(Алеся: «А ты говоришь: «Полегчало»… Она написала: «Бывает и хуже».) Меня чего поразило <в Никитском монастыре Переславля-Залесского> – я ведь опять жаловался – на голоса, на сотрудницу, вот, а потом стал говорить: а тот вот Батюшка говорил, ну, как бы, называл ее «живым храмом», «человек-храм»… Что общаясь с ней, ну, намекал, что, общаясь с ней, я чуть ли не общаюсь с Иисусом Христом… Он ничего не сказал, но когда мы пришли к этим книгам, первая книга, которую я увидел, называлась: «Человек – Божий храм». Обратила внимание – там лежала такая книжка? «Человек – Божий храм», а рядом с ней, рядом с ней лежала книга с названием, которое я никогда в жизни не встречал, мамочка, слышь? «Прощай навсегда». (Алеся смеётся.) Слышь? «Прощай навсегда». И сейчас я узнаю: умер Каха Кахнадзе – вот, исполнитель роли Абдулы, в «Белом солнце пустыни», 85 лет было. Который сказал: «Что еще нужно?.. Жена, дети – что ещё нужно человеку, чтобы спокойно встретить старость?»… Ты помнишь, эти слова Вера Яковлевна сказала? Я тебе рассказывал… Когда всё это начиналось. Я тогда, у меня зашевелились волосы, я, это самое, начал думать, что это значит?.. Помнишь, нет? Я же тебе рассказывал, мамочка. Я тебе всё это рассказывал! Вот умер этот, Абдула… (Алеся: «Ну и слава Богу…») 85 лет… На Юрика, помнишь, он похож был? (Алеся: «Да».) Он, оказывается, был, дружил с этим, с Кикабидзе… Кикабидзе жив еще. И вообще, он был один из самых лучших грузинских актеров… Играл в «Дон Кихоте», чуть ли не самого Дон Кихота. А отец у него был знаком со Сталиным. Учил Сталина в семинарии церковному пению. Да… Видишь, как интересно… Всё переплетается… Ничего я, конечно, не понимаю… Я чувствую, что всё это неспроста. Единственное, что я чувствую – мне сердце подсказывает, что всё это имеет какое-то значение…
(Алеся: «Ты знаешь, Сонечка, мы там когда проезжали, уже к Москве подъезжали, и там был длинный серый такой забор под мостом, и на нем огромными буквами такими, черными, было написано: «У Бога в руках».) Вот волей-неволей приходится обращать на такие вещи внимание – что на заборах пишут, какие номера у машин проезжающих… Я вижу, что это имеет смысл! Вот когда мы ехали туда, я видел, передо мной проехала машина «У313ХА». (Алеся: «Уха».) Нет, тридцать один три – это Эдуард: 31 марта – день памяти Эдуарда, то есть «у Эдуарда – ха». Ха-ха. Ха-ха. (Алеся: «А я видела «У254АН».) Ну, двадцать пятое ноль четвертое – это позавчера?.. Двадцать пятое четвертое… Позавчера. Вспоминай, что было позавчера у тебя. (Смеюсь.) АН – это Алеся Николаевна. (Алеся: «Воскресенье, мы были в храме… Вербное воскресенье было…») Ну вот, что-то ты, наверное, пережила… (Алеся: «Была Пассия»). Вот. Вот. Что-то, видать, важное там случилось на Пассии. Вот такой вот интересный Божий поток… И видите, это полотно Божие – оно очень тонкое. Оно очень такое… В нём всё имеет значение! Пронизан тончайшим символизмом! И то, что называется грехами, это полотно рвет, рушит. Понимаете? Нужно быть очень осторожным, чтобы не повредить этого жизненного полотна. Чтобы вписать туда свой узор, который одновременно будет Божьим. А не наоборот. К жизни нужно относиться очень бережно. Её нельзя рвать. Очень терпеливо ждать, когда этот узор сам исткётся. Не думать, что всё безсмысленно. Вот, что ничего не имеет значения… Всё само собой течёт… Всё исполнено, исполнено глубочайшего, колоссального значения! Всё, что с нами происходит. Я это уже понял. И я бы очень хотел свой опыт вам передать. Жизнь требует очень, очень бережного отношения, к себе. И то, что произойдёт само собой – это самое лучшее. Самое лучшее – то, что случится само! (Алеся: «Это точно».) Это значит – Бог сделал. И то, что Он делает – это лучше всего, прям вот лучше всего – то, что делает Бог. Принимай и не думай. Ну конечно, везде нужна осторожность, да, надо посоветоваться… Надо испросить благословения родительского… Но вот в принципе, закон такой – Господь всё делает Сам, в своё время. Как вот капля, чтобы ей упасть, она должна назреть, да? Вот она назревает-назревает, назревает-назревает – потом превышает сила тяготения силу поверхностного натяжения, кто физику изучал, меня поймёт, или никто?.. Капля, потому она не сразу падает, что есть сила поверхностного натяжения, воды, которая удерживает ее в целостности. А когда сила тяжести перевешивает, капля падает. Так всё и в жизни. Или когда плод созревает, он падает, прямо в руки – значит, он созрел. Так и в жизни всё. Всё само. С величайшей осмысленностью происходит. Вот, нужно с жизнью дружить. Ей доверять. Всё придёт, не волнуйтесь. И вот, я несколько поспешных шагов в жизни сделал, о которых я сожалею. И я теперь чувствую, что нужно было бы потерпеть: и там нужно было бы потерпеть, и сям, и тут подождать, и тут не бежать, ведь было же хорошо… (Алеся: «Да где это ты?..») И я где-то там поспешил и - что-то разрушил. Ну, мне жалко, конечно… (Алеся: «Что ты имеешь в виду?») Ну, как с мамой получилось… Что так она сильно была огорчена… (Алеся вздыхает: «Да, Эдь… Плохо получилось…») Это очень всё, и то что потом, во что это вылилось с отцом Виктором – этот ужас…
И то, что на работе я, допустим, не потерпел эту Наталию… Я же не знал, насколько с ней надо быть осторожным!.. Я же этого не знал. Чего-то такое рвался, чего-то такое (смеюсь) в любви, понимаешь ли, признавался!.. (Алеся: «Молодец».) Я хотел развеять, развеять мрак! (Алеся: «Спасибо».) Вере Яковлевне, я имею в виду, признавался в любви! (Громко смеюсь.) У неё была такая ужасная реакция – ну, я ж не знал, что там всё так серьёзно!.. И страшно!.. Я ж не знал!.. Я думал людей повеселить, развеять печаль… А там такое вылезло! (Алеся всё время тихо что-то фоном комментирует. Соня тоже что-то говорит.) Чего-чего? (Соня: «У вас это обычно очень хорошо получается» (с сарказмом)) А, развеять… Печаль развеять! (Со смехом. Кто-то отвечает: «Да». Алеся: «Ты умеешь».) Ну, Сонь, ты же меня от этого не меньше любишь. А? А, Сонь? А? Ну, ты ж меня понимаешь! Ну, представь себе, какое будет предательство… (Маруся, Соне: «Как будто ты, прям, настроение всем очень поднимаешь…») … если ты от меня ускачешь при этом! Ты так хорошо понимаешь, и собираешься смотаться! От меня, понимаешь ли… Я понимаю, конечно, папа – существо безполезное, но я без тебя буду скучать – без своего «светосика»… (Смеюсь.) Моська, конечно, ну такая – мелкая, но на меня похожая!.. (Алеся: «Эдь, читай!») У меня больше таких нет. Чтоб так сильно на меня были похожи. А? Какой-то подарок Бога, мне. Через Оптину пустынь, опять же. Да, я думаю, что если ты пренебрежешь этим, Соня, ты потом будешь жалеть об этом. Вот как я сейчас сижу и говорю: жалею, что с мамой так поступил, жалею, что с Наталией, и с Батюшкой я что-то не так сделал… Я всех этих людей любил… Ну, так сердце моё откликнулось… А любовью нельзя, нельзя пренебрегать. Иначе потом очень пожалеешь. Как дедушка Гера мне говорил: «Нельзя огорчать людей, которые тебя любят». Нельзя огорчать людей, которые любят тебя. (Алеся: «Что это с тобой? Надо тебе ездить к отцу Димитрию… Прям, такие слова! Прям, бальзам на моё сердце! Давно ничего такого я от тебя не слыхала!..) Это ж я Соне говорю. (Алеся: «А». Смеюсь.) Да! (Алеся: «А я, значит…») Соня должна услышать эти слова. Чтобы не поступить опрометчиво.
А что мы испытали там – конечно, всякие серьёзные соприкосновения с Церковью – они очень сильно размывают личностное самочувствие. Там такое ощущение, что истончается ткань твоего существования. (Алеся: «Тебе так дорога… ткань твоего существования…») Ну, эта индивидуальность твоя – она как-то бледнеет и куда-то уходит. (Алеся: «Ну и слава Богу».) Да. («Туда ей и дорога».) Мама правильно говорит. (Алеся, дразнится: «Твоя индивидуальность»…) Кроме того, она этим и укрепляется. Это связано с тем, что ты, ну, чем-то подпитываешься… В тот момент, когда ты чем-то питаешься, ты очевидно… нарушается твоя целостность – потому что ты принимаешь силы. Целостность нарушается тогда, когда из тебя берут что-то – тебе плохо становится, целостность нарушается тогда, когда ты что-то берешь. И тебе становится хорошо. Вот в Церкви как раз ты берешь. Хотя и может казаться, что это очень трудно. Но это как раз процесс духовной подпитки, происходит в Церкви.
И как проявляется «крыша», защита? Как она приходит? Она тебя сокрушает. Приходит человек и говорит, что ты не прав в этом, ты не прав в том, ты вот здесь некрасив, здесь несостоятелен, здесь виноват, заслуживаешь вот таких наказаний, вот такая тебе епитимия… Вот. И всякие такие сокрушающие слова. Но в этих словах он берет ответственность за тебя! Слышишь, Соня? И у тебя появляется крыша, защита. Духовная. Вот, в такой жесткой форме. Они не говорят, эти люди: «Я тебя люблю, какой ты хороший, будем дружить»… Если вот так говорит – это значит нехороший, скорее всего. Лестью вкрадывается. А хорошие говорят вот так! Они тебя сокрушают! Они говорят, какое ты, извините, собачье г. И у тебя появляется защита… Духовная защита. Вот, Соня, счастлива ты, что ты такие слова слышишь. На 21-м году жизни. Если бы мне кто-нибудь что-нибудь такое говорил, Соня… Если бы у меня был папа, который бы мне такие слова говорил… Я бы горя бы не знал! (Алеся: «Мы бы тебя тут и не видали. Ты б уже давным-давно стал святым отцом, папочка, и спасался бы в горах Кавказа».) Вот то, что я вам могу сказать. (Алеся: «На этих словах, папочка, давай Евангелие почитаем»…)
Было бы хорошо, Соня, чтобы и ты тоже что-нибудь сказала. И может быть даже, спросила бы чего-нибудь. А? Соня? Твоё ведь мнение – оно тоже что-то значит. Мы пережили вместе серьёзные переживания. Серьёзный опыт вместе пережили. (Алеся: «Она осмысляет. Дай ей переварить, она завтра тебе скажет…».) И возможно, мне есть что сказать тебе, но я не могу без… наводки, что для тебя важно? Что бы я объяснил из произошедшего. М? Всё понятно, да? Ну, хорошо. (Алеся: «Есть вопросы – обращайтесь. Да, папочка?») Да. Был один вопрос, с утра пораньше. (Соня что-то очень смелое, но очень тихое отрывисто произносит. Алеся, со смехом: «Ты упустил этот момент, всё!».) Этот шанс был упущен! (Сквозь смех.) Ну смотри, Соня, как бы ситуация не повторилась! (Алеся: «Не надо!») Чтоб ты, опять!.. (Соня: «Наверное хорошо, что вы меня так послали… … <А то бы я могла> такое… наговорить…) Ну, я же чувствую, Соня, когда надо, а когда нет. В шесть утра, по дороге в туалет, явно не надо… (Смех.) Соня… «Пап!.. А пап!..» - «Соня, потом. Дай поспать». «Потом» не настало. Ну, очевидно, Соня получила ответы на все свои вопросы. Другими путями. (Алеся: «Без папы».) Как это, рассказ, нет, рассказ. Пришли к старцу вопрошающие, к Антонию Великому. Разговаривают с ним, разговаривают… Говорят. А один ничего не говорит. У него спрашивает старец: «А ты у меня чего ничего не спрашиваешь?» - «Отче, мне достаточно на тебя смотреть»… Это твой вариант, Соня. От Луки святое благовествование. Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе. (Читаю Евангелие. От Луки, 18 глава.)
(«Яко сотворит отмщение их вскоре».) Я испытал очень сильную обиду. НИ ЗА ЧТО. Ни за что.
(«Яко сей мытарь…») А мамочка, никого тебе этот образ не напоминает?.. Случайно… (Смеюсь.) «Пощуся – двакраты в субботы… (Алеся: «Слушай! Ты!») Молюся! Псалтирь читаю… (Сильно смеюсь. Алеся: «Безсовестный!..») Мужу Евангелие советую читать, побольше… В дороге». Мама мне вчера сказала: «Ты читай в дорожке Евангелие побольше»… Я сказал: «Извини, мамочка, но так можно так объесться сладкого, что потом уже в рот не взять». Извините! В дороге я вон… Я тоже читаю не абы что. Сергея Михайлова читаю в дороге… А Евангелие вот мы сейчас читаем… Видите как. И назвал маму фарисеем при этом. Мама очень была обижена. На это моё название. «Десятину даю всего, что присяжу». Тоже сегодня ты отдала, мамочка… (Алеся: «Да это этой женщине, которая перевела тебе. Переводом деньги отдала… («Какая?») Ну вот, от которой из Германии ты получал…) А-а-а… Это её? («Да, ее…) Пять тысяч, да? («Да.») От неё? («Да.») Спасибо женщине. Ольга, кстати.
(«Боже, милостив буди мне грешному»). Это я… Вот. Между нами разница какая. (Алеся: «Да».) Да… (Алеся: «Не буду. Ни поститься, ни Псалтирь читать…») Не-ет, тогда ты ещё будешь хуже, тогда ты будешь не фарисей, а просто беззаконник!.. (Алеся, прыскает: «Беззаконник!..») Да!.. (со смехом) Тогда у тебя вообще никаких оправданий не будет!.. Тогда будем тебя искать в одном из злачных мест Химок. Мамочка… Так нельзя…
(«Яко всяк возносяй ся смирится, смиряяй же ся вознесется».) Вот, это иллюстрация к тому, что только что говорил. Как приходит «крыша». Смиряешься – и вознесен будешь. А ещё вот я Марусе сказал, что впечатления эти, церковные, они очень сильно укрепляют семью. То, что мы сегодня пережили вместе, очень сильно укрепило наши отношения друг с другом и нашу семью в целом. И опять же, какой признак этих укрепляющих впечатлений? Смирение. Вот от Бога всегда исходит такой посыл. Смиряющий, сокрушающий и вместе с тем очень умиротворяющий. Ты сразу успокаиваешься, и всё тебе становится понятно. И появляются силы терпеть, нести крест. И появляется ощущение смысла всего того, что с тобой происходит. Поверьте моему опыту – именно так и бывает. Я же уже долго по этому пути иду. Всегда именно такой смиряющий, трезвящий и укрепляющий посыл. А ещё такой признак – что всякий раз, когда ты испытываешь это, ощущение, что ты начинаешь всё с начала. Каждый раз, когда в храм приходишь, каждый раз, когда на молитву становишься, каждый раз, вот, когда в какое-то святое место приезжаешь – каждый раз, вот, всё с начала. Никаких заслуг, заново доказывать приходится всем, что ты не верблюд, что ты какое-то к Богу отношение имеешь… Всё с нуля, всегда. То есть никакой гордости на духовном пути просто невозможно, вообще. Человек, вот… «Блаженны нищие духом». Яко их есть Царство Небесное. А нищий духом – это значит нищий сутью, это человек, который считает, что его вообще почти нет. Что его просто нет. Вот, «блаженны нищие духом». Но если человек себя считает за ничто, тут же появляется Бог. Который становится всем. Человек не остаётся в такой пустоте. Так вот.
Сегодня мне приснилось, мне дали понять, что всё, что я пережил за последние годы, это было только затем, чтобы я не мешал, хорошим людям. Что я мешал людям, которые меня гораздо лучше. Поэтому мне дали по шапке. Чтоб не мешал. Это я во сне увидел. Вот, заснул, и увидел… (Алеся: «Давай, не начинай…») Хорошо. («Да.»)
(«Не прелюбодействуй, не убий»…) Вот, отец Димитрий Смирнов объяснял, почему здесь сначала говорится про прелюбодеяние, а потом про убийство. Так сказано потому, сказал он, что прелюбодеяние страшнее убийства. («Да?..») Да. Что это грех более страшный, чем убийство.
(«Вся елика имаши раздай и гряди вслед Мене, и будеши имать сокровище на небесех».) Это, кстати, один из посылов, которыми я руководствуюсь. Я там говорю, в интернете, всё, что знаю, всё, что думаю, всё, что чувствую… Вот – всё, что успел накопить. Просто, безплатно вываливаю совершенно чужим людям. Нищим. Если, действительно, человек в интернете питается какими-то крохами, значит, он нищий… Я с той мыслью, что, вот, я всё раздаю, всё, что у меня есть, чтобы следовать за Христом. Потому что действительно, если ты о чём-то говоришь, сокровенном, интимном, если ты какими-то мыслями делишься, они могут из тебя и улетучиться. То, что казалось тебе твоим неотъемлемым достоянием, если ты о нём сообщаешь, оно пойдёт к кому-то, вот, кто это примет в сердце. Но я не считаю, что это такая уж прям большая потеря, потому что если ты это делаешь ради Господа, тебе Господь за это воздаст сторицею. Вот я из тех соображений делаю. Что раздать – и следовать за Христом. И узнать что-то ещё более глубокое и ещё более важное. Потому что у Господа никогда не будет конец. У Него всегда будет ВСЁ БОЛЬШЕ, БОЛЬШЕ, БОЛЬШЕ, БОЛЬШЕ… Приближение к Нему – оно будет безконечным. Мы будем Им, если Господь сподобит нас этого блаженного бытия, мы будем Им, Его вкушать и никогда не будем насыщаться. Мы будем вкушать Его больше, больше, больше, больше, и нам всё больше, больше, больше будет хотеться. Вот что такое жизнь будущего века. И нам это никогда не наскучит. Ни-ког-да… Вот такое бытие для нас сотворил Бог. И это не моя отсебятина, я много раз об этом слышал, от Святых. Я же давно ловлю весточки из Царствия Небесного, очень старательно – я много чего успел накопить. Много информации. (Дальше читаю Евангелие.)
(«Невозможная у человек возможна суть у Бога».) Батюшка, вот, мне неоднократно говорил, что это самая главная тема спасения – «человеку невозможно, а Богу возможно». Своими силами мы никогда не спасемся. Можем надеяться только на милосердие Божие. Никогда мы не будем достойны спасения, но мы можем себя, как бы, соделать способными себя принять этот дар. Спасение – это дар. А сможет принять этот дар или нет – зависит от человека. Очевидно, этот дар нужно оценить… Вот, способность эта зависит от степени смирения человека и от того, сколько трудов он положит. Если вот все силы вложит, и при этом будет понимать, что сами по себе его труды ничего не стоют и ничего не значат – вот это вот условия, при которых он может надеяться сподобиться получить от Бога этот дар. Выше, блаженнее и желаннее которого нет ничего. Избавиться от смерти, от страданий, от ада, от дьявола, от нелюбви, от непонимания, от всякой печали, даже малейшего возды-ха-ни-я – если у человека даже никакого воздыхания нет!.. И окажется, что это не награда – ЭТО НОРМА. Что просто так всегда должно было быть!.. Но почему-то мы вдруг выпали из этой нормы. Мы в неё просто вернёмся. Это будет не награда, это будет просто ЖИЗНЬ. Вот она такая… Вот что может быть желаннее этого?.. Ничего. Ради этого разве не стоит потрудиться и потерпеть?..
Я вам неоднократно уже это всё говорил. Неоднократно. Но духовные истины – они таковы, что они настолько далеко отстоят от текущей современной, вот, просто вот обыденной жизни, что нужно повторять снова, снова и снова, безконечное количество раз. Чтобы хоть немножко им соответствовать. Их очень трудно даже вспоминать. Настолько они высоки по отношению к просто текущей жизни. Ко всем этим, какашкам, извините, ругани… М? И прочим всяким безсмысленностям. А ведь это не фантазии – то, что я говорю, это не выдумка, это ПРАВДА… ПРАВДА. И тот человек, который выходит на уровень этих истин, он становится очень великодушен! Он становится очень терпелив! Он всем всё прощает, он всё терпит, потому что он действительно верит в это во всё. Для него материальная эта жизнь, просто, становится как ничто. Он все её условия исполняет, но живёт совершенно другим. И поэтому он ни с кем не ссорится, всем всё уступает… Понимаете? Никогда не ругается, никогда не огорчается, всегда в светлом расположении духа… Потому что он верой живёт! И вера его питает! А когда по вере живёшь, вера очень сильно усиливается, очень сильно!.. Человек сам всё больше и больше утверждается в вере и удостоверяется в ней – что это всё действительно так!.. Вы только представьте себе, какая это радость, когда ты понимаешь, что это действительно так!..
Вот я вам рассказывал, как я вытащил «Новый Завет»? Я ж слезами обливался над этой книжкой: когда я ее достал, я плакать стал над ней… Потому что это было одно из первых моих – может быть, даже первое настоящее переживание истинности веры. Что это всё не выдумки, а это так и есть. Потому что… Помните этот мой рассказ, да? Как я вытащил «Новый Завет»?.. (Маруся: «Нет». Алеся: «Помним».) Музыка, «Депеш Мод», потом помылся, что я думал – да-да-да-да-да, да. <После пережитой сильной молитвы и покаяния, желая посмотреть, что за книгу купил отец в домашнюю библиотеку, вытащил с полки Евангелие, от чего пережил внутренний переворот, ощущение несомненного касания Божиего к душе. Это было в феврале 1991 года.> И вы знаете, какие я слова при этом прочитал? Воскрешение Лазаря мне открылось. Евангелие от Иоанна. (Алеся вздыхает.) Вот эти слова, что: «Верующий в Меня – не умрет. Будет жить вечно. Смерти не увидит вовек. И если умрет, то оживет». А я же очень смерти боялся, у меня это огромная травма была, ещё с детства. И вот Господь мне такие слова сказал. Я ОЧЕНЬ СИЛЬНО был потрясён этим опытом. И больше радости я и не знал, как радости того, как Господь удостоверяет тебя в истинности веры. Подтверждает все вот эти вот – ну, невозможные вещи, которые кажется, ну – они не могут быть! Невозможно! Невероятно! Исходя из опыта нашей текущей жизни. А Господь, вот, утверждает, подтверждает, что да! это действительно так! Как бы ни казалось тебе это фантастично - ЭТО ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ТАК. Вот большей радости, чем это – нету. И это был не единственный опыт. Их было много! Это был первый! Их было много, подтверждений - того, что это всё действительно так.
Но, тут же и ужас греха. Что если ты, зная, что это действительно так, всё равно продолжаешь грешить, - какой же ты преступник, какая же ты свинья… Но и здесь тоже – не надо отчаиваться. Да, преступник, да, свинья, но я хочу быть с Богом, я каюсь, я снова и снова возвращаюсь, к Богу, потому что Он сказал: «Грядущего ко Мне не изжену вон». Есть люди которые согрешат чуть-чуть – и совсем от Бога уходят. Отчаиваются. А этого ни в коем случае нельзя делать. Да, не надо грешить. Но если согрешил – забудь и возвращайся на излюбленный тобой путь спасения. Потому что иначе ты жить не можешь. Вот это правильное отношение к предмету. И посрамишь врага. Который тебя толкал к отчаянию. Как к погибели. (Дальше читаю.)
(«Вера твоя спасе тя».) Подтверждение тех слов, которые я вам только что говорил. Вера твоя спасе тя.
Вот, смерть этого актера, который играл Абдулу, в фильме, помните этот фильм – «Белое солнце пустыни». Который космонавты все смотрят перед полетом. И именно с мотивов этого фильма началась вот эта вот духовная история. С этой тетей Наташей. (Алеся: «Мы с тобой потом вдвоём ее обсудим…») Когда Вера Яковлевна сказала, что «всё у вас есть, Эдуард, - жена, дети – что ещё нужно, чтобы спокойно встретить старость?» И у меня зашевелились волосы – о чем речь идет? Что такое? Что? Что? Что мне не хватает? У меня всё есть! О чем вы говорите? Что, я мимо чего-то прохожу? (Алеся что-то говорит.) М? Может быть. Но я почувствовал, что я должен обратить внимание. И как выяснилось, я правильно сделал. (Алеся: «Ну молодец…») Я сделал правильно. Вот сейчас, очевидно, эта возможность умерла. Умер артист – умерла возможность. Продолжалось, наверное, лет восемь-девять это. Вот именно это. Но наверное, это действительно было соприкосновение со Христом. Но. Христос – это большая Реальность. В Него много входов. Это не значит, что увидел я эту книжку – «Человек – храм Бога. Прощай навсегда» - что это всё, конец – нет. Мне этот вход не подходит. Это не для меня. Но я отдал ему должное. «Да, всё, хорошо, я тебя узнал, всё – идём дальше». Жду более подходящего портала. (Алеся: «Забавный эпизод был. Мы когда пришли на Пассию, с папой в воскресенье, вечером, такой тонкий был момент, забавный. Значит, ну почти никого нет, никого нет. И вот, в конце концов, входит тетя Фотиния. Заходит на этот вот столик, подставочку, ну где хор стоит, ищет книжку, и судорожно там крутит, крутит, ищет, ищет, потом она вдруг достает – ты не видел это? Достает нужную книжку, молитвослов, и говорит: «Ес, ес, ес!» (Смеемся. «А что это было?») Ну какой-то очень важный молитвослов… Наконец-то его достала…) Насмотрелась фильмов американских – такая же, как и мы. Ес, ес, ес… Да…
Вот такая жизнь, дети, духовная. Она очень интересная. Ничего более интересного, чем это, нет. Чем вот эти впечатления… Они такие странные. Они – скользящие. Они… Ну вот, еле заметные… Вот, есть слова из Евангелия, которые очень уместно вспомнить по этому поводу: «Дух дышит где хочет. И голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит. Так бывает с каждым рожденным от духа». В своё время я считал, что это любимые мои слова вообще в Евангелии. Ну, сейчас не знаю, давно об этом не думал, но в своё время я вот так вот говорил. Я понимаю, о чем речь. Понимаю. И вот ничего более интересного, чем эта жизнь, нет. Она очень легкая. Она совершенно иногда даже почти никак не воплощается. Но она безконечно весома. И ты чувствуешь, что ты сам состоишь из чего-то такого воздушного, что улетит вслед за этим ветром. Что никакая плоть не помешает этому. Мы действительно странники на этой земле. Мы вот как эта Мэри Поппинс, с ветром улетим. Ветер переменится, и с ветром наша душа улетит, в Царствие Небесное. Вот так вот надо жить. А чтобы это было возможно, нужно не грешить. Нужно не отягощать свою душу! Чтобы она не налилась тяжестью свинцовой и потом грохнулась туда, под землю… Чтобы она была лёгкой!.. Лёгкой!.. Лёгкой!.. Чтобы она с ветерком улетела в лучшие страны, в лучшие миры… (Алеся: «Аминь. Читай.». Читаю Апостола, Послание к Римлянам.)
(«Ихже отцы, и от нихже Христосъ по плоти, сый над всеми Бог благословен во веки, аминь».) Вот, видать, это вот по следам наших сегодняшних переживаний, как-то это было связано с этим. (Алеся: «Каким образом?») Не знаю, каким… А я, кстати, сказал на исповеди отцу Димитрию (Храмцову, архимандриту Никитского монастыря в Переяславле-Залесском), что пережил много неприятностей от Батюшки как еврей по происхождению. Много обижал он меня. Но, правда, Батюшка об этом говорил – помнишь, да, как он об этом говорил? «Отец Виктор много меня обижал…» (дразнящим тоном) «Много претерпел от отца Виктора…» (со смехом) Помнишь, как он говорил?.. «Много претерпел!..» (ещё сильнее смеюсь) Вот так я теперь и хожу. И говорю… Никогда бы не подумал. Что таким стану. Вот, Батюшка – приложил, и всё, теперь печать на всю жизнь. Я всё понимаю… А по-другому как я теперь буду себя вести?.. М? Действительно, выкинул меня… Вот, я теперь иду, выкинутый. (Дальше читаю.)
(«Не все бо сущии от Израиля си Израиль. Не зане суть семя Авраамле си чада. Но во Исааце, рече, наречется ти семя. Сиречь не чада плотская, сия чада Божия».) Потому что у Авраама был ещё родоначальник мусульман, арабов. Как его, Ибрагим. (Алеся: «У кого?») У Авраама был ещё сын не от Сарры, а от наложницы. (Алеся: «Да, Измаил».) Измаил, да, Измаил, точно. Измаил.
(«Помилую, аще кого помилую, и ущедрю, аще кого ущедрю».) Смотрите, всё какие таинственные слова. Нигде таких мотивов больше нет, как в Священном Писании. Поэтому очень хорошо и блаженно почитать толкования святых отцов – что всё это означает, что это за темы такие, которые касаются каждого из нас. В этом отношении всё очень интересно, касающееся народа еврейского. Потому что судьбы еврейского народа, во-первых, повторило западное человечество, тысячу лет назад отколовшееся от Бога, и повторил русский народ сто лет назад. Не узнавший Христа своего в Царе Мученике. Полная аналогия. Царь с Его Семьей – это был образ Христа. А Его распяли инородцы, по молчаливому попущению народа. Всё это очень интересно. Чтобы понять, что происходит с твоей жизнью, смысл того, что происходит с тобой – что за страна, в которой ты живёшь, какое место ты должен избрать в происходящем, как вообще правильно расценивать всё, что происходит в твоей жизни. Потому что многие вещи, происходящие с тобой, ты не поймёшь, если не посмотришь с большого расстояния, если не поймешь, что ты, твоя жизнь – это маленькая ниточка в огромном полотне. Полотне жизни народа, даже всего человечества. И вы знаете, что последний суд, над каждым из нас, будет в масштабе всего человечества. Почему и возможны… Частный суд будет неокончателен. Когда будет судиться всё человечество, возможно, будет перемена. Почему? Потому что могут, очевидно, какие-то другие смыслы выявиться. В контексте всего, происходившего с родом человеческим. Сам по себе, может, ты дрянь дрянью. Но если взять в общем и всё то, что привело к тому, что у тебя жизнь оказалась такой, а не другой, может оказаться, что ты вообще чуть ли не святой. Ну, очевидно, так можно подумать. Но чтобы жизнь твоя была наименее мрачна, ты должен уметь расценивать происходящее с тобою в больших масштабах. Вот, в частности, истина, очень важная, что русский народ несет наказание за то, что он допустил гибель святой Царской Семьи. Все отказались, все предали, все проявили преступное равнодушие, а те, кто не проявил, а оказался верен, были либо убиты, вслед за Ними, либо изгнаны из страны. И вели мученическое просто существование за рубежом. Редко кто там сумел устроиться удобно. Были и прачками, и рабочими, таксистами генералы были, и так далее. Полную чашу унижений испытали. И на что можем рассчитывать мы, если в русском народе до сих пор нет настоящего покаяния в этом злодеянии… Если хотите, чтобы в вашей жизни было что-то хорошее, то должны рука об руку пройти, всю жизнь, рука об руку, в обнимку с Царской Семьей! Вот вы думаете, просто так у нас портреты вот эти висят, м? Мы хотим ну хоть чуть-чуть, символически, снять с себя эту вину. Показать, что мы любим Их, что мы никогда бы этого не допустили, если бы только могли повлиять. Вот какой смысл. Что мы их чтим! И таким образом пытаемся избежать этого наказания, ужасного, которое лежит на всём русском народе… Не будет счастья, пока мы духовно не соединимся с Ними! Пока мы не станем с Ними единым целым. В чём мы с мамой очень сильно постарались. Мы много книг прочли, мы много молитв Им прочитали, мы чтим Их дни памяти, как можем… Каждый день, вон, тропарь поём Им. Мы стараемся!.. Стараемся!.. Мы узнаём Их интересы, узнаём, что они любили, что нет. И мы не устали это делать! Мы и дальше будем, обязательно. Обязательно будем это всё узнавать! Мы читаем, точно так же, как Они. Царь читал – но в этом мы совпали. Мы читаем не потому, что Они это делали, а просто нам это нравится. Они то же самое делали – собирались и вот так вот читали. Царь читал. И читал самые обычные вещи. Салтыкова-Щедрина читал. Что он ещё Им читал? Гоголя читал. (Алеся: «Шерлока Холмса».) Шерлока Холмса читал… Да? Достоевского читал наверняка… И Гончарова того же самого наверняка читал… Просто своим, вот, Девочкам, и Мальчику. И я думаю, мы Им гораздо роднее, чем вы даже можете себе представить. Вот этой Царской Семье. Когда мы с Ними познакомимся, а я верю, что это случится, вот вы увидите, какие это Родные Люди. Ты, Сонечка, обнимешься с Татьяной. Маруська обнимется с другой Маруськой. Слышь, Маруська? А? М! Да… А Настя обнимется с Ольгой (со вздохом). А Наташечка – с Анастасией. А Коля, Женя и Серафим – с Царевичем Алексеем. Вот во что мы с мамой верим. Я с Царем обнимусь, а мама – с Царицей… (Алеся: «Ну, папочка…») И не только с Царицей, но и с Елизаветой Федоровной! (Алеся: «Читай! Нас сегодня с тобой, это, сокрушили, вот и сиди».) А чего. Я не считаю себя сокрушенным. Я наоборот считаю себя… (Алеся: «Да?!..») Я даже ни капли не огорчен, да, ты видишь? Ни капли не огорчен! (Со смехом.) Я уже такой тертый калач!.. Я всё знаю, что значит. Всё знаю! Это всё хорошо! Даже хорошо, что я… (Алеся, с большим юмором: «Ну молодец…» Смеюсь.) Это тоже хорошо! (Алеся: «Хорошо… Почитаешь нам, Эдь, и уже всё». – «Да.» - «И Гончарова, естественно…») Ну, Наташа уже давно спит, как мы без Наташи будем читать? Надо днем собираться! Может быть, мы завтра так и сделаем? Все ведь завтра дома? (Алеся: «Как это все? В школу, Соня – к себе…») Да? Главное, что я дома. А чего Соня? Соня, ты завтра… (Алеся: «Конечно… Вообще, Соне уже спать пора давно, да…Уж не знаю, как она не засыпает… Представляешь, она так с шести утра и сидит… Чего ты там в машине не поспала, Соня?.. (В этот день ездили мы в Никитский монастырь в Ярославской области.) Дома не поспала…») Не мог. Не мог. И во сколько же завтра вставать, Сонь? (Соня: «Да мне к двенадцати нужно… Пол одиннадцатого где-то…») Часов в десять вставать, да? Ну, выспешься. (Вздыхаю. Дальше читаю Апостола.)
(«Тем же егоже хочет, милует, а его же хочет, ожесточает.») Во какие слова есть в Священном Писании. Кого хочет, милует, а кого хочет, ожесточает. (Алеся: «Господи, помилуй…») И невозможно этому воспротивиться. Если тебя ожесточают, ты не сможешь остаться неожесточенным. Представляете? (Алеся, шепчет: «Ох, ужас какой».) Как бы ты ни старался – всё равно ожесточишься. Если ты там что-то где-то нарушил.
(«Преткнушася бо о камень претыкания, якоже есть писано: се, полагаю в Сионе камень претыкания, камень соблазна, и всяк веруяй в онь не постыдится».) То есть они преткнулись о Самого Христа. Называется «камень преткновения». Сам Господь Иисус Христос. Вот, они соблазнились Им. Они, почему-то, рассчитывали на земную перспективу. Им было мало духовного. Они не могли принять тот факт, что их Мессию вот таким вот образом обезчестили, умерщвляют, мучают – для них это было невместимо в их сознание. Они рассчитывали, что Он им принесет избавление от римского владычества и всемирного господства, чего они до сих пор (как говорят) пытаются достигнуть. Они не оставили эту мечту. То есть они соблазнились землею. Хотя лучшие из них предупреждали, что это неправильно. Что речь идет о духовном. Что духовное безконечно превосходит земное. Что человек должен быть готов пожертвовать всем земным, ради вечного духовного. Всё вот это вот, всю эту земную видимую жизнь, когда кажется, что ничего другого и нету, а вот её всю нужно суметь принести в жертву. Богу. Чтобы наследовать вечное духовное спасение, блаженство… Оно настолько весомо, что оно потом снова воплотится на новой земле и под новым небом. Дух превышает материю. Он под себя ее делает. Выберешь духовное – и материальное тоже будет. Обязательно! Пусть даже на новой земле и под новым небом! Это будет более реально, чем то, что есть здесь и сейчас. Вот какая фантастика! И когда она начнётся? Только после смерти. Мы ожидаем всего настоящего, и перемен всех после смер-ти. На этой земле не будет новостей. Вот, самые большие новости – вот, я встретил маму. Родился каждый из вас. М? Мы причащаемся. Молимся. Ездим вот в такие вот поездки. Глубоко поучительные. Очень трудные, суровые, но прям вот… Прям вот… Жизнь вдувающие в душу. А потом мы умрем. И вот тогда-то всё и начнётся. А если ещё более посмотреть в крупном плане - после Воскресения всё только начнётся. Когда Господь в пакибытие вернет нас снова к жизни. Будет всеобщее восстановление. Вот о чем нас учит наша вера… Представляете, в каких масштабах мы живем? И что? «Нет нам дороги унывать!» - как говорил Батюшка Серафим Саровский. Нет нам дороги унывать! «Ибо Христос всех спас!» - так вот он говорил. Мы с вами ещё почитаем про Батюшку Серафима Саровского. И если вы, если вам этого всего мало, если вы все вот эти слова отвергаете, для вас это ничто, я вам ничем не могу помочь! Понимаете? Потому что я сам этим живу! Я вот живу только этим! Да, для этого нужна большая высота духовная! Чтобы этим утешаться. И отсюда брать силы жить. Но ниоткуда из других мест к вам это не придет! Вот отсюда приходит и радость, и утешение, и смысл, и цель, и любовь, и красота! Вот отсюда! Из ниоткуда. А если жить вот этим вот видимым очевидным, ничего, кроме отчаяния, разочарования – причем ГОРЧАЙШЕГО разочарования! Даже представить себе не можете! С каким разочарованием люди уходят из этой жизни… Когда от нее они ждали чего-то, а в итоге не получают ничего… И умирают. Понимаете?.. Папа ваш родной вам всё это заранее говорит! Какое счастье всё это слышать!.. Какое счастье, что заранее все вот эти обманы, которые вам приготовил враг в этой жизни, вам заранее о них сообщают! «Не преткнитесь! Не соблазнитесь! Не обманитесь!» А правда – вот, то, что я вам говорю. Это не сказки. Любой духовный человек осмысленный вам повторит то, что вам говорю я. Я не отсебятину говорю. Ну ладно. (Вздыхаю.) Спасибо за внимание… Вольному воля – спасенному Рай. Понимаешь, Соня? Вольному – воля: гуляй! А спасенному – РАЙ. Желаю тебе избрать Рай, Соня».
http://proza.ru/2022/10/26/1058
https:// ridero.ru/books/vechernie_besedy-2021_mart_mai/