Усадеб барских начался разгром,
Разгул обиженных войной солдат.
Пожары, грабежи, разбоя гром...
Звучал тревожный колокол — набат.
Дал помощь преподобный Серафим*.
Акафист ежедневным долгом стал.
Святой — защитником надёжным им,
Не зря он возведён на пьедестал.
Немало зла в обычном мужике,
Не раз решался грабить барский дом.
Старик встречал всегда с колом в руке,
Как верный и надёжный управдом.
Он нагонял на вора дикий страх,
Колом не прекращая угрожать.
И сам собою замедлялся шаг,
Мужик всем телом начинал дрожать.
Разумный Нилус диво понимал:
«Спасает преподобный Серафим!»
Акафисту и образу внимал,
Семью могуществом хранил своим.
Покинул Линовицу он с женой,
Лубянка встретила в Москве, тюрьма...
Побои, карцер, путь лежал иной —
Вела к расстрелу злая кутерьма.
Давала Вера силы дальше жить.
Он нёс достойно испытаний вес.
Держала крепко в жизни Света нить,
Мыслитель знал — всё волею небес.
Спасали сила воли и ума:
«Жесток и крут моей судьбы удел.
Не испугали карцер и сума,
Мне ведомо — судебный беспредел».
Он болен тяжело, ослаб, устал,
Но понимал: «Несу крест до конца...»
Писать и мыслить он не перестал
Заботами духовного отца.
Трудна, грустна мыслителя судьба,
Не понят, не приближен, отстранён.
Ведётся за умы всегда борьба,
Свод светских правил властью огранён.
За рамки вышел — на себя пеняй,
Ответ незамедлительно придёт.
Получишь выговор иль нагоняй —
Привычный кодекс свой власть соблюдёт.
Примечание:
*Святой Серафим Саровский,
иеромонах Саровского монастыря,
основатель Дивеевской женской обители.
Великий подвижник русской церкви.