Следы жестоких вех годины
хранит печальный лик земли,
как в ветхом рубище хламиды
видны залатанные швы.
Тех стен разрушенных войною
уже обратно не вернёшь,
они гранитною пятою
легли под острый драги нож.
Лишь помнят кладбища порою
те стоны памяти людской,
когда с прощальною слезою
ложился воин в склеп немой...
И неизвестная могила
как вечный жизни приговор,
войну на век приговорила
презрев реванша подлый вздор.
И стук хронометра отныне
стучится в сердце как укор,
как звук последней общей тризны,
что спел монахов тихий хор.
Он тем трезвеющим напевом
разлился с горем по Руси,
и с покаянным в такт припевом
глаголет:-Господи,прости...!
И душ невинно убиенных
вновь горний полнится чертог,
и с вереницею спасенных
шагает старец и отрок.
Следы тех горестных событий
благое сердце сохранит;
но знаю,с кроткою молитвой
оно забудет и простит...