Видя, что у Киева на сердце
Нет донбасских ноющих борозд,
Вспоминайте бывших кёнигсбержцев,
Чем для них был полыхавший Ост.
А домохозяек в Кёнигсберге
В сорок первом грыз один вопрос —
Выдержат ли старые фахверки
Тридцатитрёхградусный мороз?
Получив посылку из-под Ржева —
Мыло, мёд, шмат сала, кружева, —
Восторгалась вкусом мужа Ева,
Откликаясь: «Готт мит унс, жива!»
Для домохозяек в Кёнигсберге
В сорок третьем встал один вопрос —
Где достать густой и в меру терпкий
Кофе с парой пачек папирос?
И когда, вспоров границы Рейха,
Гнали кружевную ту любофф,
Щёлкала трофейная всё «Лейка»
Слёзы наших девушек-рабов.
Но домохозяек в Кёнигсберге
В сорок пятом жёг один вопрос —
Нас за что бомбите, свет аж меркнет?
А у деток — авитаминоз.
...Колет вас седеющая правда,
Вещий вихрь истории не стих.
Кёниг мёртв, напоминает автор,
Многоточьем завершая стих...