Мой приятель, художник как-то подарил мне свою картину. На картине был зимний пейзаж с заснеженными соснами, с небольшими холмами, с почти неразличимой границей между снежным простором и небом. Солнце, затуманенное серой пеленой, было легко - оранжевым, висело низко, склоняясь к закату.
Я повесил картину на кухне. Показывал её своим нечастым гостям.
С художником мы не виделись после этого долгое время. Вскоре я узнал, что он угодил за решётку за какую-то хулиганскую выходку с поножовщиной.
Лет через пять он освободился, и мы встретились. Художник пришёл ко мне домой с чёрным потёртым футляром, похудевший, с резко обозначившимися чертами лица. Прямо с порога он спросил про картину с зимним пейзажем. Я сказал, что картина там же, где и была всегда - на кухонной стене. Мы прошли на кухню, и приятель мой, сняв картину со стены, посмотрел на неё, провёл по ней ладонью, положил на стол, и привычными, быстрыми движениями извлёк из своего футляра краски и что-то наподобие кисти. Затем ловко и уверенно он дорисовал на картине скрывающийся за холмом лыжный след.
***
Алхат рассказывает:
- У нас вся семья Халиуллиных, только двое - я и мой отец - Хулимулины. Как так вышло - сам не знаю, наверное, паспортисты, когда меняли паспорта решили так пошутить!
Алхат проходил службу в Самаре, и был в оцеплении вокруг того самого дома на Чкаловской во время Великого Стояния Зои. Он рассказывает:
-Ничего особенного не происходило, просто приходили какие-то люди и уходили, приезжали какие-то машины и уезжали.
Алхат рассказывает:
- Когда меня провожали в армию, собралось пол деревни! Родственники все поголовно плачут, а я креплюсь - я же советский солдат, я волю слезам давать не должен! Мать рыдает, обнимает меня, целует, а я - держусь, я же советский солдат, солдат не должен плакать! Уже под самое утро вышел в ограду. Стою возле сарая.В сарае коза. И вдруг коза как закричит: "Алхааааат!" Тут уж я не выдержал и слёзы ручьями полились по моим щекам!