аналогии.
Лука. На улице такая жара, что женщины обнажили свои телесные прелести на обозрение мужского взора, а я вынужден лежать в одной палате с кретином.
Або. Если ты не перестанешь меня оскорблять, я тебя побью.
Лука. Угомонись! Переходи к той части, как твоя невеста повлияла, что ты оказался здесь.
Або. У меня из-за мозоли появилась хромота, вот невеста и отправила в больницу.
Лука (скорчив лицо). Ну, ума, конечно, не хватило не подчиняться капризам взбалмошной девицы?!
Або. Не называй ее так. Конечно, логика подсказывала, что надо просто…
Лука (с саркастическим смехом). Нет, логика – это не про тебя! И почему ты собираешься на ней жениться?
Або. Конечно, я бы сравнил ее с торнадо, все разрушающей на своем пути.
Лука. Интересно, как тебе удается справляться с ее темпераментом?
Або. Да, нет же, это здорово!
Лука (с трудом смеясь, переходя в безудержный смех). Поверь, ты вскоре…
Або (резко перебивая). Хватит! Перестань порочить имя моей невесты.
Лука. Хотя, стоит ли убиваться из-за столь незначительного факта! Женятся же люди и живут, ну, на худой конец, разводятся, что тоже утешительно.
Або. Ты сам с собой разговариваешь? В жизни всегда должны сопровождать перемены.
Лука. Ну, конечно, и брак – это одна из таких перемен!
Або. Послушай, ты писатель-неудачник, мы с Беллой дадим клятву друг другу.
Лука. Вот интересно, что движет тобой, что хочешь соединиться со своей мегерой? Простая похоть?
Або. Конечно, нет! Не оскверняй мой разум недостойными мыслями.
Лука. Только ответь честно, откуда вдруг появилось такое великое желание жениться?
Або. Нет, инстинкт продолжения рода не довлеет надо мною!
Лука. Давай обойдемся без излишней патетики.
Або. Но ведь бывает в жизни так, что единственный способ обладать женщиной – это жениться на ней, так я готов пойти на подобную жертву.
Лука. Сейчас пущу слезу! Агнец ты наш жертвенный!
Або. Ну, хватит уже!
Або вскакивает с постели и идет грозно на Луку. Лука тоже поднимается и встает в позу защищающегося.
Лука. Да, что уж там, признайся, что не можете обойтись без помощи священника, который скрепит ваши узы перед Богом.
Або начинает бегать за Лукой. Лука громко смеется.
Конечно, твоей невесте нужен штамп в паспорте, чтобы она могла с легкой совестью тебе отдаться!
Або. От тебя несет перегаром наглой самоуверенности!
Або спотыкается и падает. Лука заливается неистовым смехом.
Лука. Ну, ничего, она «скальпирует» тебя без тени смущения. И ты будешь терзаться в сомнениях, правильно ли поступил.
Або. Хватит!
Лука. Ты растворишься в ней, потеряв собственное «Я».
Або догоняет Луку, и они начинают драться. В палату входит Роберт. Увидев дерущихся Луку и Або, начинает их разнимать.
Роберт. Эмма!
Прибегает Эмма.
Помоги, мне не справиться одному!
Эмма хватает за «воротник» Або и тащит в кровать. Уложив Луку и Або, каждого в свою кровать, увозят из палаты.

СЦЕНА II
Мика заходит к себе в кабинет и усаживается в кресло. В кабинет входит Елена.

Елена. Доктор, скажите, что вы от меня скрываете?
Мика. Вы кто?
Елена. Жена писателя, который сегодня ночью поступил к вам.
Мика. Первая, или вторая?
Елена (сдвинув брови). Та, которая оторвет ему кое-что, если он посмеет от меня сбежать.
Мика (запинаясь). Понимаете, мне Роберт сказал, что состояние Луки критическое.
Елена. И какие у Луки шансы выжить?
Мика. Ну, понимаете…
Елена. Быстрее говорите!
Мика. Ну, если произойдет чудо, и он проснется, поверьте, ваш Лука будет совсем не Лука.
Елена. Вы мне как-то мягко намекаете. Не жалейте мои нервы, говорите напрямик.
Мика. Вряд ли он вас вспомнит, и не вспомнит, кто он сам.
Елена. Такая ужасная жизнь его будет ждать. Пусть лучше не приходит в себя. Хотя нет! Лучше бы хоть раз пришел в сознание, чтобы признаться, в каком банке у него счет.
Мика. Да, готовьтесь к худшему. Все теперь в божьей власти.
Елена. А мне уже надо переодеться в черное платье?
Мика. Женщина!
Елена. Простите!
Елена уходит. Слышен голос Беллы.
Белла. Где этот заведующий?
Белла без стука входит в кабинет Мики и грозно подходит к его столу. Мика смотрит испуганно.
Мика. А вы кто?
Белла. Я к жениху пришла, который по милости заведующего оказался в реанимации.
Мика (сжавшись в комок). Ах, да, но вы не переживайте, все обошлось.
Белла. Как не переживать!? У нас свадьба через два месяца.
Мика (запинаясь). К тому времени, насколько мне известно, у него все заживет.
Белла. А вы не в курсе, ему, случайно, ничего не повредили?
Мика. Ничего такого, что могло бы расстроить вашу личную жизнь.
Белла. Моя личная жизнь на грани краха! Что же я буду делать без Або? (После недолгой паузы, нагибаясь через стол). А случайно, не ты – тот самый заведующий?
Мика (в испуге, отрицательно качая головой, кричит). Эмма!
Входит Эмма. Белла, повернув голову, не разгибаясь от стола, посмотрела на Эмму, откровенно измерив ее с ног до головы.
Белла (приглушенным голосом с агрессией в тоне). Твое счастье, доктор, что нас разделяет стол, иначе я бы тебя сейчас задушила.
Эмма (возмущенно). Ты что тут нагнулась, вытянувшись туловищем по столу?
Белла выпрямилась, поправляя одежду.
Белла (причитая). Мой Або, мой Або.
Эмма. (возмущенно). Женщина, остынь! Жить будет твой Або.
Белла. А ты глупая медсестра, не верь этому паршивцу. Взгляни на его лживые глаза.
Эмма. Вы о чем?
Белла. Это так очевидно, что спите вместе.
Белла, с гневным выражением лица, уходит.

СЦЕНА III
Мика садится на стул и обхватывает голову обеими руками. Эмма, поджав руки вбок и прикусив губу, смотрит на Мику.

Эмма. Не считаешь, что эта женщина права?
Мика. В чем?
Эмма. Про твои лживые глаза.
Мика. Не хватало мне сегодня от тебя сцены ревности.
Эмма. Ну, это еще не сцена. И ты помнишь, какие я могу закатывать.
Мика. Мало мне было сегодня проблем, еще и эта сумасшедшая со своими гормонами. Кажется, я задыхаюсь!?
Эмма. Перестань, возьми себя в руки.
Мика. Для этого мне надо что-нибудь внушительное и покрепче.
Эмма. Мои объятия тебя утешат?
Мика. Наверное, да, может быть.
Эмма расстегивает пуговицы на халате.
Ты что творишь? Не здесь же, в любую минуту кто-нибудь войдет.
Эмма. Может, в процедурный кабинет? Туда точно никто не придет, а все процедуры и перевязки уже закончены.
Мика. Опять ты меня соблазняешь.
Эмма. А не надо было приручать к себе. Теперь мне приходится бегать за тобой, высунув язык.
Мика. Ладно, не горячись.
Эмма. Легко сказать. Сколько времени я жду, когда ты мне сделаешь предложение?
Мика. Как ты себе это представляешь? Мы и так с трудом скрываем наши отношения.
Эмма. Ты, что слепой?
Мика. То есть?
Эмма. Если знает Рита, значит известно всей больнице.
Мика. Меня ведь только назначили заведующим отделения, и надо сохранять репутацию. Но пока нас не поймали, ничего не доказать. Сплетни!
Эмма. Может, ты стыдишься наших отношений, потому что я медсестра?
Мика. Ну, что ты себя накручиваешь?
Эмма. Нет, признавайся! Значит, я тебе по рангу не подхожу?
Мика. Эмма, сейчас ты будешь устраивать истерику?
Эмма. Где ты видишь истерику? Если бы она у меня была, тебе не поздоровалось бы.
Мика. Эмма, прояви милосердие!
Эмма. И не подумаю!
Мика. Я и так тебе ни в чем не отказываю, ведь мы всегда и везде вместе. Театр, гости, вечеринки.
Эмма. Да, а где те твои необычные поступки, страстностью волнующие душу? Где пламя любви, сжигающее дотла?
Мика. Я и так сгораю на этой проклятой работе.
Эмма. Не стони. Я не меньше тебя тружусь.
Мика. Ты же понимаешь, такова участь медиков. В нашей больнице…
Эмма (перебивая). Это вообще не больница, а какой-то дом моделей. Набрали длинноногих девиц-медсестер за их смазливые лица, которые только и делают, что виляют своими ж…
Мика. Эмма!
Эмма. А теперь они разбежались кто куда: одна на юге, другая в декрете.
Мика. Хочешь, я дам тебе два дня выходных?
Эмма. Нет, вдруг за это время тебя соблазнит какая-нибудь охотница. Пойдем лучше в процедурный.
Мика. Вот так бы сразу! Только иди впереди, я за тобой следом.
Эмма уходит первой, за ней Мика.
 
СЦЕНА IV
Роберт идет по коридору. В этот момент из процедурного кабинета выходит Эмма, поправляя прическу на голове. Следом за ней появляется Мика.
Роберт. Что это вы там делали?
Эмма. Ой, кажется, природный зов мне на ухо шепчет?!
Эмма убегает.
Мика. Роберт, а почему ты не идешь домой? Твое дежурство давно закончилось.
Роберт. Не увиливай! Признавайся, чем вы занимались в процедурном кабинете.
Мика. Да, ничего. Эмма мне делала компресс.
Роберт. На какое место?
Мика (запинаясь). Не будь занозой.
Роберт. По тому, как икота застряла в горле, и ты запнулся, видно, что сейчас начнешь врать.
Мика. Да, как ты смеешь? Я, между прочим, твой начальник.
Роберт. Расслабься, я и так знаю про ваш больничный роман.
Мика. Тише! Еще кто-нибудь услышит. Как ты узнал? Кажется, мы были очень внимательны.
Роберт. Рита выболтала.
Мика. Но ты же никому не скажешь?!
Роберт. Не знаю, не знаю!
Мика. Собрался шантажировать меня?
Роберт. Конечно, легкий способ, избавиться от тебя.
Мика. Вот же ты скунс! Метишь на мое место заведующего отделением?
Роберт. Вообще-то, я тут подумал.
Роберт делает паузу, почесывая рукой у виска.
Мика. Ну, же! Ведь у меня нет способностей, читать чужие мысли и желания.
Роберт. Мне бы твоя помощь не помешала.
Мика. Говори, чего хочешь! Я почти на все согласен.
Роберт с кривой улыбкой смотрит на Мику.
Роберт. Да, ты сейчас на все готов согласиться, чтобы вывернуться из западни, в которую я тебя загнал. Но дай еще немного поблаженствовать.
Мика. Не томи!
Роберт. Ты сделаешь все, что я попрошу?
Мика. Конечно!
Роберт. Конечно, теперь я крепко держу в своих руках (показывает жестом руки, раскачивая вниз и вверх), ладно, не важно. Нет, не верю, ты меня обманешь. И, к сожалению, ты – не волшебник.
Мика. Неужели моя помощь требует волшебства?
Роберт. Ну, как тебе сказать. Ситуация щекотливая. Но я делаю это ради своей сестры.
Мика. Говори.
Роберт. Ты же видел Луку с сотрясением головного мозга?
Мика. Да, и вроде как, все обошлось. Сегодня его уже можно выписывать на амбулаторное лечение. Я даже подписал выписной эпикриз.
Роберт. Ты – идиот! Забудь о соглашении!
Мика. Вообще-то, еще не зарегистрировал его.
Роберт. Разорви его, потому что в истории болезни я уже написал, что больной в коме. Можно сказать, почти мертв.
Мика. Может, ты сам головой ударился? Мало того, что нарушаешь клятву Гиппократа, что хуже – занимаешься фальсификацией.
Роберт. Я делаю это во благо, и на самом деле, спасаю жизнь больному.
Мика. Проясни мой разум, каким образом?
Роберт. Ну, ты не знаешь всех подробностей. Его сожительница столкнула с лестницы. Боюсь, она его может убить.
Мика. Давай, заявим в полицию.
Роберт. Что ты скажешь в полиции? Мы предполагаем, нам кажется? Они только посмеются над нами.
Мика. Как мы сможем убедить, что твой друг почти «растение»?
Роберт. Моя сестра и Лука безумно любят друг друга.
Мика. Нет, это просто невыносимо! Только расслабился, и вот на голову вновь снегопад!
В коридоре появляется Белла.
Роберт. Ты чего побледнел?
Мика. Хорошо, согласен, но услуга за услугу.
Роберт. Ты еще торгуешься?! Это ты мне должен.
Мика. Не кричи! Видишь женщину?
Роберт. Где?
Роберт хочет повернуться.
Мика. Не оборачивайся! Это невеста того больного Або, и она пришла, пустить мне кровь.
Роберт. Почему? В медицине случаются такие вещи, как с твоим Або. В том нет твоей вины. Хотя я тебя предупреждал, что этот препарат может быть опасен.
Мика. Скажи об этом администрации больницы. Они пожадничали закупить дорогой препарат. (Встрепенувшись). Она идет к нам.
Мика, развернувшись, уходит быстрым шагом в обратную сторону.
 
СЦЕНА V
Белла подходит к Роберту.
Белла (громко в спину Роберту). Вы заведующий этого отделения?
Роберт (развернувшись). Здравствуйте!
Белла. Мне не до приветствий. Отвечайте, что вы сделали с моим женихом?
Роберт. Кто ваш жених?
Белла. Або!
Роберт. Вообще-то, не понимаю…
Белла. Не понимаешь? Поймешь, когда я всю больницу на уши поставлю!
Роберт. Вы, пожалуйста, успокойтесь.
Белла. Успокоиться? Вы не знаете, кто мой папа?
Роберт. Ну, и кто ваш папа?
Белла. Министр здравоохранения!
Роберт. Звучит грозно.
Белла. Вот именно! Поэтому отвечайте немедленно, почему мой жених в реанимации и в гипсе?
Роберт. У вас такой тяжелый муж, что под его весом развалилась каталка.
Белла. Что вы несете? Мой муж весит меньше меня.
Роберт. Да, вы что!
Белла. Не уходите от ответа!
Роберт. Вот вы тут кричите, а могли бы у своего папы спросить, почему урезали бюджет больницы?
Белла. Ой, бедняжки, смотрите не исхудайте! Я взыщу с больницы столько, сколько вы не представляете.
Роберт. Больница настолько бедна, что ей легче закрыться.
Белла. Я вас по миру пущу!
Роберт. Этим точно не напугать, мы и так, как бродячие музыканты.
Белла. Где ваш заведующий?
Роберт. Где ему еще быть? В операционной, спасает жизни больным.
Белла. Проводите меня к нему.
Роберт. Там закрыто. И вас все равно не пустят. Вы немного успокойтесь, и давайте, найдем место, чтобы вам присесть.
Белла. Мне и на ногах хорошо!
Роберт. Не думаю, что вам будет хорошо после того, что я должен буду вам сообщить волнительную новость.
Белла. Что? Мой жених умирает?
Белла начинает плакать.
Роберт. Уже нет. Ему спасли жизнь.
Белла. Что вы такое говорите? Неужели была такая страшная мозоль, что могло быть сопряжено со смертью?! Знала бы, не отправила к вам.
Роберт. Но вы не переживайте! Все обошлось.
Белла (всхлипывая). Расскажи, как это случилось?
Роберт. Пойдемте, я вам горячий чай приготовлю.
Роберт и Белла уходят.




АКТ IV
СЦЕНА I
Мика заходит в кабинет заведующего и садится в кресло, следом влетает Роберт. Мика вскакивает.
Роберт. Я придумал!
Мика (испуганно разводя руки в стороны). Тебе удалось укротить остервенелую химеру?
Роберт (переводя дыхание). Немного, но, кажется, лишь временно.
Мика. А теперь рассказывай, какой безрассудный план ты придумал.
Роберт. Нам нужно отвлечь внимание Елены на несколько часов, чтобы у Луки и Агнес было время сбежать.
Мика. Так просвети меня, гений мошенничества!
Роберт. Введем Луке препарат, чтобы он спал сном младенца. Надо убедить Елену, что Лука в коме.
Мика. Думаешь, эта Елена настолько глупа?
Роберт. Конечно, и близко подпускать к Луке Елену нельзя. Поэтому мы переведем его в соседнюю палату.
Мика. Зачем тогда делать укол?
Роберт. Ты не знаешь Луку! Он обладает уникальными способностями все испортить в последний момент, и весь план нам сорвет. Так что, надежнее подстраховаться.
Мика. Або останется в палате?
Роберт. Конечно! Он настолько перепуган, что будет помалкивать. И пока Елена будет проливать слезы…
Мика. Если будет.
Роберт. «Если» – не подойдет!
Мика. Распределим роли. Кто остается со зрителями?
Роберт. Ты что несешь, какими зрителями?
Мика. А кто они, по-твоему, страждущие и сочувствующие?
Роберт. Ладно, либо ты, либо Эмма, потому что я должен быть с Лукой.
Мика. Не забывай, что по больнице бродит Белла. Лучше я буду с Лукой, ты уведешь свою сестру, а Эмма будет управляться с этими, ну, как их там…
Мика щелкает пальцами.
Роберт. Думаешь, Эмма сможет их удержать? Я твоей Эмме не доверяю. Придется делать все самому.
Мика. Что-то у меня голова кругом идет. Давай еще раз повторим.
Роберт. Нечего повторять, быстрее напиши в истории болезни Луки назначение, ведь забудешь.
Мика берет историю болезни Луки, потом звонит по телефону.
Мика. Эмма, зайдите, пожалуйста, в кабинет заведующего.
Роберт. Мог при мне так лицемерно не прикидываться.
Входит Эмма.
Эмма. Вызывали, доктор Нерсисян?
Мика. Эмма, введите снотворное Луке. (Передавая историю болезни Эмме). Вот я написал в истории.
Эмма. А зачем ему снотворное, ему обычного анальгетика хватило.
Мика. Эмма, будете пререкаться, и поддавать сомнению мои назначения?
Эмма. Конечно, нет! Вы же доктор. Когда это медсестра что-либо понимала?!
Эмма берет историю болезни и уходит.
Мика. Так Лука будет спать. Его мы устранили. Что дальше?
Роберт. Знаешь, мне пришла гениальная идея. В морге со вчерашнего дня лежит покойник, и, судя по всему, бездомный, если до сих пор не объявились его родственники.
Мика. И что? Он даже не с нашего отделения.
Роберт. Какая тебе разница? Мы всего лишь одолжим покойника для благого дела и заменим на Луку лишь временно.
Мика (кричит). Нет! Надо же, я чуть не поддался на твои уговоры. Будем считать, что я ничего не слышал.
Роберт (улыбаясь). Конечно, я все понял.
Роберт убегает из кабинета. Мика, взяв истории болезни, тоже выходит.

СЦЕНА II
Эмма и Роберт катают перед собой кровати с Лукой и Або. Роберт уходит. Эмма снимает с кроватей планшеты с именами больных, делает записи в них, потом поворачивается в сторону кроватей и застывает.

Эмма. Интересно, и кто из вас кто? Вы выглядите совершенно одинаково, как близнецы. Ну, да, как же я сразу не догадалась. У одного из вас швы на грудной клетке.
Эмма подходит к Або и откидывает простынь на груди.
Да, вы издеваетесь, еще и в больничной одежде.
Эмма нагибается и хочет заглянуть под ворот больничной рубашки. В этот момент Або просыпается, но еще находится в состоянии дремоты. Эмма, испугавшись, отскакивает и подходит со стороны ног Або. Эмма оглядывается по сторонам, потом осторожно приподнимает простынь со стороны ног, и, нагнув голову вбок, слегка приседая, пытается рассмотреть. Або пошевелился. Эмма в испуге отпускает простынь и падает на пол, издав крик. Просыпается Лука.
Лука. Эй, медсестра, что ты там делаешь?
Эмма. Ничего, ампула выпала из рук, вот ее и ищу. А вы больной спите, не обращайте на меня внимание.
Лука. Я отличаюсь чутким сном, а ты своим шуршанием только мешаешь.
Эмма. Ладно, но мне надо сделать укол. Может, вы поможете, и скажите, кто из вас Лука?
Лука показывает пальцем в сторону Або. После чего Эмма подходит, делает укол и увозит Або. Эмма возвращается в палату, туда же прибегает Роберт.
Роберт. Ты уже увезла Луку.
Эмма. Да!
Роберт. Эмма, кажется, мы с Микой спланировали, как воплотить мою безумную идею. Но мое внутренне чувство подсказывает мне, что в плане есть изъяны.
Эмма. А от меня чего ты хочешь? Как только вы, мужчины, сталкиваетесь с трудностями, то сразу бежите к женщине. Потом забываете, что она подсказала вам верный путь, и все заслуги забираете себе.
Роберт. Не вредничай!
Эмма. А вот попробуйте обойтись без женской помощи, и выпутывайтесь из этого абсурда.
Роберт. Я прошу не для себя, а для своей сестры.
Эмма. Что тебе?
Роберт. В морге со вчерашнего дня лежит покойник.
Эмма. И что?
Роберт. Ты не понимаешь? Надо воспользоваться его услугами в последний раз.
Эмма. У вас, врачей, видимо, от вашей работы психика расшатывается, и вы становитесь склонными к разным извращениям.
Роберт. Не переноси свой гнев из-за ваших отношений с Микой на всех врачей.
Эмма. Мика? Да, и ты ему нисколько не уступаешь! Все вы одинаковые!
Роберт. Вот только не надо меня осуждать. Мы прячем свои чувства, но вам не понять, что скрывается за внешним спокойствием.
Эмма. Ладно, ты вообще бы помолчал. Вы, доктора, пользуетесь тем, что вам никто особо не возражает, предоставляя возможность блеснуть своими познаниями.
Роберт. Не соглашусь, не возражать, не значит признавать превосходство, нам часто позволяют быть умными.
Эмма начинает заливаться смехом.
Эмма. Тут проходила мимо родильного отделения.
Смеется, не останавливаясь.
Роберт. Что ты могла там увидеть, что тебя развеселило?
Эмма. Гинеколог уперся носом между ног роженицы и стонет, будто сам рожает, думая, что так помогает. «Тужься, родненькая, тужься!»
Эмма расставляет ноги, имитируя роды, издавая стоны.
Роберт. Прекрати, имей немного уважения к нашей работе.
Эмма. Я представила, его самовлюбленное выражение лица: «Я сегодня помог новорожденному вылезти из такой…»
Роберт. Эмма!
Эмма. Ладно, увлеклась.
Роберт. Мы и так работаем, как проклятые.
Эмма. Вот именно! Вы – циничные снобы, сосредоточенные на себе, пренебрегающие чувствами и слабостями окружающих вас людей.
Роберт. Какая муха тебя укусила?
Эмма. Еще слово, и будешь просить себе в союзницы Риту.
Роберт. А это уже – откровенный шантаж. (Соединив ладони на груди). Эмма!?
Эмма. Не понимаю, как нам покойник поможет?
Роберт. Елена очень суеверная. Просто способ напугать ее.
Эмма (испуганно). Даже не думай! Скажи об этом Мике.
Роберт. Сказал.
Эмма подозрительно смотрит на Роберта.
Эмма. И что?
Роберт. Он вроде как согласен, но ты же знаешь, какой он трусливый, не то, что ты.
Эмма. Хватит лестью окучивать меня. Что я буду иметь?
Роберт. Ну, я, конечно, буду язык держать на замке, что касается твоей связи с Микой.
Эмма (громко рассмеявшись). Этим меня не купишь. Пусть все знают!
Роберт. А что ты хочешь?
Эмма (измерив взглядом Роберта с ног до головы). Чтобы ты со мной флиртовал, чтобы Мика взбесился от ревности.
Роберт. Какая же ты жестокая! Но ты сама, не доиграв свою роль, легко выдашь себя.
Эмма. Нет, обещаю! Хотя я – женщина! Могу что-то напутать в сценарии. Ты просто строго посмотри на меня, чтобы я не сбилась с верного пути.
Роберт. Ладно!
Эмма. Договорились?
Роберт (утвердительно качая головой). Привези покойника в палату.
Эмма. Одна в морг не пойду.
Роберт. Чего ты боишься?
Эмма. А вдруг кто-нибудь очнется?!
Эмма и Роберт уходят и привозят «покойника» в палату. Приходит Мика. Эмма первой замечает его и начинает флиртовать с Лукой.
Эмма. Роб, как тебе мой новый бюстгальтер? Хочешь на ощупь оценить?
Роберт делает движение рукой, чтобы прикоснуться к Эмме, но она, покраснев и поправив кофту, отстраняется.
Мика (кричит). Вы что тут вытворяете? Даже я издали вижу, что это натуральный шелк.
Эмма. А что такого? С кем мне еще советоваться, что нравится мужчинам?
Мика. Ты, между прочим, на рабочем месте!
Эмма. Ну, тебе это тоже никак не мешает. Меня судить лишь может тот, чья непорочна честь!
Мика. Роберт, так ты мне платишь за содействие? Эмма моя!
Роберт хочет оправдаться, но получает от Эммы в живот.
Роберт (слегка согнувшись). Была твоей, стала моей! Я не полагал, что мы так быстро сойдемся во взглядах.
Эмма. Да, Роб, мы с тобой, как две одинокие души, брошенные на произвол судьбы.
Мика. Хватит устраивать спектакль!
Эмма с жалостливым лицом хочет что-то сказать, но Роберт посмотрел на нее строгим взглядом, и она останавливается.
Роберт. И совсем не спектакль! Я вот решил Эмму пригласить на свидание.
Мика (не обращая внимания на слова Роберта). Почему у пациента накрыто лицо простыней? Он же задохнется.
Мика подходит к «пациенту», откидывает простынь и в ужасе вскрикивает. Мика начинает тяжело дышать.
Я! Вы – извращенцы!
Эмма (Роберту). Лжец! Доволен? Я тебе это припомню! (Мике). Иди ко мне, родное сердце.
Мика (хрипит). Ты мне изменила!
Эмма. Нет, конечно! Но прости мне мелкую женскую месть.
Мика, потеряв речь, размахивает руками.
Роберт. Будь ты, наконец, мужчиной! У тебя есть лучше предложение, выпроводить спокойно Елену?
Мика. Вон все отсюда! Уберите долой с моих глаз и мертвого, и живого.
Роберт и Эмма по очереди толкают перед собой кровати с мертвецом и Лукой. Мика встает на колени и крестится.
Господи! Помоги мне пережить один из ужаснейших дней моей жизни.
Мика встает и уходит. Эмма и Роберт катают перед собой кровати, то появляясь на сцене, то исчезая. Наконец, Роберт и Эмма возвращаются в палату с Лукой и Або после чего уходят.

СЦЕНА III
В палате Лука и Або. Лука стягивает с себя простынь, поворачивает голову в сторону Або и ухмыляется, потом встает и подходит к Або. Сначала осторожно прикасается к нему, но видя, что Або не реагирует, начинает трясти его, и тоже безрезультатно. Лука откидывает простынь с Або, поправляя ему подушку, усаживает Або в полусидящее положение и садится рядом с ним на кровать.

Лука. Ну, что ты сощурился и расплылся в гримасе улыбки тошнотворного привкуса?
Лука дает легкую пощечину Або, от чего тот издает звуки, похожие на недовольное ворчание.
Просыпайся! Мне скучно. Признавайся, женщины тебе все время отказывают, вот ты и отчаялся!?
Або (сквозь сон, невнятно). Ничего подобного!
Лука. Давай, поговорим о твоей невесте. Какая она?
Або. Между прочим, она преподает философию в университете.
Лука резко вскакивает с кровати, разразившись неистовым смехом, потом прыгает к себе в постель и бьется головой об спинку кровати.
Лука (издавая вопль). Ай! Как больно! (Со слезами на глазах смеется). Даже у меня такого не было, женщина-философ, достойный продукт египетских жрецов, это должно быть сексуально!
Або (оскалившись и поворачивая голову набок). Что плохого в стремлении женщины к интеллектуальному уравниванию с мужчиной?
Лука жалостливо посмотрел на Або, слегка поперхнулся, откашлялся, и, прикрыв лицо руками, стал тихо смеяться. Або смотрит на Луку с ненавистью.
Лука. Но не до такой же степени. Это извращенное наследие вульгарной эмансипации!
Або. Да, что ты тут несешь?
Лука. Не удавшаяся первая любовь, или шаг отчаяния, что она бросилась в пучину жизни с мыслью: «Будь, что будет!»
Або. Ладно, не будем делать поверхностных суждений.
Лука. Да, я тебе почти завидую.
Або. Видимо, сарказм – это неотъемлемая черта твоего характера, от чего невозможно избавиться.
Лука. Расскажи, как ты ее осчастливил? (Задумавшись). Нет, конечно, без лишних подробностей.
Або. Угомонись!
Лука. Просто я с трудом представляю себе переход от философии к постели. Ну, пожалуйста, удовлетвори мое любопытство.
Або. Так у нас еще ничего не было.
Лука сначала умеренно-сдержано, потом, пренебрегая этическими ограничениями, разразился нескончаемым смехом.
Лука. А-а! Да, я со смеху, чего доброго, умру!
Або. Я тебя и сам готов придушить. Да, тебе ничего нельзя рассказывать. Ты, все, опошлив, чувства превращаешь в фарс. Ну, ничего, когда я очнусь…
Лука (фыркнув). Понятно, почему ты на ней женишься. Она не ложится с тобой в постель, изображая целомудренность.
Або (зевая). Ты утомил!
Або закрывает глаза и начинает слегка похрапывать.
Лука. Слышишь, не смей засыпать! Ты вроде еще сносно соображаешь, видимо, пока препарат не достиг глубинных структур твоего сознания.
Або. Ну, что ты от меня хочешь?
Лука (удивляясь и разводя руки в стороны). Сложно представить, как можно познавать тайны философии в меру женской ограниченности?
Або. Она вообще необычная женщина, и не в меру сексуальная.
Лука. Тебе откуда знать, если ничего еще не было. Все-таки, женщина-философ – это просто находка для мужчины!
Або. Это не находка, а наказание, поверь мне на слово.
Лука (будто сам с собой). Теперь понимаю, почему мужчины предпочитают роман с балеринами.
Або. Почему?
Лука. Ну, как! Мужчина появляется в обществе в сопровождении женщины, а у него спрашивают: «Кто это с тобой?» А он с чувством превосходства отвечает: «Это моя, балеринка!» И все начинают завидовать.
Або. Чему завидовать? Кожа да кости, плоскогрудые, тощие… Не то, что моя…   
Лука. Вот здесь, пожалуйста, поподробнее. Это требует обсуждения. Нет. Расскажи, как вы познакомились. Тоже нет. Как вы сошлись?
Або вновь закрывает глаза и не отвечает.
Нет, ты опять засыпаешь?
Або. Не мешай мне смотреть сон.
Лука. Люблю слушать чужие сны. Она задрала платье, оголила свои колени и хочет тебя соблазнить. И вот ты уже начинаешь ее раздевать в своих фантазиях.
Або. Извращенец, это ты сейчас про свои фантазии? У нас были просто дружеские отношения.
Лука (смотрит на Або с некоторым подозрением). Какая коварная хитрость!
Або. Нет никакой хитрости. Это явление, которое часто встречается в жизни, с хороших дружеских отношений что-то серьезное и начинается.
Лука встает и начинает ходить по палате, заломив руки сзади.
Лука. Слушай, а как ты считаешь, когда маленькие девочки мечтают о принце, это потом становится для женщин навязчивой идеей?
Або. Может быть!?
Лука (резко развернувшись в сторону Або). Но ты – совсем не принц! Что твоя невеста нашла в тебе?
Або. Открою тебе тайну, что с определенного момента меняется образ мужчины, когда, сталкиваясь с реальностью, они понимают, что уже нет времени ждать.
Лука. Надо же, какие познания философии и морали жизни!? Но вступать с тобой в подобный спор нет никакого желания.
Або. Никчемный писатель!
Лука. Вот и помоги мне, ведь за последние два года в моей голове царит устойчивый вакуум.
Або. Но нет, я не попадусь на твою уловку.
Лука. Странно, для спящего ты хорошо соображаешь?!
Або. Послушай, любовь не определяется ни деньгами, ни положением, ни славой, но тебе, как заурядному обывателю, это неведомо.
Лука. А вот это ты зря! Сейчас я тебя проучу.
Лука подходит к шкафу с вещами и достает из кармана своего пиджака фломастер. Подходит к Або и начинает на его лице рисовать.
Або. Что ты делаешь?
Лука. Расслабься! Хочу, чтобы ты сменил выражение лица, иначе от твоей надутой серьезности меня стошнит.
Або. А ты разыгрываешь из себя паяца, только чтобы скрыть свое истинное лицо, заслоняясь стеной неприступности.
Лука. Знаешь, я безумно люблю этот сумасшедший мир, во всех его проявлениях. Кстати, никто не может знать женщин, ни хорошо, ни плохо, их вообще нельзя до конца знать.
Або. Женщина должна вызывать интерес не сиюминутный, не одноразовое совокупление.
Лука. Но не надо лепить и создавать из нее образ, будто близкий твоим представлениям. Исчезнет ее романтическое увлечение, и она уйдет.
Або. Уже давно сам бы рассказал, кто разбил тебе сердце.
Лука (испуская вдох сожаления). Моя любовь из тех, что рождается небесами, вызывая зависть Богов, препятствуя моему воссоединению с любимой.
Або (тихо произносит). У нас свадьба через два месяца.
Лука (хриплым голосом). Звучит, как наступление Армагеддона.
Або. Вот, кажется, мое спасение от твоих навязчивых вопросов.
Неожиданно Або вскакивает и набрасывается на Луку. В палату вбегают Роберт и Эмма и разнимают дерущихся. Уложив в кровати, увозят из палаты.

СЦЕНА IV
Эмма возвращается с одним из больных, после чего уходит. В палату входит Роберт, после него врывается Белла и набрасывается на Роберта.

Белла. Где мой Або?
Роберт. Не кричи так громко, женщина! Здесь твой Або.
Белла, оттолкнув Роберта, подходит к кровати Луки и откидывает простыню.
Белла. Как мне понять, что это мой жених, и вы не подменили тело?
Роберт. Если честно, я сам уже запутался.
Белла. Разве что по мозоли на подошве правой ноги.
Белла приподнимает простынь со стороны ног, у нее округляются глаза, и она застывает в ужасе.
Это не Або!
К кровати подходит Роберт и всматривается в лицо Луки.
Роберт. Я и сам теперь вижу, что это Лука. Эмма!
Появляется Эмма.
Роберт. Ты перепутала Луку с Або.
Эмма (сохраняя самообладание). Ничего страшного не произошло. Значит Або в соседней палате.
Эмма убегает и возвращается, тяжело дыша, с бледным лицом.
Эмма. В палате вместо Або покойник.
Роберт. Не может быть! А где же Або?
Белла (хриплым голосом). Где мой Або? Что вы с ним сделали? Верните мне моего жениха!
Белла, держась за сердце, садится на кровать к Луке.
Роберт. Эмма!
Эмма. Сложи все составляющие и получишь очевидный ответ.
Роберт (с недоумением в голосе). У меня уже голова идет кругом. Хватит говорить загадками! Где?
Эмма. Вот бестолочь! Кажется, я по ошибке отвезла его в морг.
Белла. Извращенцы! Живого отправили в морг? Нет, вы познаете всю прелесть тюремной пищи!
Роберт. Вот же проклятие свалилось нам на голову.
Белла. Вы еще не знаете, что такое проклятие. Я порчу напущу на вашу больницу.
Роберт. Быстрей туда пока он там, действительно, не умер от холода и страха.
Эмма и Белла выбегают из палаты, Роберт вывозит из палаты кровать с Лукой.

СЦЕНА V
Эмма катает перед собой кровать с Або, Белла идет сбоку и держит руку Або, которого трясет от переохлаждения.

Белла (в ужасе). Кто это сделал?
Эмма. Что?
Белла. Разрисовал лицо моего жениха?
Эмма смотрит на лицо Або и прикусывает губу.
Эмма. Не смотрите так на меня уничтожающим взглядом.
Белла (строго посмотрев на Эмму). Оставьте нас! Я хочу побыть наедине со своим женихом.
Эмма, скривив недовольно лицо, уходит.
Або. Кажется, меня бросает то в холод, то в жар. В голове туман и шум, тело ломит.
Белла. Сейчас все пройдет, любимый.
Або. Нет, с каждой минутой все хуже. Такого еще со мной не было.
Белла. Видишь, я рядом с тобой.
Або. Нет, это ты накликала мне беду.
Белла. Ну, что ты такое говоришь?!
Або. Говорю, что есть. Кто отправил меня в больницу?
Белла. Если бы я только знала?!
Або. Легко такие слова произносить. Не ты на моем месте. Лука был прав.
Белла. Кто такой Лука?
Або. Один мудрый писатель. Он раскрыл мне глаза на истинную природу твоего замысла.
Белла. О чем ты?
Або. Конечно, я был ослеплен твоей красотой. Но должен был догадаться о твоем коварном замысле.
Белла. Дорогой, у тебя просто поднимается температура.
Або. Помнишь вечер нашего знакомства?
Белла. Бога ради, не напоминай мне тот кошмарный вечер, ведь я невероятно много выпила.
Або. Да, ты, видимо, под действием алкоголя стала нести такую чушь, которая лишь могла бы напугать мужчину. Помнишь, ты начала с того, что спросила, какие книги я читаю?
Белла (сдвинув брови сосредоточенно). А как мне было оценить интеллект кретина, с которым мне пришлось ужинать? Но, если честно, я спросила, даже не подумав, как-то спонтанно вырвалось с языка.
Або. А я подумал, что ты мне проверку устраиваешь. Разве можно делать выводы на основании того, что он читает и предпочитает?
Белла. Но поняв, что выбрала неудачное направление, я быстро исправила положение.
Або. Как? Навязывая мне свою формулу кодекса знакомства?
Белла. Да, помню я! Ну, и что? Женщина, не зная мужчину, использует свою бурную фантазию, строя догадки и домыслы, основанные на интуиции.
Або. А как ты вульгарно поманила пальчиком официанта?!
Белла. Мне даже неловко вспоминать тот вечер.
Або. Неловко? Ты, метая искры из глаз, окрикнула его.
Белла. Если бы официант подошел сразу, мне не пришлось бы надрывать свой голос.
Або. На шум сбежались шеф кухни и менеджер. Помнишь, как ты на них набросилась?
Белла. Кстати, у официанта был такой запах изо рта, как из помойного ведра, что меня саму чуть не вытошнило.
Або. Тебя могло стошнить от двойной порции устриц, для уничтожения которой тебе пришлось изрядно напиться.
Белла. Пожалуйста, не будь таким жестоким!
Або. Шефу ты громко стала выражать свое недовольство, не особо утруждаясь в выборе литературных эпитетов.
Белла. И что? Я у себя на кухне готовлю флорентийский бифштекс, уж конечно, лучше.
Або. Ты с презрением официанту выкрикнула: «За такие деньги, что вы сдираете с трудового населения, можно было и постараться».
Белла. Точно, вспомнила!
Або. Но официант, в отличие от твоего папы, не разбогател.
Белла. Перестань меня стыдить. Я не в ответе за своего папу.
Або. А чтобы тебя как-то задобрить, менеджер предложил десерт за счет заведения.
Белла. Что же ты меня не остановил, а только забавлялся сценой?
Або. А что я? Мне было смешно и весело, ведь тебе надо было «выпустить алкогольный пар», вот ты и нашла «мальчиков для битья».
Белла. Теперь ты будешь держать на меня обиду? Это не достойно мужчины!
Або. Из-за тебя я столько натерпелся: остановку сердца, перелом челюсти, уколы и морг. А мозоль все еще на подошве.
Белла. Не переживай так сильно, я пойду с тобой под венец и с таким хромающим.
Або. Я чуть не умер, а у тебя лишь одно на уме, только и говорить о свадьбе.
Белла. Любимый, но все ведь обошлось, забудь уже. Немного времени осталось, что отделяет нас от великого счастья.
Або. И каждая минута приближает меня к акту моего безрассудства.
Белла (кусая губы, с трудом сдерживая возмущение). Дорогой, у тебя паническая атака перед свадьбой.
Або. Нет! Не будет никакой свадьбы! Все отменяется!
Белла. Как у тебя только язык повернулся, такое произносить?!
Або. Я увидел твою внутреннюю сущность.
Белла (хватаясь за сердце). Ты чего надумал? Мой папа потратил столько денег, что ты не заработаешь за всю свою жизнь. Приглашено такое количество гостей, что зависть способна затмить разум.
Або. Отстань, гарпия!
Белла (с чувством оскорбленной женщины). Это я, гарпия!? Ты забыл, кто ты был, когда я тебя подобрала?
Або. Зато с чистой совестью дышал воздухом свободы.
Белла. Нищенствующий бродяга с сомнительным инженерным образованием! Мой папочка сделал из тебя человека. Кем бы ты был?
Або. Забирай все, что тебе нужно.
Белла. Неблагодарное животное! Все, что у тебя есть, дал тебе мой папа
Або. Заладила: «Папа, папа!» Но ты пошла в свою мать! Такая же сварливая и бессердечная!
Белла. Не смей трогать мою маму, ты – сучий потрох! Ты еще не знаешь, с кем связался.
Або. Теперь знаю. Божье провидение прислало мне Луку. И я прозрел! Я на тебе не женюсь!
Белла. Если меня разозлить, я ведь проглочу и не поперхнусь, не забывай, кто я по гороскопу.
Або. Жизнь с тобой? Меня ждет ад кромешный.
Белла. Да, как ты смеешь? Сейчас я вцеплюсь в тебя зубами. Нет, я отправлю тебя туда, откуда забрала.
Белла хватает за спинку кровати и начинает толкать.
Або (испуганно). Куда ты собираешься меня везти?
Белла. В морг!
Або. Женщина, опомнись! Не бери грех на душу!
Белла. У папы священник знакомый. Он мне отпустит все грехи.
Або. Нельзя очистить душу, если там глубоко укоренился бес. (Стонущим голосом). Эмма!
Прибегает Эмма.
Спаси меня от этой ужасной женщины! Она меня хочет отправить в морг.
Эмма. Девушка, будьте благоразумны, не делайте поспешных действий, о чем придется сожалеть.
Белла. Мне жалость не присуща! Не стой на моем пути!
Эмма. Не то, что? Не смеши меня, тебе со мной не совладать.
Белла. И почему же?
Эмма. Под тяжестью моих грудей задохнешься.
Белла (начинает рыдать). Он назвал меня гарпией!
Эмма. Это он зря. Так бы и сказала сразу. (Обращаясь к Або). Больной сейчас же извинись. Мерзавец!
Або. И не подумаю!
Эмма (встрепенувшись). Кажется, мне нужно в процедурный кабинет?! Так что я ничего не видела.
Эмма делает вид, что хочет уйти. Або испуганно натягивает на себя простынь.
Або (хриплым голосом). Простите!
Эмма. Не слышу!
Або. У меня голос сел и трудно говорить.
Белла. Ты любишь меня?
Або (сквозь слезы). Конечно!
Белла (надменно, упиваясь триумфом). Еще раз!
Або. Люблю!
Белла. Сама вижу, что любишь. Я тебя прощаю, милый.
Эмма. Везите его в палату, а я скажу заведующему, что Або не помешает консультация психиатра.
Эмма уходит в одну сторону, Белла увозит Або в другую.
АКТ V
СЦЕНА I
Роберт входит в палату, следом за ним Мика. Роберт подходит к кровати. Увидев Луку вместо Або, он в ужасе отскакивает.
Роберт. Я же говорил, что Эмма все перепутает!
Мика. Хватит наговаривать на Эмму. Ты сам должен был контролировать. Укрой лицо Луки простыней.
Роберт. Ты в своем уме? Он – больной, а не мертвец.
Мика. Молчал бы, ты сам хотел заменить его мертвецом
Появляется Агнес и идет к Луке.  В дверях появляется Елена и наблюдает.
Мика. Смотри, твоя сестра пришла.
Роберт (раскашлялся). Боюсь, она нам все испортит.
Мика. Все-таки, ты – жестокий человек!
Роберт. Моя жестокость – во благо моей сестры!
Агнес садится на кровать, достает руку Луки из-под простыни и берет в свои руки.
Роберт. Она, что плачет?
Мика. Смотри, Елена ярким пламенем вспыхнула! Сейчас случится что-то ужасное.
Роберт подбегает к Агнес, берет ее за плечи и отводит в сторону.
Елена. Распутница бесстыжая, постеснялась бы.
Агнес (всхлипнув). Не смей указывать, чего мне стесняться, курица!
Елена (злобно). Это ты мне? Не потерплю!
Елена, задыхаясь от возмущения, набрасывается на Агнес. Агнес хватает Елену за волосы, та пытается сделать то же самое. Роберт и Мика начинают осторожно разнимать дерущихся.
Агнес. Ты убить его хотела!
Елена. Он сам упал, но, видимо, это удел, ни к чему не приспособленных по природе людей. Но тебе-то что за печаль? Ты его сама бросила пять лет назад.
Елену и Агнес удалось разнять.
Агнес. Да! Родные люди мне были врагами, и разлучили меня с моим любимым. Люди, уверенные в своей правоте, не ведают, что творят зло.
Елена. Кто утешал его, когда он, лишенный работы, скитался по всем учебным заведениям в поисках этой работы?
Агнес. Но и мне никто не помогал, когда я рожала в одиночестве, и как поднимала на ноги свою дочь, одному Богу известно. Что ты хочешь мне доказать, прикрываясь своим чувством собственника?
Елена. А кто был рядом с ним, когда его руки уже опустились, и над ним нависла тяжесть собственного бессилия, и он тихо впадал в депрессию?
Агнес. Лука нужен был тебе, лишь тешить свое самолюбие и из-за страха одиночества.
Елена. Можешь забирать его себе.
Агнес. Вот твоя сущность! Есть Лука, нет его, для тебя ничто не изменится, а для меня солнце без него померкнет.
Роберт. Ну, все хватит! Уведи Елену отсюда.
Мика начинает уводить Елену.
Елена. Не трогай меня! Я сама уйду.
Елена, опустив голову, уходит, Мика, согнувшись, упирается руками о колени.
Мика. Никогда не думал, что с женщиной так тяжело совладать!?
Роберт хватает за руку Агнес.
Агнес. Отпусти!
Роберт. Обещай, что будешь сдержанна и без эксцессов.
Агнес (тихо). Хорошо. (Плачет).
Роберт. Не слышу.
Агнес (кричит). Да!
Роберт отпускает Агнес, она склоняется над Лукой.
Агнес. Обманщик! Как ты мог, ты же обещал мне, что мы уедем. Что я теперь скажу нашему ребенку, что, когда ты должен был встретиться с ней?
Роберт и Мика слушают стенания Агнес потупившими взглядами.
Роберт. Знаешь, сестренка, хватит причитать, будто Лука уже...
Мика, строго посмотрев на Роберта, прикрывает ему рот, не давая договорить.
Агнес. Я совсем не сильная женщина, а все эти годы мне силу придавала мысль, что мы, встретившись вновь, уже никогда не расстанемся. Бог, за что ты поступил так со мной, что я тебе сделала?
Роберт. Ты можешь успокоиться? Он всего лишь спит.
Агнес. Ну, так пусть просыпается, чтобы мы могли сбежать.
Роберт. Да, потерпи ты еще немного, роль еще не доиграна.
Агнес начинает трясти Луку. Лука просыпается. Агнес обнимает Луку.
Мика. Все! Закончилась моя карьера заведующего, еще не начавшись. Все-таки, гнев божий обрушится на мою голову!
Лука. Оставьте нас наедине.
Роберт и Мика уходят.

СЦЕНА II

Агнес. Я ждала тебя в парке.
Лука. Прости! Елена раскрыла наш план.
Агнес. Знаешь, вначале твоя ревность мне льстила, но потом она превратилась в помешательство.
Лука. Легко сказать. Мужчины слетались, как стервятники, соревнуясь друг перед другом, чтобы завоевать твое сердце.
Агнес. Ты представить себе не можешь, как я жаждала отомстить тебе.
Лука. За что?
Агнес. За твое предательство, что когда-то разбил мне сердце.
Лука. Ты неисправима! В своем глупом поступке меня же и обвиняешь.
Агнес. Но я всегда любила только тебя.
Лука. Вот как?
Агнес. Сам знаешь, что меня к тебе физически влекло, и нападала на тебя, чтоб только сдерживать свой пыл.
Лука. Да, помню, однажды ты меня, действительно, свалила на пол.
Агнес. Нахал! Мы были на диване.
Лука. Ты когда-нибудь жалела, что мы не вместе?
Агнес. Не лей мне на душу тягостным жаром и сердце мое не тревожь воспоминаниями.
Лука. Ты любовь принесла в жертву ради необходимости.
Агнес. Не осуждай мою маму. Она хотела уберечь мое сердце, но там нечего беречь, потому что оно разбито тобой.
Лука. Хочу, чтобы мой отуманенный взор был охвачен сиянием, струящимся из твоих глаз. 
Агнес (саркастически улыбаясь). На этой фразе все твои женщины сразу раздевались? Хотя звучит приятно, но ведь можно сжечь глаза, и тебя поразит слепота.
Лука. Прошлое уже невозможно будет вернуть. Но мы могли бы в будущем попробовать построить новый корабль.
Агнес. Боже! Ты – доисторический мужчина, облаченный в современный костюм. Будущее с тобой – одна сплошная катастрофа.
Лука. А в том будущем предполагается кофе в постель?
Агнес. Боюсь, что, шаркая тапочками, могу заблудиться в поисках кухни, но если все-таки останутся какие-то проблески памяти, то обратный путь до кровати уж точно будет долог, и кофе остынет. (Агнес запнулась).
Лука. Я верю, что руки твои согреют его.
Агнес. Нет, пить его нельзя будет, потому что бережнее нужно будет относиться к своему сердцу, попусту истраченному на бессмысленные чувства.
Лука. Тебе решать, как сложится будущее, но, может, ты простишь меня и дашь второй шанс?
Агнес (наполняя грудь чувственными придыханиями). Тебе придется постараться.
Лука. Тогда не будем терять время.
Лука вскакивает с постели.
Агнес. Что ты собираешься делать?
Лука. Соорудить канат из простыней и спуститься через окно.
Агнес. Ты в своем уме? Чего доброго еще что-нибудь себе сломаешь. Мне придется всю оставшуюся жизнь провести с инвалидом.
Лука. Доверься мне и помоги.
Лука и Агнес начинают плести канат из простыней.

СЦЕНА III
Появляется Роберт и Мика.
Мика. Что вы собираетесь делать?
Лука. Не указывайте, что нам делать. Или помогайте, или уходите.
Мика. Роберт, если твой друг разобьется, на нас заведут уголовное дело.
Роберт. С ним бесполезно спорить.
Роберт привязал простынь к спинке кровати, Лука берется за другой конец, но в палату врывается Белла, за ней, волоча ноги, появляется Або.
Белла. Где этот горе-писатель, который настроил моего жениха против меня?
Агнес (Луке, с иронией). Боже! Ты и здесь умудрился наследить?!
Мика (Роберту). Как твоему другу удается умножать количество своих недругов?
Роберт недоуменно разводит руки в стороны. Або указывает пальцем в сторону Луки.
Або. Это он!
Белла. Кто?
Або. Кто, кто?! Писатель, который изводил меня.
Белла. Да, как ты посмел вторгаться в чужую жизнь?
Лука (с невинным выражением лица, смотря на Агнес). Я лишь хотел предостеречь от необдуманного поступка, последствия которого могут обернуться бедой.
Белла. Кто тебя просил, совать свой нос? На Голгофу, значит!? Я тебя сама распну.
Белла угрожающе наступает на Луку. Перед ней встает Агнес.
Агнес. Женщина, попридержи свою спесь кобылью!
Белла и Агнес, сверля ненавистными взглядами, стоят друг против друга.
Мика. Роберт, доволен, все вышло из-под контроля!
Або (Белле, указывая на Мику). А это – тот самый заведующий, который чуть не обрек тебя на одиночество?!
Мика (пальцем указывая на Або). Зато теперь ей есть над кем издеваться.
Белла. Молчи! У вас, хирургов, все быстро, разрезал и зашил. И больной, либо мертв, либо жив.
Мика. Эмма!
В палату врывается Эмма.
Эмма. Это возмутительно! Как вам не стыдно, творить такое безобразие? Больницу превратили в логово пороков!
Белла. Помолчи! Ты со своим заведующим у всех на глазах роман крутите.
Эмма с округлившимися глазами набирает в легкие воздух.
Эмма. А ты перед Микой готова была обнажить все свои телеса, задрав юбку кверху, показывая все анатомические очертания тела. Будто над бильярдным столом и хочешь кием шар загнать в лузу.
Белла. А тебе, наверное, завидно?! Но можешь не облизываться, мой многообещающий вид не для тебя.
Агнес (рассмеявшись). Извращенка!
Белла. Твой Мика пусть радуется, что я не оторвала ему орган за то, что он сделал с моим Або.
Эмма. Да, я сама зашью тебе вагину!
Эмма хватает за волосы Беллу.
Белла (кричит Або). Або, да, помоги же! Ты – ничтожество!
Або. Ну, пусть тебе немного дурь поубавят.
Эмма дает пощечину Белле.
Роберт. Ну, ладно, это уже чересчур.
Роберт подходит, чтобы разнять, но получает в нос, и отскакивает назад, подняв нос кверху и держась рукой за нос. Входит Елена.
Елена. Что за переполох вы здесь устроили?
Все мгновенно останавливаются. Увидев Луку, Елена направляется к нему.
Мика. Все признаки, что грянет буря.
Елена. Помнишь, кто я?
Лука. Лето, Италия, море? (Елена отрицательно качает головой). Весна, Париж, конференция? (Елена продолжает качать головой). Горнолыжный курорт Швейцарии?!
Агнес разворачивается и дает сильную оплеуху Луке.
Агнес. Это все места, где ты осчастливил женщин?
Лука. Нет. Но встретив тебя, я изменился.
Елена. Если вы, голубки, надеетесь сбежать, то вы – наивные глупцы!
Агнес. Даже не думай. Ты мне не сможешь помешать.
Елена угрожающе идет на Агнес и Луку. Роберт встает на ее пути и разводит руки в разные стороны.
Роберт. Бегите!
Агнес и Лука, схватив простынь в виде каната, убегают в сторону «окна». Слышен звук разбивающегося окна. Елена набрасывается на Роберта, и они вместе падают на кровать. Белла хочет догнать Агнес и Луку, но Або хватает ее за талию и удерживает.
Голос по громкоговорителю. Дежурная медсестра, Эмма, подойдите в реанимацию.
Все одновременно замолчали.

Эмма. Да, хоть поубивайте вы друг друга. Долг зовет!
Эмма спешным шагом выходит из палаты и тянет за собой Мику.

Занавес.