***
Приблизился в упор
к оси круговорота.
И пусть считает кто-то,
что это перебор.
Но нет противовесов
в отчаянной игре,
и спящая словесность
проснётся в ноябре.
Наткнулся невзначай
на ось круговорота.
Нежна её природа
как танец при свечах.
Сомнения не стёрты
пока что в порошок,
но надо верить твёрдо, -
всё будет хорошо.
***
Нам от мыслей таких пылать
до последнего экзерсиса,
чтоб огнём, а не дымом сизым,
растревожить земную гладь.
Мысли нас за собой зовут.
Мысли - наш каждодневный труд.
Мысли эти впитает ткань.
Треугольник её как знамя.
Без того, что случится с нами
жизнь безжалостно коротка.
Мысли нас за собой влекут.
Мысли - наш неизбежный культ.
***
Всё собою заполнил лоск.
Он как будто бездонный воск.
Консистенция так густа.
Экзистенция как с куста.
Предполуденный этот лоск
разрывает на части мозг.
И, наверное, неспроста
устремились к устам уста.
***
Сжата вселенная
в плоскость симметрии тел,
и вожделенное -
неотвратимый удел.
Пауза в паузе.
Рвутся на волю стихи.
В праздности пазловой
отблески страстных стихий.
Спрятана искренность
где-то в глухой глубине.
Правда и истина
только в ногах. И в вине.
***
Не наделать бы нам глупостей,
но дорога назад пройдена.
Чтоб взорваться в тебе грубостью,
я продамся за грош родине.
Позабыв о трудах праведных,
будем мы до утра чушь нести.
Пусть сияет она пламенем -
растревоженная чувственность.
***
И разбужен я, и раздавлен
канонической красотой
Стой, мгновение. Время, стой -
не сдавайся тревогам давним.
Ни желания, ни мотива
оставаться на полпути,
чтоб себя от себя спасти
в тихом омуте негатива.
***
Тысячей жал
вырвется жар
их-под заветного мини.
Тысячей искр
вырвется риск.
Я разорвусь между ними.
***
Что за сказка?! Что за чудо
под лиловой оболочкой?!
Льётся джаз из ниоткуда,
вдохновенный и порочный.
Торжествует взгляд влюблённый,
он как будто тема в теме.
Льётся джаз, зовущий в лоно
бесконечных наслаждений.
Всё не так и не такое,
как пригрезилось когда-то.
Льётся джаз, и нет покоя.
И не будет. И не надо.
***
Велюр ли, капрон ли
лоснится лилово.
В любви разделённой
рождается слово.
В любви разделённой,
в томлении долгом.
Велюр ли, капрон ли
лоснится восторгом.
Лоснится и манит
капрон ли, велюр ли.
Но этого мало
де-факто-де-юре.
Но этого мало
в любви разделённой.
Лоснится и манит
велюр ли, капрон ли.
Лоснится лилово,
лоснится и манит.
Рождается слово,
но этого мало.
Рождается слово
в томлении долгом.
Лоснится лилово,
лоснится восторгом.
Де-факто-де-юре -
велюр ли, капрон ли.
Капрон ли, велюр ли
в любви разделённой.
***
И локон, и пурпур,
и мини, и мейкап –
какой роскошный пул, -
не вырваться из лап –
лиловых лап любви
к известным чудесам,
криви тут, не криви
душой, но знаешь сам,
какой апофеоз
маячит впереди,
какой немой вопрос
стоит на том пути,
с которого пока
не спрыгнуть, не свернуть,
пусть взят он с потолка,
но это верный путь.
***
Помчаться бы за юбкой,
сомнения отринув,
и с чувством, но не с толком
забыться до отказа.
Остаться бы зарубкой
на сердце сиротливом
и огненным осколком
любовного экстаза.
***
Нити тянутся к подбрюшью
сквозь незыблемость добра.
Каблуки и платье шлюшье
принимаешь на ура.
Породнясь с восторгом грубым,
утончённость правит бал.
Ты облизываешь губы.
Ты поддался. Ты пропал.
***
Вот и праздник для двоих
в фазе чуть ли не критической.
Я люблю тебя физически
и лелею каждый миг.
Сети хитрые плетя,
захлебнёмся мы истомою.
Ты и шлюха беспонтовая,
и невинное дитя.
Не сгорит как береста
всё, что сделаем безумствуя.
Я люблю тебя без устали
и несу на пьедестал.
***
На одном из широких проспектов,
разрывая привычные спектры,
вы себя и друг друга нашли.
Повинуясь инстинктам предвечным
вы любили легко и беспечно,
не касаясь продрогшей земли.
***
Скрывая нюансы под конусом платья,
ты просто садишься на резвую плоть,
чтоб грёзы любви воплотились в разврате.
Ведь жажду блаженства нельзя побороть.
Дряхлеющий мир как всегда безучастен,
но вот даже он содрогнулся на миг.
Ты просто кричишь от внезапного счастья
и чувствуешь привкус великих интриг.
***
От гламура к липкой повседневности
катится наивность естества.
Как любовь цепляется за ненависть,
так и мы за терпкие слова.
За слова, проверенные бременем
недовоплотившихся надежд.
Ни к чему дискуссии и прения, -
пройден галактический рубеж.
Мы спектакль разыгрываем походя,
растеряв и видимость стыда.
Мы давно помешаны на похоти.
Похоть нам - привычная среда.
***
Поэзия прольётся визуально
горячими слезами ноября.
Любовь взовьётся дерзкой аномалью,
азарт и вдохновение даря.
К пленительной оси круговорота
потянутся влюблённые уста.
Взорвётся сладострастием природа,
разбуженная с чистого листа.
И вот уже как сорванные крыши
взмывают в бесконечность голоса,
которые никто там не услышит,
которые сгорят за полчаса.
Пусть нежностью сочится на корню
грядущее и нынешнее ню.
***
В тумане предрассветном
вовсю бурлит процесс.
Там властвует заветный
незащищённый sex.
Он крут и эпохален,
и выстрадан до слёз.
Накроет нас угаром
надолго и всерьёз.
Окольными путями
пойдём мы до конца,
а если не потянем
игру на два лица,
сгорим в огне пожарищ,
погибнем ни за грош.
Тут вряд ли что исправишь,
и вряд ли что поймёшь.
***
Слова мелькают бликами.
Глинтвейн бодрит слегка.
Вот-вот взорвёмся криками.
Вот-вот, ну а пока
скользит моя рука
по бархатной поверхности,
расцвеченной едва
руладами неверности.
И кругом голова,
пока любовь жива.
***
Ты с укором истицы,
навострив ягодицы,
снова ставишь вопросы –
то один, то другой.
Ты всегда под покровом,
бесконечным, лиловым.
И, уйдя от угрозы,
открываешь ногой
дверь в беспечное завтра,
чтоб сгореть от азарта
в ожидании акта
запоздалой любви.
От прилива к отливу
ты идёшь торопливо,
констатируя факты,
что в основу легли.
***
Резонируют бёдра, чуть сжимается грудь...
Коль подсел небесплотно, то приходится гнуть
эту линию жизни не в спираль, так в кольцо.
Сокровенные мысли все как есть налицо.
Рассыпаются пряди на холодном ветру...
В каждой маленькой правде - титанический труд
упиваться соблазном нерастраченных уз.
Всё, что было, прекрасно, даже гнев и конфуз.
***
Виртуозно выстроен барьер.
Чувственность подобна миражу.
Буйствуют и бархат, и ажур
в вихре времени, на стыке эр.
Безупречна каждая деталь.
Смыслы без конца сигналы шлют.
Красной нитью тянется маршрут
и уводит в призрачную даль.
Верность, ревность - всё смешалось враз, -
вот пример размытости границ.
То весь год молчим, то снова блиц.
Что-то есть особенное в нас.
***
На пике новизны
как запахи весны
вдыхаю атрибуты.
Они всегда со мной.
И этот дивный зной
сливается как будто
с безумием флюид,
а сердце не велит
топтаться безучастно.
В разрезе вижу край.
Какой уж тут раздрай.
когда в плену у счастья
остаться суждено,
чтоб выпить всё вино,
что грезилось так долго,
чтоб нежная роса
вздымала паруса
безбашенных восторгов.
***
Их нет, но это между нами.
Здесь и торнадо, и цунами.
Упрямство фраз, прозрачность пауз.
Картина мира вдруг распалась
на бесконечные осколки.
Смешны, нелепы кривотолки
на фоне чистого искусства.
Пусть иногда темно и грустно,
но солнце нервно ждёт отмашки.
И вот тогда, срывая маски,
рванём из замкнутого круга,
чтоб срезонировать упруго
на этом поприще экстрима,
где всё неявно и незримо.
Здесь и цунами, и торнадо.
Их нет? Воистину! Так надо.
***
В пляс идти, с цепи срываться,
петь романсы, бить в набат.
Что сползает невпопад,
не опишешь вслух и вкратце.
Погружение в детали -
ослепительная честь.
Чёрный, красный - всё как есть.
Мы ведь даже не мечтали
проскочить сквозь лабиринт
той счастливой парадигмы,
что расстаться не велит.
И пока стихи не стихли,
будем резать, будем бить,
отрываясь беззаветно.
Здесь кульбит и там кульбит
от заката до рассвета.
Тихий ужас не для нас.
Секс, вино, лиловый джаз -
всё, что грезилось когда-то,
воплотится в эту дату
Революции страстей, -
не судьба плестись в хвосте.
Праздник наш и время наше.
Революция на марше.
***
История пишется гладко.
Все мысли сегодня о ней.
Меж двух изумрудных огней
теряюсь в мечтах и догадках.
До мозга костей симметричны
два полюса, два естества.
Порой от такого родства
легко разрывается личность.
Идти на попятную рано,
ведь правда, как прежде, в ногах.
То слышится робкое «ах»,
то взгляды сплетаются рьяно.
***
Утончённостью призрачных кружев
подсознание тихо течёт.
Вечный бег по сугробам и лужам,
где сухие остатки не в счёт.
То, чем грезили, то, что искали,
расстилается щедро у ног.
Дверь из спальни ведёт в зазеркалье.
Эпилог каждый раз как пролог.
Вот сердца бьются дружно в экстазе,
откликаясь на праведный зов.
Откровения - в противофазе.
Лентой вьётся податливость слов.
И велюр, и ажур - всё так близко,
что пастельно маячит постель.
Нежность, грубость - поди разберись-ка
в этом калейдоскопе страстей.
С ускорением движется частность,
поступательно - общая суть.
Никуда от себя не умчаться,
с вожделенной тропы не свернуть.
***
Когда сползает ткань,
то как тут не юли,
по мелким закуткам
не спрятать жар любви.
Податливо-нежна
сакральная любовь.
Рассвет как джаз лилов,
и хочется вина.
Концептуальность в нас
стирает рубежи.
Строка как тень бежит
за истинностью фраз.
По линиям тепла
смыкаются тела.
Тот счастлив, кто успел
инверсионность сфер
почувствовать нутром
и плюхнуться на трон
игры наверняка,
она ведь на века.
Когда взаимность льстит,
когда уста к устам,
восходит солнцем стыд
и вихрем вьётся срам.
***
Налетают витальные штормы.
Отголоски сбиваются в стаи.
Не сойти бы с ума от истомы.
Умозрительность скоро растает.
День подспудно сменяется ночью.
Груз забот как обычно за кадром.
Невозможность сливается в точку.
Откровения льются каскадом.
Смысла нет оставаться в системе.
Базис гнётся под весом надстройки.
Плотно сжаты тиски наслаждений.
Импульсивность разбита на строки.
Хорошо, но, как водится, мало
сделать шаг и забыться азартно.
Выход ясен, - дождаться сигнала
из беспечного светлого завтра.
***
Мы друг друга в охапку сгребли, -
в этом суть сумасшедшей любви,
протянувшейся издалека.
Поцелуй как глоток коньяка.
Деликатность – не наша стезя.
Адекватности лихо грозя,
мы с катушек слетели на раз
и разрушили хрупкий баланс.
Всё, что можно, друг в друге открыв,
мы ушли в бесконечный отрыв.
Стук сердец не унять - раз, два, три...
Резонанс прёт как танк изнутри.
Вопреки неизбывным мирам
мы друг другом обласканы в хлам,
и да здравствует радикализм,
проскользнувший сквозь тысячу призм!
***
Всё, что есть, не случайно.
Каждый штрих как звено.
Не откроется тайна,
не прольётся вино.
Сердце стонет стаккато.
Солнце тонет во мгле.
Отдаёшься каскадом.
Наяву. В феврале.
Эхо версификаций
вновь сбивает с пути.
Как же тут не отдаться?
Как с ума не сойти?
Нежность тянется влажно.
Верность словно скала.
Всё здесь кажется важным.
Вот такие дела.
***
Весь город расцвечен
игрой для двоих,
спешащих на встречу
друг к другу, но их
превратность событий
не свяжет навек.
Да, вместе не быть им,
но как же наверх
им хочется в этот
томительный час -
к великим победам.
Да здравствует шанс!
И вот запредельность
качает права.
Здесь всё неподдельно -
спонтанность, канва.
Пылает безумством
широкий проспект.
Не надо о грустном,
ведь виден просвет
во всей этой хмари
пустой, никакой.
Вернётся едва ли
в их души покой.
***
Ты вновь увидишь радугу
в воздухе ночном,
закинув ногу на ногу,
балуясь вином.
И заискрятся заново
знойные пути,
ведь робкие касания
хочется вплести
в сплошную церемонию
сладостных затей.
Прекрасная гармония
спрячется за тень
невысказанных сущностей
(им не счесть числа).
Здесь всё решает чувственность.
В ней сгорим дотла.
***
Как мир надеждами ни тешь,
какой ни выбери падеж,
концы не сходятся с концами.
Под шорох сброшенных одежд
вершим историю, а сами
несём растерянность как флаг.
Идём тропой телесных благ,
не строя схем, не зная правил.
Но как пленителен размах!
Ведь он нам шансов не оставил.
Одежды сброшены! Ура!
А потому пришла пора
урбанистические грёзы
скорее выдать на-гора.
Пока не грянули морозы.
***
Дрожь и тонкая истома.
Блеск подспудный, невесомый.
Город. Вечер. Гул шагов.
Гуттаперчивость стихов.
Стук сердец на мягком фоне.
Крах невыстраданных фобий.
Слово, сказанное вскользь.
Мир, летящий под откос.
Цвет, вдруг выпавший из гаммы.
Бред, шуршащий под ногами.
Цепь концепций не для всех,
конвертируемых в секс.
Явь, что так давно искали
то в искусстве, то в бокале.
А за ней сплошная тьма,
бесконечная зима.
***
Долгие недели.
Отблески на теле.
Мир устал от склок.
Снова между строк
влажные пассажи,
зимние пейзажи.
Вспышка - жар сквозь лёд.
Кожа к коже льнёт.
Выпорхнуть из бездны
прямо в неизбежность, -
это наш девиз.
Пусть сползают вниз
знойные покровы,
чтоб в бреду лиловом
не сейчас, так впредь
заживо сгореть.
***
Запредельное кажется близким,
неизбывное жжёт изнутри.
Не иссякнут лиловые брызги,
что ни делай, куда ни смотри.
Всё стремительней, злей и крамольней
этот психоделический миф.
Без условностей, без церемоний
импульсивность уходит в отрыв.
Не преграда бездушная рампа,
если лямку тянуть во хмелю.
Без любезностей, без дифирамбов
рвутся в клочья и шёлк, и велюр.
Всё, что надо, разжато стыдливо.
Контрапункт - не помеха, а плюс.
И в режиме прилива-отлива
очевидней пленительность уз.
***
Глобальный трип. Речная гладь.
Разжать. Раздвинуть. Разыграть
одну из самых ярких сцен.
Увидеть свет, но не в конце,
а у истоков естества,
где всё непросто, неспроста,
где симметрично бьётся пульс,
где так легко войти во вкус.
Речная гладь. Глобальный трип.
Изгиб вплетается в изгиб.
И пусть пока скрывает беж
тот обольстительный рубеж,
что во главе любых углов
важнее самых важных слов.
Здесь двуедины плоть и прыть.
Зачем ещё куда-то плыть?
***
Экспириенс ведёт фатально
под звуки вальсов и ламбад.
Что там сползает невпопад?..
У бездны словно у фонтана
столкнуться бы смертям назло,
хлебнув лиловости рассвета.
Нет, наша песенка не спета.
Диалектический излом
то засияет изумрудом,
то знойным маревом повиснет.
Всё, что размазано по жизни,
не сконцентрируется в груду,
в повестку правок не внесёт,
лишь срезонирует бестактно.
Тут спорить нечего, всё так, но
на свете нет иных высот.
***
Вернуться в галерею отражений.
Забыться в мягких лапах февраля.
Повиснуть у любви своей на шее,
сжимая бесконечность до нуля.
Шагнуть в эзотерические кущи.
Мозги запудрить чувственностью слов.
Увидеть фантастическую сущность.
Откликнуться на вызов и на зов.
Нарваться на решительную нежность.
Пойти на разрастающийся риск.
На выходе, на входе, где-то между
рассыпаться бесчисленностью искр.
Чёрт с ним, что результат порой обратен, -
важнее гуттаперчивость объятий.
***
Из рук в уста,
из уст в руки
плывут звуки.
И неспроста.
В шальных осях
пройти мимо
того мини-
мума нельзя.
Снега и льды -
здесь всё наше.
Споём-спляшем
на все лады.
Ведь неспроста
плывут звуки
из уст в руки,
из рук в уста.
***
Ожидание по коже расползлось.
А вокруг патологическая злость
и тотальный некончающийся бред.
Лишь инстинкты защищают нас от бед.
Пусть не выбраны ни ракурс, ни падеж,
за высоким смыслом сброшенных одежд
открываются просторы бытия,
где безумие крадётся как змея.
Изумрудность и лиловость - вроде блажь,
на которой прочно держится карт-бланш,
ведь размытые границы всяких мер
не спасают от назойливых химер.
Иллюзорность подменяет естество,
перманентно разрушая статус-кво.
Но незыблема кармическая ось.
Ожидание по коже расползлось.
***
Твои стихи - ожившие полотна,
детектор правды, кладезь подноготных,
поток эмоций, выход в неглиже,
растерянность, царящая в душе,
кольцо иллюзий, сомкнутое плотно,
растрёпанность волос и взгляд голодный.
Пусть рушатся устои и клише,
закружимся в безумном кураже!
Твои стихи...
Их адресат - отнюдь не кто угодно.
Но если зашагал бесповортно,
то не вернёшься в прошлое уже.
Рассыпется реальность как драже,
а сердце разорвётся благородно.
Твои стихи...