Лежу, стрелой калёный сражена,
Под толщею земли погребена.
Сыра Земля мои врачует раны.
Я вижу степь. И в темных тех курганах
Воительницы древние лежат.
И вот опять стою над тем Курганом,
Где клятву мести дали сыновья,
И снова дух степи вдыхаю я.
Брат-ветер мне распахивает душу.
Вот здесь, припав к земле, я чутко слушал
Далёкий гул чужого табуна...
Я Та, кто в вещий сон погружена
И сном своим покой степи хранит,
И Тот, кто создал Ей надёжный щит
Из чар и из горячих горьких трав,
Чтоб уберечь от осквернения прах
И меч Её живой от воровства.
Я тот ковыль сухой и те слова,
Что крепче всех запоров во сто крат,
На страже, неподкупные, стоят.
Я Та, кто сотню раз в лихом бою
За степь сложила голову свою,
Чтоб из костей моих взошла трава,
И в той полыни горькой я жива,
Упруга и легка в том ковыле,
Качаюсь снова всадницей в седле,
За солнцем вслед гоняю табуны.
Мои курганы видят мои сны.
Моей земли распахнутая грудь
Зовёт меня, вздыхая, в Млечный путь
И молоком небесных кабылиц
Пьянит, маня простором без границ.
И дух мой вновь и вновь познать готов
Безбрежный океан степных ветров.