Усушка-утруска
Всего труднее – заметить чудо
Группа «Зимовье Зверей»
Когда ты мелкий – все дни большие,
любое утро полно секретов,
любая нота звучит впервые,
вопросы ярче простых ответов.
Когда ты звонкий – гуляет эхо,
простор распахнут, не душит ворот,
причин не надо для слёз и смеха,
ты – горн и песня, зерно и солод.
Твердеет панцирь под грузом жизни,
ты вырастаешь из нетто – в брутто:
не то, чтоб старость, не то, чтоб кризис…
но всё труднее – заметить чудо.
Глушь
Глухомань манила рыбой, непорочностью озёр,
Мы меняли стресс – на выдох, свет рекламы – на костёр.
Отдавали за рассветы, за туманов молоко
Потускневшие браслеты от невидимых оков.
По осоке – ноги в иле – меж кисельных берегов
Мы, беспечные, бродили: ни упрёков, ни долгов.
Было всё предельно просто: ни заумности, ни лжи…
Но стучат, стучат колёса, возвращая из глуши.
Жар-птица
От прощания до прощения
Непосильных двенадцать лет.
Замыкает круг отражение –
Птицы-феникса силуэт.
Без лузги очевидна ядрица:
Отпадает за годом год;
Перемелется, переплавится,
Зарубцуется, заживёт…
Обгоревшие перья сброшены.
Не возьмёшь у судьбы взаймы.
Всё меняется, даже прошлое –
Из него вырастаем мы.
бес слов
Плыл мир, бесхитростен и прост –
лилейный лист бумаги.
Союз нелепым был до слёз:
слона и черепахи.
Не важно, кто на ком стоял
и кто был ближе небу;
переплетясь во всех слоях,
владычества не требуй.
Кренился мир, кровя края,
где слово стало ложным.
Разбилась чаша бытия,
а повод был ничтожным.
Мой слон посудный,
без тебя
застыла черепаха
…стекало время за края
и падало с размаха.
Французская песенка
“Je t’aime, je t’aime”
Et je n’y croirai jamais plus “
Беги, мой друг, беги, беги!
Снаружи пятница в разгаре,
а время делает изгиб
и балансирует на шаре.
Налей цветочного шабли,
хлебни прощание беспечно,
бросает море корабли,
швартуя к пристани навечно.
Пора, мой друг, пора, пора
нарушить правила июля,
коллинеарны вектора
Манчестера и Ливерпуля,
темны чужие города,
дожди слепы, бульвары глухи,
бежит небесная вода –
не делай культа из разлуки.
Забей, мой друг, на всё забей …
на ужин –
яблоко Эриды,
мы невезучи по судьбе,
и невезением мы квиты,
тебе – на север, мне – на юг,
миграцией вялотекущей
сольётся лето к сентябрю.
Ты прошлым дышишь, я – грядущим.
Я за тобой
Я за тобой пошла на край зимы,
Одежду лёгкую до лета убирая.
Наталья Полякова
Я за тобой пошла на край зимы,
не зная брода, затесей, пределов.
Я не брала ни дани, ни взаймы,
всё отпускала, чем бы ни владела.
Ведомая тобой,
не потому ль
блуждала между выдохом и вдохом,
подчас предпочитая свету – тьму,
что истина – одна, околиц – много.
Так проходили дни и города,
мелькали тени, блазнили распутья,
и замерзала талая вода,
и расцветали сломанные прутья.
Сминалось небо, падали листы,
осинник чуть дрожал красноголовый,
был хлеб насущен, помыслы – чисты,
весомей жизни становилось Слово.
Бездорожье
Дороги разбегаются ручьями,
Худеет к марту зяблая земля,
Зверею между прочими зверями
И ухожу в размытые поля.
Легчает боль, обширная как воля,
Рассудок мерно остужает шаг.
Неведомую истину глаголя,
Распутица выводит на большак.
Звезда полей – немытая царица,
Который век мучительный оброк:
Опять летит степная кобылица,
За птицей-тройкой чёрный воронок.
Ухаб – налево, рытвина – направо,
За пазухой – ни веры, ни любви,
На сотни вёрст вокруг – ничья держава...
А Спас прочнее, если на крови.
Внутри
Внутри меня так больно - что любовь
Лада Миллер
Внутри меня зияет тишина;
солёная вода, пожар багровый;
душа темна – с престола сведена –
зажатая в суровые оковы.
Внутри меня голодная чума;
аттилы бич, отпетость иеговы,
наполненные злобой закрома,
голубками затравленные совы.
Внутри меня ущербная луна –
во вдовий плат укрытая невеста,
вина, война, китайская стена,
и только для любви – не стало места.