Девушка, разрешите представиться, я – Пахом Галюники, неизвестный вам певец с греческого на балалайский. По глазам вижу, что вы любите свежие одесские помидоры.
Прошу вас, приватизируйте меня как памятник культуры, тряхнувшей сединой старины.
Хотите, ради вас встану на пьедестал на Лубянке, а когда сойду с него, полностью поступлю в ваше распоряжение или отдамся на вашу милость.
Умоляю, не проводите между нами преждевременную демаркационную линию, не подрывайте основу основ наших зарождающихся отношений.
По всему видно, что вы победительница страждущих сердец.
Я всегда искал такую как вы, чтобы ускорить в себе процедуру экспроприации банальности.
Да, да, я безудержно банален.
Вчера с одним зеленеющим гуманоидом пиво пил.
Закончилось банально.
Пришлось мне ему искусственное дыхание делать.
Представляете, каково было залётному инопланетянину такое пережить.
Он мне сразу предложение сделал, слетать к нему домой на планету Перивариус для узаконивания наших межпланетных отношений.
Страстно убеждал меня, что их наука отрицает знания и не ведает любопытства, но, тем не менее, достигла неподражаемых высот, где искусственное дыхание заменяет соитие.
Я почувствовал себя виноватым, пообещав зелёному существу больше ни во что не соваться, и никого не спасать.
Но если посмотреть на случившееся с исторической планетарной точки зрения, то я внёс скромную лепту в его тело.
Правда, что я с этого имею?
Произошедшее кой-чему меня научило, но мне самому предстоит ещё расти и расти в ваших глазах, чтобы добиться главного в моей жизни – вырастить для вас квадратные помидоры точь в точь как ваши глаза сейчас, в изумлении глядящие на меня.
– Хорошо, из всего вами сказанного я поняла, что вы хотите отправиться со мной в постель. А что мы там будем делать?
– Простите, это я совсем упустил из вида.
Так они расстались навеки.
Она закусила губу.
Он ушёл, опираясь на палочку, напевая «Мы все любили понемногу кого-нибудь и как-нибудь».