Жизнь растворилась в тумане утреннем,
он в мир иной уходил по-тихому,
время его на часах протикало,
где-то в районе шести и Прудного.
Маленький ростом, лица неброского,
если и вспомнят, то псы бродячие,
как он глазами, почти незрячими,
в тёмном подвале читал им Бродского.
Сколько в той жизни случалось всякого,
был даже счастлив... Давно? Недавно?
Ветер под вечер захлопнул ставни,
и... только небо его оплакало.