Лежит на сердце властная рука,
То палец в бок воткнет, то под лопатку.
Я в этой боли жив пока,
Но надо выдержать решающую схватку.
Увяз в желаниях, в пристрастиях увяз,
Тону в депрессии, тоске и предрассудках,
Ищу в болоте этом хоть малейший лаз,
И двадцать пятый час ищу в коротких сутках.
Но вот Божественной подсказки волшебство
Меня оставило наедине с искусством.
И замерло в недоуменье естество:
Во мне, как в Храме - гулко, высоко и пусто.
В миг дивной музыки до боли ощущаю,
Насколько я, прикованный к земле,
Ее в себе не слышу, не внимаю,
Мчась без ветрил на мертвом корабле.
Мне душу вдохновенные смычки врачуют,
Ловлю я каждое дыхание струны,
Как будто бы свое спасенье чую,
Как будто сплю, и снова вижу сны.
И разжимается костлявая рука,
И разрывается тугая паутина.
И я парю, как птица, в облаках,
Над опостылевшей рутиной.
Как трудно сохранить высокий строй в душе,
Не падать без конца лицом на землю!
Бороться с жизнью силы нет уже.
Я жизнь, как Божий промысел, приемлю.
Иллюзий поздно уж стыдиться мне.
Видать, мой путь – то взлеты, то паденья.
Я камни тяжкие сбираю при луне.
При свете дня бросаю прочь каменья.
…Замолкла музыка. Уходят музыканты.
Задуты свечи в царственном дворце…
Судьба опять ко мне прислала секундантов,
И я стою, одетый, на крыльце.
Царское Село, Петербург, 19.12.2000 года.