К сожалению, не удалось сохранить стихотворения Марины Ухановой, переписанные рукой автора и отправленные по почте в самом начале 90-х. Причём в немалом количестве, - точно не одним письмом. Лишь мизерную часть каким-то чудом удалось восстановить:
***
Ветер гуляет в безмолвии словно разбойник.
В саван первых снежинок закутан покойник.
Люди в окнах автобусов будто на фото.
Смотрят в сторону, вдаль, внутрь себя, на кого-то.
Небо серое медленно катится вниз.
Мост замёрзший меж жизнью и смертью завис.
БРЕД
Твоя холодная рука
Легла на лоб мне и пропала.
Ко мне неслось издалека
Из белых хлопьев покрывало.
Я убегала от него
По мокрой лестнице куда-то
Я не слыхала ничего, -
В ушах моих стояла вата.
Я закричала как могла
И повалилась на колени.
И в тот же миг исчезла мгла,
Пропали подо мной ступени.
Я очутилась на траве,
Холодным инеем покрытой,
С венком из роз на голове
В плену у музыки забытой.
ГОРОД
В этом городе пыльном мы все как на плахе.
Раскалённое солнце сверкает в глазах палача.
Мы идём вереницею в серых _______ рубахах.
Наша очередь тает как тает свеча.
Наши головы тихо ложатся в корзину для дани.
А тела наши тлеют в огромном чадящем костре.
Мы навеки мертвы и мы больше не встанем.
Время прах наш развеет, а имя утонет в кровавом ведре.
* * *
Я очень редко вспоминаю,
Что я женщина.
Как хочется опять
Достать из шкафа это платье
И по пояс в васильках
К тебе бежать.
Но нет цветов!
Давно уж нет.
На платье дырочки от пуль.
Рука в крови и автомат.
Я и не помню, кто и как
Меня учил спускать курок
И кто наш враг.
И кто наш враг.
ТОСКА
Ты проснулся и лежишь
под навесом серых крыш,
посреди двора-колодца,
где совсем не видно солнца.
Смотришь в небо и молчишь.
Ты когда-то там летал,
птицу синюю искал,
но прошла пора иллюзий,
ты собрал все грёзы в узел
и поглубже закопал.
Подошёл к тебе малыш,
заслонив собой часть крыш,
и посыпал из совочка
на тебя струю песочка.
Ты по-прежнему молчишь.
Кто-то, выглянув в окно,
смотрит на тебя давно,
на густую шевелюру,
худощавую фигуру
и из кружки пьёт вино.
Ты встаёшь и прочь идёшь,
что-то про себя поёшь
и подхваченный толпою,
забываешь, что с тобою,
кто ты есть, зачем живёшь.
Кстати, «Тоску» воронежский музыкант Сэмогон положил на музыку.
А в 1996-м году несколько стихотворений появились в журнале «Вавилон»:
* * *
Она ходит за мной по пятам
Она дышит мне в спину который день
Я устала уже говорить ей что я
Не готова ещё отправиться с ней
Я ей сказала: отстань и жди
Когда буду готова, позову сама
Но она недоверчиво щурит глаза
И снова бежит за мной по пятам
Как она надоела!
* * *
В старом городе снова собачий холод
Белый холод весны, метрономные капли
На мадам Эспераль потрёпанный свитер
Она пьёт только чай и всё время зевает
На окне зацвела коммунальная роза
И бросает цветы на сырой подоконник
Мне уже всё равно, что я завтра уеду
А ты будешь здесь пить эту гадкую водку
Ты вернулся домой, но не чувствуешь дома
За спиною страна под названьем Армия
Всё когда-нибудь будет о'кей в этом мире
Мы уже не увидим, но будем рады
Помнишь, дождь наполняет водой наши туфли
А мы спим в гамаке эпохи застоя
Кто-то классно играет в футбол моим сердцем
А я почему-то стою на воротах
Нет, мой мальчик, я завтра останусь
Мы с мадам Эспераль сходим в синематограф
Там идёт «Кабаре» с бесподобной Лайзой
Да, мой мальчик, я завтра останусь
Я ещё потерплю, всё не так уж скверно
ВЕСНА
Ты слышишь плеск весла?
Похоже это весна
Плывёт к нам в рассохшейся лодке
А мы забыли о ней
Мы забыли какая она
Мы давно перестали ждать
Нам так хочется спать
Вечным сном
И глаза так устали от белого снега
Ты чувствуешь как тает лёд
У тебя на щеках
И капли стекают за ворот?
Мы скоро сможем встать
И даже сможем идти
Мы будем сохнуть на солнце
И плакать от боли в замёрзшей душе
А отогревшись мы будем искать остальных
* * *
Ну что ты киснешь, бэйби
Давай сюда свою скуку
Я ей скажу, о бэйби
Пару ласковых слов
Она сразу сдрейфит, бэйби
И соберёт свои шмотки
И ты улыбнёшься, бэйби
Глядя ей вслед
* * *
Память моя
Параллельный мой мир
Что ты там прячешь?
Что мне готовишь на завтрак?
Стаей проносятся мимо
Старые пыльные сны
Новые заняли место
В черных бездонных ящиках
ГОРОДСКОЕ КОЛЬЦО
Лето вишни и лёгких летящих рук
Ты уезжаешь всё дальше от дома
Ты слизываешь с пальцев розовый мел
Ты только что написала на асфальте
People! Make love not war!
И ты не знаешь что будет дальше
Ты потеешь с закрытыми глазами
Под лёгкое дребезжанье пустого трамвая
У тебя скоро кончится отпуск
Но ты об этом не думаешь
Ты думаешь, что никогда ещё не было такой жары
Такого количества вишни и таких лёгких рук
Ты подъезжаешь всё ближе к дому
Наверно ты проедешь ещё один круг
Наверно ты больше никогда не напишешь
Таких писем и таких стихов
Но возможно другие будут не хуже
Ты уже открыла глаза
По улице идет молодой сумасшедший
Ты ошибалась, думая, что он свободен
И ты не можешь оторвать от него взгляда
А потом ты видишь людей с мороженым
Ты уезжаешь всё дальше от них и от дома
Но это не может продолжаться вечно
Осенью уже не будет свежей вишни
А будут вишнёвые варенья и компоты
И уже не будет таких лёгких рук
Потому что ты снова наберёшь вес
А надпись на асфальте смоет дождь
Но будет бабье лето и жёлтые листья
Будет трёхлетие неудавшегося самоубийства
И ещё много-много всего для тебя
Ты подъезжаешь всё ближе к дому
Ты выходишь под палящее солнце
Ты так устала ждать любви
Ты так устала думать о смерти
Ты так любишь весь этот мир
Но в нём так трудно дышать
Потому все ходят в скафандрах
Ты пишешь мелом на асфальте
Long live rock-n-roll!
И скрываешься в прохладном подъезде
А с неба падают первые капли
* * *
В ПТУ
Хриплый смех юных женщин
Дым сигарет в туалетах
Физрук Савельев
Прячет свой возраст под бородой
Кто он такой
Откуда он знает, что я верю в Бога
Лыжня бесконечна
Но кто-нибудь вовремя даст звонок
Публикация есть в сети. Вот что вспоминает имевший к ней прямое отношение Дмитрий Кузьмин:
- «В 1994 г. на проводившийся нами Второй Всероссийский конкурс молодых поэтов прислала стихи некая Марина Уханова из Нижнего Новгорода. Обратный адрес был до востребования, а из записки явствовало, что автор работает на почте. Стихи были диковаты и неотесанны, но с драйвом. Я их опубликовал в очередном "Вавилоне" - но пока суд да дело, прошло полтора года, а потому авторский экземпляр, посланный на почту в Н.Новгороде, вернулся не востребованным (надо понимать, девушка с почты уволилась). Впоследствии тексты Ухановой были переведены на английский и украсили феминистический раздел антологии современной русской поэзии "Crossing Centuries", о чём бывшая нижегородская почтальонша, боюсь, так никогда и не узнает...»
- «Критика уже воспользовалась такой возможностью - главным образом, чтобы критиковать "Crossing Centuries" за не столь очевидный набор имён, среди которых попадаются не просто малоизвестные, но даже и полумифические3.
---
3 Например, нижегородская поэтесса Марина Уханова, чьи стихи были когда-то присланы в редакцию альманаха молодых поэтов "Вавилон" с обратным адресом "до востребования", напечатаны, а посланный авторский экземпляр вернулся недоставленным. Об авторе, тем самым, неизвестно вообще ничего - может, кто из нижегородских читателей "Ариона" знает, как найти поэтессу Уханову? Ей причитается как минимум авторский экземпляр американского издания!»
На первой странице первого отправления Марина оставила небольшое резюме: работает почтальоном, любит рок-музыку, псевдоним - Маринэ Витебская (от названия улицы Витебской в Горьком - Н.Новгороде). Возраст или не был указан, или уже забылся, но родилась она где-то в конце 60-х или начале 70-х. В качестве своеобразных бонусов к стихам прилагались актуальные на тот момент печатные материалы, а именно журнал «Red Rose» (не сохранился), 50-й номер (спецвыпуск) газеты «Гуманитарный фонд» за 1991 год (сохранился), вырезка из горьковской «Ленинской смены» со статьёй о «Creedence Clearwater Revival» (сохранилась, на обратной стороне интервью с Юрой Шатуновым), и ещё одна вырезка - о гр. «Воскресенье», если не изменяет память, статья Ильи Смирнова с выпадами в сторону не жаловавшего эту группу Артемия Троицкого (не сохранилась). Смирнов называет там Троицкого «буревестником международного мажорства». Между прочим, Илья Смирнов - автор термина «либерастия», нынешние любители которого в подавляющем большинстве (или даже все) понятия не имеют, кто его придумал, и каких он взглядов.
Вообще же, история со стихами и прочим контентом такая. В голову пришла безумная мысль выпустить машинописный журнал, сугубо «для себя», в одном или двух экземплярах, но с эксклюзивным содержанием. Через объявление в молодёжном издании был брошен клич ко всем желающим поучаствовать в сомнительном проекте. Среди откликнувшихся оказалась и Марина.
А вот что прислали ещё:
- Из Москвы - машинописные страницы со стихами (имя забылось) Козловой, датированные 1980-м - 1982-м годами. Кем отправлены, тоже стёрлось из памяти, но точно не автором. Сохранились в полном объёме.
- Из Украины (вроде бы город Ровно) девушка прислала собственный перевод с польского статьи о Джоне Кейле. А ещё с её подачи Ирина Малахова из Львова поделилась своими стихами, точнее текстами песен. Ирина - лидер группы «Вэно». Ни статью, ни песни сберечь не удалось.
- Стихи какого-то парня с Дальнего Востока, присланные не им. Не сохранились. Одно из стихотворений начиналось так или примерно так: «Кругом заборы, на вышках часовые, колючей проволокой окутаны ряды... »
- Что-то ещё, чего уже не вспомнить.
Как ни странно, первый (и последний) номер журнала увидел свет. Назывался он «Аура». Обложку украшали примитивистская графика, созданная на основе какой-то полуэротической картинки, и эпиграф из Высоцкого:
Нам кажется, мы слышим чей-то зов -
таинственные чёткие сигналы...
Как ни прискорбно, от «Ауры» ничего не осталось.