В тени магнолий тих и нежен
закат ложится на ладонь,
и спелым запахом черешен
плывёт над бронзовой водой.
По крымской гальке отступает
тоска, как пенные клоки,
и тянут ялики по краю
к ночной стоянке рыбаки.
А безмятежные созвездья
над лентой горных автострад
янтарной сетью поднебесья
на пиках каменных висят.
«Но наше северное лето»,
по всем летящее ветрам,
своим особенным сюжетом
передаёт посланье нам.
Непредсказуемо и скоро
оно является на бал,
из мая, как из коридора,
июнь выходит на канал,
чтоб бросить якорь у залива,
обрызгав солнцем парапет.
И вдруг покажется счастливым
тобою купленный билет
на эту жизнь в плену гранита,
в театре, где актёр непрост.
Глазурью лунную покрытый
качает Поцелуев мост
сердца влюблённых. Многоточьем
бегут десятки фонарей.
Чем ночи летние короче,
тем время кажется длинней.
И тем ценнее то, что в малых,
почти горчичных семенах,
дано. Цветением коралла
рассвет играет на стенах.
Свежо. И камень трёхсотлетний
от влаги кажется седым.
А новый день, как вздох последний,
теплом любви необходим.