Комната пять на пять.
В полу двадцать семь досок:
двадцать шесть – нормальные, а одна – эксцентричная:
каждую ночь она противно скрипит. И вдруг так: «Иди с’да!» –
прикладываю ухо к полу, а она как гаркнет:
«Гвозди из меня вытяни, сучий потрох,
и все эти вонючие краски с лаками обдери!
А потом одно из двух: или возвращай меня в дерево,
или гроб себе клепай, паскуда!
И не смей мудрить: у меня формы всех стоп,
что были в этом доме, даже тридцать четвёртый размер
прабабки Анны – она заходила сюда только раз –
на празднование твоего, дурень, крещения,
и размер той малОй, что недавно приезжала…
У меня стопы всех, кто жил и кто умер, –
ты же понимаешь? – табула раса знает,
где твоя ахиллесова пята, –
такие вот языковые игры,
мой ты никчёмный поэтик».
(Перевод с украинского)