1.
Жарким летом две тысячи нулевого года
Степанов разъезжал по кубанским станицам —
не то чтоб не заладился проект с губернатором,
знаменитым на всю страну «батькой Кондратом»,
но жадные краснодарские чиновники надували щёки,
совсем не спеша помогать какому-то там заводу
в продаже комбайновых запасных частей.
Степанов мирно кушал большой сочный беляш,
стараясь не капнуть на свежевыглаженную рубашку,
когда из окна проходящего автобуса кто-то знакомый,
распираемый от радости и счастья, заорал фальцетом:
— Эй, Степанов! Привет, Степанов! Ты чего тут, а?
Знать Степанова на Кубани могли считанные люди.
Сам он почему-то решил, что это какой-то житель Энска
приехал отдыхать на Черноморское побережье,
поэтому на всякий случай вежливо улыбнулся в ответ
и приветственно помахал пассажиру беляшом.
Помахал и забыл — объявили посадку на Темрюк.
Долго объяснять, зачем да почему, но лет через пять
пришлось Степанову ненадолго побывать в месте,
от пребывания в котором советуют не зарекаться.
Там, где ночи долгие, а дни бывают куда длиннее,
рассказал Степанову случайный сосед по камере
одну занятную историю из давешних времён.
Степанова вдруг бросило в жар, потом в холод.
Он вспомнил круглое усатое лицо в окне автобуса.
Всё совпало, всё сложилось — он понял, кто это был!
2.
Начальника продслужбы округа полковника Серова
расстреляли на пороге собственной квартиры.
Через много лет киллер, бывший сотрудник милиции,
добровольно и красочно рассказывал следствию,
что полковник умер как настоящий офицер —
киллер выпустил в жертву весь магазин пистолета,
а мёртвый Серов всё продолжал идти на врага,
чем вызвал у тёртого "мента" суеверный ужас.
Заказал Серова родственник, муж его сестры,
Серёжа Мизин, которого Серов по доброте своей
устроил начальником продовольственной базы.
Там служил этакий тихий неприметный майор Барсуков,
который предложил Мизину "замутить" шикарный бизнес,
Отныне Мизин закупал продукты через "левые фирмы",
но делал это так нагло, беззастенчиво и втридорога,
что был уличён и по совету Барсукова "заказал" шурина.
Случилась эта история в далёком девяносто восьмом,
а в две тысячи пятом банду наконец-то осудили.
Незаметный майор Барсуков получил двадцать два года.
В этом странном деле вскрылось так много тайн,
что фактуры хватило бы на целый детективный роман —
в банде состоял даже действующий офицер-чекист,
долгое время виртуозно путавший следствие.
При желании обо всём этом можно прочесть в газетах,
но о том, что узнал Степанов в камере, нигде не писали.
Дело в том, что Степанов был знаком лично
со всеми офицерами продовольственной службы округа,
он тогда работал в торговле, занимался тендерами,
полковника Серова знал и искренне им восхищался —
сам Степанов был по военной специальности начфином,
но впервые видел человека в погонах,
так досконально разбирающегося в себестоимости.
История с Серовым вышла громкая, её везде обсуждали,
непонятное дело — через пару недель после убийства
исчез штатный заместитель Серова, майор Толя Кулагин,
которому следствие назначило специальную охрану.
Но чекист-предатель оказался человеком с фантазией,
под видом охраны подошли к майору двое милиционеров,
попросили проследовать с ними в прокуратуру,
сел Толя в их машину, и больше его никогда не видели.
Якобы утопили начпрода Кулагина бандиты в Амуре,
но где и при каких обстоятельствах — никто не знал.
А Степанов кое-что услышал, когда сидел под арестом —
но кто ж его тогда, в пятом году, о чём-то спрашивал?
3.
Привезли майора Толю на берег Амура убивать
весёлые бандиты, переодевшиеся в милиционеров,
но отчего-то решили напоследок затеять шашлычок.
Небо синее, лето в разгаре, вишня отцветает —
почему бы не выпить у подножия амурских утёсов?
Выпили, разговорились, горемыка-майор учуял момент,
стал просить старшего киллера, того, что Серова убивал,
пощадите, мол, уеду, забуду всё, как страшный сон.
Ах, как приятно бандиту почувствовать себя богом!
Смотрит он на Амур, где паром к мосту шлёпает:
— А давай сыграем, толстый? Переплывёшь реку — живи!
Майору выбирать не приходится, он бегом в воду.
Какой он офицер? Разжирел, наел загривок, зад отрастил.
Бандиты у костра со смеху покатываются — комедия.
А Толя потихонечку-полегонечку, но плывёт, держится.
Амур — река серьёзная, течение у неё быстрое,
под Хабаровском в ширину Амур километра три точно,
а в паводок бывает все пять, не меньше.
Гребёт понемногу русский начпрод Толька Кулагин,
словно Чапай в последнем бою: "Врёшь, не возьмёшь!"
Притихли бандиты в ожидании — вот она, середина реки.
Начпрода сносит на фарватер, где идёт старая баржа,
похожая на знаменитый баркас таможенника Верещагина.
Пусто на палубе — снова в запое старик Верещагин.
Борт на полминуты закрывает голову майора,
баржа уходит ниже по течению —
нет, никого не видно на амурских волнах.
Эх, ваше благородие, госпожа Удача...
Прощай, Толя Кулагин, не повезло тебе сегодня.
4.
… А может быть, повезло?
Ведь это именно он, бывший майор Кулагин,
три года спустя окликнет жующего беляш Степанова
летним утром на краснодарском автовокзале.