Каждый раз
юный стюард
сладостно нам улыбался,
предлагая
меню
изысканных, судовых блюд
вечернего "застолья",
которое длилось так долго,
пока нам не надоедали
наши «кентерберийские рассказы»
неудачников - пилигримов,
томящихся в карантине:
все мы ждали "последствий"
результатов тестов.
* первый рассказ
как всегда, мы заняли столик в углу ресторана:
он так уютно распологал нас
к разговорам. Вот первый рассказ:
"Это случилось с моей женой год назад.
После обеда мы вышли на палубу, прошли на корму,
посмотреть на пенистую, кильватерную струю,
на заходящее солнце,
сияющее до горизонта,
или просто
подышать морским воздухом.
Моя ссора с ней возникла внезапно,
слово за слово, случайно.
Обидные слова нельзя взять обратно,
и мы их вытаскивали из-под руин
нашего брака и нашей любви.
«Я все теперь поняла!", —
с горечью вскрикнула жена,
и с небрежным изяществом балерины,
начинающей танец, она перепрыгивает
через ограждение и... исчезает!
Я соляным столбом замираю,
и только чайка вскрикнула: "Да!Да!"
и все ... дальше - тишина.
*
Ударили в колокол.
Шлюпки, вопли...
Через парапеты в воду
летели спасательные круги ...
Её так и не нашли.
Неожиданная смерть жены
вызывала во мне скорее досаду:
мне обидно и стыдно стало,
за то, что я не так уж остро все это переживаю...
Когда измученный, я приплелся в бар первого класса
за своим коньяком,
граммофон
голосом старика Руссоса тихонечко напевал:
«Гудбай май лав, гудбай».