Он плакал тихо, что никто не слышал.
Казалось небу, в общем, всё равно,
Что рвут снаряды по той самой крыше,
Где он мальчишкой, (с другом заодно),
Ещё вчера читали сотни книжек
Про Ватерлоо и Бородино.
Где во дворе, играли в Чижик-пыжик,
Где вечером, в раскрытое окно,
Кричала мама маленьких детишек,
Под бережное нежное крыло.
Казалось, будут ласточки гнездится,
Казалось, что иного не дано…
Как домино огромный дом сложился,
И выбраться уже не суждено.
И в воздухе безумие искрится,
И сумерки упали на бетон.
Мы думали, война не повторится,
Мы думали, что прошлый мерзлый сон,
Водицей талой в воздух испарится,
Но по земле всё тот же гулкий стон,
Могил, раскрытых жуткие глазницы,
И многолюдье страшных похорон.
А ласточка над пропастью кружится,
И дождь горячий прямо на ладонь.