Мы должны умирать со своими,
со своим племенем.
Сделать последний вдох воздухом родных полей,
холмов, лесов, морей…
Улыбнуться, успокоится, забыть о боли.
Закрыв глаза вспомнить о счастье,
об этом громадном счастье любить и быть любимым.
О детях, о внуках…
об их первых смешных попытках быть взрослыми
и наших потуг казаться детьми…
Когда последняя звезда уйдёт в рассвет
и в Иерушалаим придёт новый день,
и возвратятся к жизни базары,
кто-то приготовит новое убийство,
и новая смерть будет ждать фарисея.
Когда смута будет расти в Галилее,
И кто-то по дурости или по велению своего отца
перевернёт столы менял.
И прогонит их прочь от Храма,
Великого Ирода Храма,
Храма, который скоро сгорит, не сгорая,
Храма, о котором люди будут помнить
и строить его в своём сердце.
Вновь и вновь, строить, забывать и строить, и забывать…
Когда в маленьком бессарабском городке
на опушке леса соседи приготовят глубокую могилу
и бросят в неё тела убиенных этой ночью соседей,
среди них будет тело Аврума,
седого старика глядевшего на меня с портрета
на стене комнаты в моём детстве.
Мудрые глаза…
мудрые глаза были у Аврума, моего прадеда,
мудрые глаза слепого…
Зачем соседи убили нищего портного,
ведь он уже не мог держать в руках иголку и не видел убийц?
Тогда и потом, и сейчас, и никогда, и всегда… зачем?
Сколько пьяных от любви
осталось в нашем прошлом…
И сколько пьяных от злой зависти, чёрной крови, и желтой желчи…
Сколько?
Только виноградная косточка помнит и знает.
И как же ей на душе грустно…
12.11.2022