23 июня
Был этот день так странно многогранен
И так хорош в неведомом году.
Когда мы снова говорим об Анне
Ахматовой в сомненьях и чаду.
И профиль Гумилева возникает,
И нас встречает Питер в этот миг.
Да, там она так долго обитает,
Среди поэтов, маскарадов, книг.
Она живет, пока еще не тужит,
И Блока ждет в метели роковой,
И ей тот город и поэт тот нужен,
Опомнись, Анна, он теперь с другой,
Ему актрисы легкие милее,
Он не оценит твой бессмертный дар.
Молчит, стоит, уйти она не смеет,
И на Сенатской вспыхнувший пожар
Сжирает век, поэтов убивая,
И ей осталось только хоронить,
Не понимая, то ль еще живая,
Иль мертвая, и как ей дальше быть.
Восторгу и прозренью снова внемлет,
И каменеет в бездне роковой,
Булгакова проводит и объемлет
Весь этот мир, пожар тот мировой.
О, как немного нынче их осталось,
И лет пятнадцать остается жить,
Когда душа над пропастью металась,
То "Реквием" попросит повторить,
Запомнит все и лишь потом запишет,
В тумане вечном слишком ал закат.
Окликнет кто-то, но она не слышит,
И снова повторится звездопад.
Светить сгоревшим звездам без устатку,
А ей писать о доле роковой,
И будет все и тягостно, и сладко,
И словно бы последний грянет бой.
Но нет. Еще идти по тем равнинам,
И тем ухабам, и смиряя пыл,
Во всем виновной и всегда невинной,
Такой, какую он тогда любил.
И замирая снова у камина,
И возвращаясь в юность петь о том,
Как уходил отчаянно мужчина,
Как пуст был мир, очаг и старый дом.
И Блока профиль, и Марины нежность,
И холодок бестрепетной строки.
Останется любовь и безмятежность,
И будут дни так тягостно горьки..