Я помню дом в сиреневом уборе,
Хотя я в нём ни разу не бывал.
Но только ночь, так я вспомяну зори
И грозный рёв балтийских серых скал.
Игру янтарных слёз средь белой пены,
Тропинку тонкую меж ив, дубов, берёз
И дверь с узором, тонким словно вены,
Из стали чёрной нежных белых роз.
Я помню как вошёл я в эти двери,
В убогий мир поэта и творца:
Дубовый стол. Кушетка. И на сери
Стенной висит икона без лица,
Смотря своим одним, но вечным оком
На море серое, шумящее вдали,
Где за китом с Ионою-пророком,
Картиной Гонсальвеса корабли...
Я помню шкаф с Ахматовой и Бродским,
С Вальтером, Гёте, Пушкиным, Ремарк...
Незнамо как, туда попавшим Троцким...
Я помню как был слышен летний парк...
Я помню лист, перо, в углу чернила,
И чувство будто всё уже сбылось.
И можно вспомнить, как же раньше было,
Теперь всё видя, будто бы насквозь.
Я помню это и забыть не смог.
И знаю, что когда-нибудь увижу
Я этот старый, расписной замок,
И комнату за нею, сбоку нишу...
А окна в ней выходят на восток...
И по утрам на них блестит роса.
И я поверить с лёгкостью бы мог,
Что где-то там алеют паруса.