Та же боль слепого века:
Где начало – там конец.
Зря живого человека
С фонарём искал мудрец.
Город – камеры да клетки.
Тьма задёрнутых гардин.
Слева – маски, справа – слепки,
Посредине – пшик один.
Я, как дождь, в ночи шатаюсь
И неведомым влеком,
В человеке усумняюсь,
Чтобы веровать в него.
Больше плакать не могу я
И, соседям не грубя,
Выпью рюмочку-другую
И смотрю вокруг себя.
Пьяный, сумрачный, кудлатый,
Задремавший на крыле,
Вспоминаю, как когда-то
В кабаке шептал Рабле:
«В золотых цепях свободы,
Пряча зубы и хвосты,
Ходят люди, как пустоты
Для великой красоты».
Я заплачу, спрячу грошик.
Знамо дело – на пропой…
Я – туман, я – ночь, я – дождик,
От рождения слепой.
*Владимиру Денисову* Михаил
Анищенко-Шелехметский
* * *
Полжизни праздновали труса,
В пространстве тёмном и кривом;
И крест, убивший Иисуса,
Любили больше, чем Его.
Как говорится – жили-были,
Струились дымом от костра.
Мы даже честь свою избыли,
Быстрей апостола Петра.
Мы мать свою назвали сукой
И на ветру простились с ней…
Ну что ж, сынок, иди, аукай
В пустыню совести своей.
* * *
Разбит мой мир, растоптан и
подавлен,
И, в ожиданье Божьего суда,
Я, как свеча, над родиной
поставлен,
Чтобы сгореть от вечного стыда.
Михаил Анищенко-Шелехметский
РассыпАло небо манну
И кормило птиц небесных.
Только нож свой из кармана
Доставало зло возмездный.
И грозило тайно звёздам,
Увлекая их в спираль,
Собирая кровь и слёзы
В человеческий Грааль.