Не спалось, и светало, три ночи,
Рассуждал о бренности бытия .
Вспоминал о покойной Августе,
«Отче наш» защити от себя.
Стал не то чтобы черствым, жеманным,
Меньше стал при других говорить.
Главным образом понял что важно,
Меньше ртом всё безбрежно бранить.
Нет, нет, нет…
Бог тут и не причастен.
Во все тяжкие ринул не он.
И когда подвергался опасности,
Делал всуе, а думал потом.
Так легко ненавидеть все знамя,
Родовую, все поколение.
И кипеть до победного пламя
Суицид? Или все ж искупление?
Просто жалок, жалок я страшно,
Слёзы моют рутинную пыль.
И предательски крестное знамя,
Городил на себя, городил.
Мама папа бабушка деда!
Вы чего выпучили глаза?
Из портретов, фото, заставок,
Пасынок ваш изжил из ума!
Это бремя, багаж из сомнений,
Эти страхи, тревога, печаль.
Мне не справиться без преувеличений.
Жалок черт, что уж,
Я - стыдоба.
Плечи сгорблены, взгляд из под лоба,
И поникшая ось при ходьбе.
Вы надеялись - я поколение?
Продолжение фамилии -
Хе!
До чего же нелепая дума,
Возложить гордость на дурака.
И во многой печали та мудрость,
Уплыла ваша мимо меня.
Я спокоен, когда упокоен.
Величать некому больше род Стан.
Мама папа бабушка деда!
Продолжения не будет, мне жаль.