Вот это называется-не ждали,
А тут решили сразу же-пора,
Смекнули без особенной печали,
И быстро встали в пять часов утра.
О , эта пресловутая элита,
Годами не встающая с колен
Финансово до одури привита
И все-таки боится перемен.
Но жизнь уже не будет той, что прежде
И вряд ли предвещается покой
И вот бежит Дворкович в зарубежье
Грозя кому-то шахматной доской.
Бежит Чубайс, дрожащий дряблой плотью,
От правого народного суда,
Зажав в руке ладонь своей Авдотьи,
В далекие чужие города.
Собрав поспешно бусы из коралла,
Сбегая от неведомой тоски,
Поспешно в самолет садится Алла,
Меняя на Максимке ползунки.
Боясь навеки кануть в черной бездне
И падкие на злато, что блестит,
В лицо суют историю болезни
Про наскоро придуманный цистит.
В них, любящих изысканные блюда
И явно не спускавшихся в метро
Сквозят черты библейского Иуды,
Мазепы и предателя Шкуро.
И с ними делят яблоко раздора,
Отнядь не мастера по ковке блох,
Каспаров, Алексашенко, Невзоров
И вечный аутсайдер Альфред Кох.
От них родной стране не будет толку,
И их жалеть нам тоже не с руки
Так ряьно примеряющих ермолки
И учащих чужие языки.
Бегут и озираются пугливо,
К дающим покровительство и кров,
Далеким Нью-Иорку с Тель-Авивом,
Спецгруппы малодушных и воров.