Танго с ведьмой

ТАНГО С ВЕДЬМОЙ

ДРАМА. Мистерия.

Действующие лица
Мэри – певица, дочь Лилит и Тарона
Арман – археолог, возлюбленный Мэри
Тарон – папа Мэри
Лилит – мать Мэри, дочь Сатаны
Сатана – он же метрдотель клуба и священник
Ева – ведьма, подруга Мэри, она же ассистентка Сатаны
Бальтазар – друг Армана

Действие происходит в настоящее время

АКТ  I
СЦЕНА I
На площадь с разных сторон навстречу друг другу идут Арман и Бальтазар. Бальтазар в черном плаще с красной подкладкой, в руках держит бутыль, завернутую в бумажный пакет, его слегка покачивает. Арман смотрит на Бальтазара, не скрывая своего удивления.
Арман. Бальтазар! Ты разбудил меня, хотя мне снился сон.
Бальтазар. О чем был сон?
Арман. Благодаря тебе, его не досмотрел. (Разглядывая Бальтазара с ног до головы). Что за костюм, в нем скрытый смысл, или каприз души?
Бальтазар. Скорее отражение моей сути.
Арман. Вот как? Не буду спрашивать, чтоб не смущать свой разум.
Бальтазар. Сегодня моросил мелкий унылый дождь, меня тоска охватила, что я о том не знаю, как обернется в будущем Фортуна.
Арман. Странные мысли навеял на тебя мелкий дождь, чтобы случилось, начнись гроза, и молния пробила бы все небо?!
Бальтазар. Я в полнолуние бессонницей страдаю.
Арман. И потому ты позвонил, чтобы воспользоваться бесцеремонно дружбой?
Бальтазар. Охотно принимаю твой упрек, но для того и существует дружба.
Арман. Я прибыл лишь вчера, и все еще разница во времени довлеет надо мной.
Бальтазар. Пойдем в ночной клуб?
Арман изображает недоумение на лице.
Арман. Сомнительно звучит. Что там?
Бальтазар. Там женщины на ведьм похожи.
Арман  (махнув рукой). Готов принять любое предложение, лишь бы оно стало лекарством от скуки.
Бальтазар. Вот только бы дорогу вспомнить.
Арман. Хотел бы знать, куда дорога приведет упрямца, что еле на ногах стоит?
Арман и Бальтазар начинают движение, Бальтазар протягивает бутыль Арману. Арман, взяв бутыль в свои руки и немного поморщившись, сделал залпом внушительный глоток. Резко отстранив от себя бутыль, Арман издал хриплый вопль.
Бальтазар. Прости, я забыл тебя предупредить, что этот напиток очень крепкий.
Бальтазар останавливается, вдруг лицо преобразилось, будто на него снизошло озарение. Он разворачивается в обратную сторону.
Арман (смеется). И все-таки, ты заблудился. (Опустив голову). Я только время потратил зря, день не задался, и вечер окончательно испорчен.
Арман и Бальтазар вновь начинают движение, передавая друг другу бутыль.
Бальтазар. Знаешь, в чем между нами разница?
Арман  (вращая рукой перед носом Бальтазара). Ну, просвети меня, всезнающий остряк.
Бальтазар. Я – оптимист по жизни, а ты из тех, кто в панику впадает.
Арман. Да, мне смешно, что ты заблудился.
Бальтазар. Еще не было ситуации, из которой Бальтазар не смог бы выйти.
Арман. А твоя неотъемлемая черта – хвастать перед всем миром.
Бальтазар. Но часто хвастовство за истину воспринимают.
Арман. Лишь слабость прячется за хвастовством.
Мимо проносится Лилит, озираясь в сторону Армана и Бальтазара.
Бальтазар. Тебе не кажется, женщина, что впереди, все время оборачивается и поглядывает в нашу сторону?
Арман. Еще бы, от твоего напитка мы с трудом стоим на ногах, вот она и пытается угадать, кто раньше из нас упадет.
Бальтазар. Опять твой пессимизм! Ты вообще умеешь радоваться жизни? Смотри, Сеньорита!
Лилит оборачивается и пристально смотрит на Армана и Бальтазара.  Лилит что-то шепчет про себя, потом грозно выставляет руки вперед, что Арман и Бальтазар отскакивают назад, и спешно удаляется. Арман начинает смеяться и смотрит на недоумевающего Бальтазара.
Арман. Кажется, я слышал музыку вдалеке!? Придется мне самому найти выход из лабиринта, в который ты нас вогнал.
Уходят со сцены.

СЦЕНА II
Ночной клуб. Появляется Сатана. Выход сопровождается дымовой завесой и громом. Оборачивается в сторону зрительного зала и оскаливается. Из-за занавеси показывается рука и протягивает смокинг Сатане. Сатана надевает его и встает за «стойку». Арман и Бальтазар приходят в клуб и озираются вокруг.

Арман (Бальтазару).Ты уверен, что здесь стоит оставаться?
Бальтазар. Разве тебе не любопытно, чем все обернется?!
Сатана. Добрый вечер, господа!
Арман и Бальтазар направляются к метрдотелю. Сатана подозрительно измеряет взглядом посетителей с ног до головы. Арман тоже смотрит пристально на метрдотеля, не отводя взгляда. Бальтазар ставит бутыль на стойку метрдотелю.
Что это?
Бальтазар протягивает бутыль метрдотелю понюхать, но тот отказывается, отстраняясь назад.
Бальтазар. Это один из видов виноградного сока.
Сатана (рассматривая хмуро). У вас заказан стол? Вход в этот клуб лишь по особым приглашениям.
Арман. Ну, конечно! Посмотрите на имя...
Выходит Ева в красной юбке с распущенными волосами и яркой косметикой на лице. Увидев Бальтазара и Армана, начинает кокетничать перед ними.
Сатана (строго). Ева!
Ева (вздрогнув). У нас проблема! Посетитель утверждает, что… (Наклоняется над ухом Сатаны и шепчет).
Сатана. Простите, сеньоры, я скоро подойду.
Сатана разворачивается, чтобы уйти, Ева остается на месте, играя юбкой.
Ева!
Ева, вздрогнув, поворачивается в сторону Сатаны, и они вместе уходят. На сцене Мэри. Арман и Мэри обращают внимание друг на друга своими взглядами. Мэри, стыдливо опустив глаза, отводит взгляд и начинает  исполнять песню. Исполнив, она делает легкий наклон головы в сторону Армана и немедленно убегает. Слышен ее заразительный смех.
Арман. О mia Donna! Она, как взрыв Вселенной врезается мне в ухо, как потрясение, являя откровение небес.
Бальтазар  (хлопая глазами и запинаясь). Кто бы сомневался, что радость отражается в твоих глазах, как только женщину красивую ты видишь.
Арман. Я в полном отчаянии из-за обреченности этой встречи.
Бальтазар. Ну, что я говорил, не попробовав, сдаешься. И не узнаешь, предначертана ли она была будущим.
Арман. Лучше сразу отказаться, чем выглядеть глупцом.
Бальтазар. Тогда представь, что она – уродливая ведьма! Слышен гром.
Арман. Я готов возненавидеть свою вечернюю грусть, тебя – за то, что привел сюда, и эту женщину за то, что она есть.
Бальтазар. Не постичь любовь, не рискуя, пусть даже она тебе откажет.
Арман. Она мне сердце разобьет!
Бальтазар  (жест рукой в сторону). Женщины – не стоят наших мук! Беги к ней. Только не загуби сцену сопливыми признаниями, пусть ее одолевают нотки сомнения.
Как только Арман делает движение в сторону выхода, на сцене появляется Ева и начинает исполнять The Dance of Carmen (2.12). Показывается Сатана, со сцены сбегают поочередно Арман, Ева и Бальтазар.

СЦЕНА III
Мэри входит в гримерную и садится на стул возле зеркала. Арман влетает в гримерную Мэри и падает перед ней на колени. Мэри в испуге забирается на стул и начинает шипеть, выставив руки, как когти кошки. Раздается гром.
Арман  (схватившись за грудь). Ты что творишь? Ведь боль в груди невыносима!
Мэри (спускаясь со стула и изображая невинный взгляд). Сама не знаю, как это получилось?!
Ария?
Мэри берет букет цветов в руки и замахивается на Армана. Арман вскакивает, все время отступает от нее, недоумевая и удивляясь.
Быстрее говори, зачем пришел?
Арман (немного запинаясь). Ты поразила меня запахом зажженного чувства и будто вышла из пучины морской волны.
Мэри. Я тебе никакая не рыба, что попадает в сети к рыбаку.
Арман. Ты будто бы цветок, что восхищает разум.
Мэри. В этой вспышке мгновенной фантазии не что иное, как возникшее чувство вожделения.
Арман. Но не гони, не отрекайся сразу, ты мне сказать успеешь: «Нет!»
Мэри. Нисколько я тебе не верю, родился твой восторг под действием вина, и, кажется, глоток последний был некстати.
Арман. Остановись! Голова закружилась. Забыл. Я хочу, чтобы мы написали историю вместе.
Мэри. В каждой истории есть участники, кто еще в неведении, но способные историю превратить в зловещий финал.
Арман. Я этого не боюсь.
Мэри (продолжая смеяться). Но одного ты точно должен бояться – это моего папу. Потом не говори, что я не предупреждала.
Арман. Нет, не вводи меня в отчаяние предсказанием об обреченности нашей любви.
Мэри. Какое наслаждение, трагедийный плач безвольного мужчины!
Арман. Пусть избранный мною путь ведет в лабиринт неизвестности,
Мэри. Меня пытаешься ввести в соблазн и смотришь слишком откровенно! Я поверить должна в чистоту твоих мыслей?
Арман. Но с тобой я готов испытать судьбу.
Мэри (улыбаясь, кивает головой). Продолжай, будто сладкий бальзам ложится на сердце!
Арман. Я в сказку жизнь твою превращу!
Мэри (с саркастическим смехом). Не окутывай в сеть паутины мой разум! Все принцев ждут, но только не я.
Арман. Но ведь я здесь, у твоих ног, колени преклонил, от боли вонзенные в пол.
Мэри. Да! И откровенно пытаешься уговорить меня, оказаться с тобой в постели.
Арман. Что же мне сделать еще, чтобы…
В гримерную влетает Сатана.
Сатана. Вот ты где спрятался, извращенец, в женской гримерной? Сеньорита, вы хотите подать жалобу в полицейское управление?
Мэри отрицательно машет головой.
Тебе повезло!
Сатана Арману скручивает руки и выводит его из клуба. Мэри, одевшись, покидает клуб.

СЦЕНА IV
Площадка перед клубом. Армана выталкивают из клуба и бросают в него его туфли. Он садится на каменную ограду. Появляется Мэри, Арман улыбается ей, пожимая плечами. Мэри манит Армана жестом руки, и, едва держась на ногах, Арман идет за ней.  Мэри достает ключи от автомобиля. Арман сворачивает в сторону и хочет уйти. Мэри руками насылает на Армана неизвестную энергию, что он невольно останавливается.
Мэри (кричит). Ты куда это собрался?
Арман  (сморщившись). Полагаю, мне надо как-то добраться до своей постели.
Мэри (иронично смеясь). Так все твои слова были лишь пустым звоном?
Арман. Нет, но ведь ты меня отвергла.
Мэри. Вот же нашла себе приключение на голову. А ну, давай, возвращайся обратно!
Арман  (выпрямившись и приподняв гордо голову). Женщина, не смей на меня кричать!
Мэри (придавая голосу вежливый тон). Ах, прости, родное сердце. Нам в другую сторону.
(Указывая в сторону автомобиля). Нам вот к той машине.
Арман  демонстративно рассматривает ноги Мэри.
Мэри. Перестань так неприлично смотреть.
Арман. Меня всегда удивляло, как вы, женщины, справляетесь автомобилем так легко на своих высоких каблуках?!
Мэри (вращая ключ на пальце). Мы и не такое умеем. На что способна женщина, мужчинам не понять.
Арман. Ну, кто бы сомневался!? Во время езды одновременно красить губы и говорить по телефону.
Мэри. А вот не надо! И пойдем уже быстрее, не то я замерзну.
Арман. Безумцем надо быть,  сесть к женщине в ее автомобиль, но признаюсь, слегка я пьян.
Мэри (смотрит пристально на Армана). Мягко сказано!
Мэри подходит, берет Армана за руку и хочет отвести к автомобилю, но Арман не поддается.
Арман  (делая удивленные глаза). И куда ты меня собираешься отвезти?
Мэри (показывая язык Арману, и безобразно скорчив лицо). Не утони в собственных фантазиях.
Мэри, рассмеявшись, берет Армана за руку, и они уходят со сцены. Немедленно появляется Ева и следит за уходящими Арманом и Мэри. Слышен визг автомобиля, после чего голоса Мэри и Армана.
Голос Армана. Это ты сейчас специально сделала? Меня даже откинуло в кресле.
Голос Мэри (смеется). Ой, прости, все время путаю педали.
Голос Армана. Не смешно.
Слышен громкий заразительный смех Мэри. Звук громкого сигнала проносящегося автомобиля, и резко торможения.
Кто тебя учил водить машину? Я чуть не продырявил лобовое стекло.
Голоса пропадают.

СЦЕНА V
На сцене Ева, озирается вокруг. Заметив появление Сатаны в сопровождении Лилит, Ева и прячется за столбом.
Сатана. Ведь я предупреждал тебя, чтоб ты за дочерью своей следила.
Лилит. Я следую усердно наставлениям.
Сатана. Теперь все осложнилось. Свалился нам на голову Арман.
Лилит. И в чем его опасность?
Сатана. У Мэри чувства разбудить способен.
Лилит. Не ты ли обещал, что в покое оставишь Мэри?
Сатана. Да! И что с того? Лишь до тех пор, пока порядок звезд нам не сулят рождение любви.
У Сатаны появляется нервный тик, и у него дергается лицо.
Лилит. Ты не вправе вмешиваться в судьбу Мэри.
Сатана (с сарказмом). Судьбой людей я управляю так, как того требуют законы Тьмы.
Лилит. Не смей приближаться к моей дочери!
Сатана. Не то, что? Вновь проявляешь свой дерзкий характер.
Лилит. Я – женщина! Я – мать!
Сатана (с сатанинским смехом, пронзая пространство). Не человек ты вовсе! Но простит ли тебя дочь за то, что бросила ее?
Лилит. Ты вынудил меня своими угрозами. Я за ее покой поплатилась своим заточением.
Сатана. Вот только оно не пошло тебе на пользу. Хотя я надеялся, что у тебя будет достаточно времени подумать о своем предназначении.
Лилит. В чем мое предназначение? Бессмертной быть, не находя покоя, и зло творить?
Сатана. Не наша в том вина, что не способен Бог очистить человечество от скверны, и потому мы есть.
Лилит. Не Он, но ты всему виной, что нет любви в сердцах людей.
Сатану передергивает, вновь начинается нервный тик лица.
Сатана. Молчи! Иди, исполни долг свой лучше!
Лилит уходит. Сатана в нервном возбуждении ходит по кругу.
Я – олицетворение земных пороков! Добро – мне будто в горле ком, от милосердия впадаю я в припадки, от совести покой теряю, а от любви так просто задыхаюсь.

Сатана. Ева, где тебя носит?
Ева. Да, не кричи, я здесь.
Сатана. Где, если я тебя не вижу?
Ева. Сам же меня учил, всегда быть не заметной.
Сатана. Выходи, не гневи меня.
Ева выходит из-за столба и ест яблоко.
Сатана. Я не доверяю Лилит.
Ева. Конечно, как можно доверять той, которая однажды уже ослушавшись, нарушила законы Совета Тьмы.
Сатана. Сколько раз я тебя просил, не упускать из виду Мэри.
Ева. Да, просил, но забыл, наверное, предупредить меня, что в ней такого особенного, что привлекла твое внимание?!
Сатана. Она – дочь Лилит, рожденная от человека, и должна быть принесена в жертву.
Ева. Но почему?
Сатана. Таково желание Совета царства тьмы.
Ева. В чем же проблема, если она все равно в поле зрения всевидящего ока?
Сатана. Но нельзя допустить, чтобы она сближалась ни с одним мужчиной.
Ева. Это еще почему?
Сатана. Избранная для жертвоприношения должна оставаться девственницей! Еще хуже, если в сердце ее вспыхнет любовь.
Сатану передергивает, он начинает корчиться от боли.
Ева. Что с тобой?
Сатана. От слов, что отражают чувства и не приемлет наше царство, меня невыносимо озлобляет.
Ева. Не могу же я с ней рядом постоянно быть.
Сатана. Но с Мэри ты хоть подружилась?
Ева. Я больше сделала, ей близкой став подругой.
Сатана. Ты должна помешать сближению Армана и Мэри.
Ева. Вот только тебе это дорого обойдется.
Сатана. У тебя же все есть. Что тебе еще надо?
Ева. Хочу с тобой делить я власть.
Сатана. Не смей посягать на мою власть, ведьма!
Ева. Ха! Что породил.
Сатана. Весь мир и так принадлежит тебе.
Ева. Но под твоей опекой я всегда. Быть не хочу твоей рабыней.
Сатана. С чего ты так решила?
Ева. Ты управляешь клубом, я барменша за стойкой бара, в хирурга превратишься, тогда я медсестра, повсюду на вторых ролях.
Сатана. Ну, быть хирургом тебе точно нельзя.
Ева. Это почему же?
Сатана (с саркастическим смехом). Боюсь, в порыве женской мести кастрируешь мужчин.
Ева. И что?
Сатана. Нам нужно продолжение рода человеческого, иначе без людей нас гибель ждет.
Ева. К чему ты клонишь?
Сатана. Некому будет вдыхать пороки в души. Об этом хватит! Приложи все свои усилия, чтобы расстроить зарождающую…
Ева. Что любовь? Ее расстроить не проблема.
Сатана (с перекошенным лицом). Не произноси противных слов. Союз людей построен не на этом, а на взаимовыгодном соглашении. Способна ты увидеть, где они?
Ева, закрыв глаза, обращая лицо к небу, что-то бормочет.
Ева. Сейчас они в автомобиле, в квартиру Мэри путь лежит.
Сатана. Скорее мчись туда, не дай им сделать то, что не угодно Царству тьмы.
Ева. В такое позднее время? Она способна выставить, не церемонясь.
Сатана. Придумай вескую причину.
Ева. Что делать мне потом, Армана если там не встречу?
Сатана. Не будет, вот и превосходно! Но, если вдруг окажется он там, избавься от него.
Ева. Буквально? Ведь я еще в таких делах не мастер. К тому же я слабей его.
Сатана. У женщин много есть секретов в своем арсенале уловок хитрых. Воспользуйся одной из них, чтоб замысел коварный воплотить.
Сатана и Ева уходят.

АКТ  II
СЦЕНА I
Звук резкого торможения автомобиля. Слышны голоса.
Голос Армана. Ай, немедленно возьми руль в руки! От твоей езды меня сейчас стошнит.
Голос Мэри. Твоя тошнота, что ты много выпил.
Голос Армана. Мне надо срочно на воздух.
Звук хлопанья дверью автомобиля. Мэри и Арман появляются на сцене. Арман, слегка склонившись, держится за живот, потом выпрямляется, поднимая голову кверху, делает глубокий вдох. Слышны звуки «фонтана».
Мэри. Что ты собираешься делать здесь в такое позднее время?
Арман, «заметив фонтан», идет в ту сторону.
Арман.  А вот и мое спасение!
Мэри, возмущенная, следит за Арманом, совершая жестикуляцию рук, взывающую к небесам. Слышно, как Арман начинает плескаться в «фонтане».
Мэри. Боже, за что мне такое наказание? В чем я согрешила?
Арман возвращается с мокрой головой.
Арман. Можешь оставить меня здесь.
Мэри. Вот еще! Неизвестно, что с тобой случится, а потом я буду мучиться угрызениями совести.
Арман. Тогда перестань стонать.
Мэри. Да, ты невыносим! Смотри, как сгущаются тучи, сейчас пойдет дождь.
Арман. А тебе не все равно, пойдет он, или нет?
Мэри. Мы рискуем промокнуть. (Начинает смеяться). Хотя ты вон уже принял душ.
Арман. Для меня сейчас каждый глоток воздуха является подарком судьбы.
Мэри. Мне просто смешно, что участвую в глупой сцене.
Арман  (раскинув руки в стороны, громко с пафосом). Аллилуйя!
Мэри (тоже разводя руки). Боже, дай мне пережить этот кошмар!
Звучит гром с небес.
Арман.  (слегка пригнувшись от звука грома). А хочешь вместе пойдем в фонтан, легче будет пережить?
Мэри. Из какой психиатрической клиники ты сбежал?
Арман пристально смотрит на Мэри.
Ты вновь своим взглядом вводишь меня в смущение?
Арман. Дождь пойдет, налипнет к платью грудь, поднимет ветер юбку кверху…
Мэри. Но нет, не продолжай, ведь для ушей моих рискованны слова.
Арман. Все в этой жизни представляет риск, и с женщиной знакомство.
Мэри. Но какое отчаяние я слышу в голосе, как если бы все беды мира взвалились на твои плечи одновременно. Это же надо так напиться?!
Арман. Уходи, уходи! Я останусь один. Твоя смиренность девственной улыбки меня ввергает в неистовый экстаз, готов я угодить и кошке дикой в пасть.
Мэри. Не торопись, меня совсем не зная, влюбляясь в образ, что выдумал себе.  Могу доставить множество хлопот.
Арман. Да, я и сам не подарок!
Мэри. Мое сердце – сплошной лабиринт!
Арман. Я – не циничный актер, но любви наполняя карман, я, как вор, украду твое сердце.
Мэри. Сотри с лица свою ухмылку и откровенно на грудь не смотри.
Арман начинает приближаться к Мэри. Мэри делает удивленные глаза, пытаясь справиться с возбуждением.
Ты что делаешь? Нет, не подходи. Я буду кричать. (Разразившись смехом). Или не буду?!
Мэри, перекрестившись, и заливаясь смехом, снимает туфли. Грохот небес усиливается с еще большей силой.
Не верится, что я это делаю. Прости мне Боже столь незначительный грех.
Начинает играть музыка – танго. Мэри и Арман  исполняют танец. Исполнив танец, они останавливаются, смотрят друг на друга. Мэри вытягивает губы для поцелуя. Раздаются звуки полицейской сирены.
Арман. Бежим!
Мэри берет в руки свои туфли, и вместе с Арманом они, взявшись за руки, убегают. Слышен резкий визг колес.

СЦЕНА II
Мэри и Арман несут свои туфли в руках, входят в квартиру. Арман делает глубокий вдох и смотрит на Мэри.
Мэри (следя за выражением глаз Армана). Я здесь живу.
Арман.  (усмехнувшись). Думаешь, это хорошая идея, пригласить меня к себе?
Мэри. Не обольщайся! У тебя, видимо, сейчас такое сердцебиение, когда берут кровь из вены, и выброс адреналина превосходит все мыслимые параметры.
Арман (сконфузившись). Да! С неистовой бурей будто сражаюсь, что с волной достаю небосвод.
Мэри. Сама вижу, как волна накрывает тебя, а потом в одно мгновение она тебя уносит в бездну.
Арман. С тобой не страшно в бездну угодить, и будь ты ведьмой, хочу я быть с тобой.
Мэри. Ладно, не утомляй меня бесполезными словесными упражнениями.
Арман, опустившись на диван, начинает пристально смотреть на Мэри.
Арман. Мне нравится, как ты смеешься!
Мэри. И все?
Арман. И звучание твоего голоса.
Мэри (наигранно вздыхая). Еще!
Арман. Да, любая глупость из твоих уст поднимает мне настроение.
Мэри. Как же ты осмелел!? Помнится, в машине ты не проявлял такой уверенности.
Арман. Тебе кажется, что я тороплю события?
Мэри (громко и возмущенно). Только не говори, что это любовь с первого взгляда.
Арман  (не смутившись, и наблюдая за реакцией Мэри). Нет, это чувство, вспыхнувшее в глубине озаренного сознания.
Мэри. Не думай, что я растаю от этих слов.
Мэри, устроившись на другом конце дивана, вдруг разразилась неудержимым смехом.
Арман. Не понимаю, к чему этот смех? И часто с тобой такое случается?
Мэри. У меня и так день не удался, каблук сломала, чулки поползли, и тут ты свалился мне голову.
Арман. Видишь? Я, можно сказать, твой спаситель.
Мэри. Спаситель? Да, ты одним своим видом способен был распугать стаю ворон.
Арман. Что вдруг случилось, что сменила гнев на милость?
Мэри. Все наша девичья глупость, в поисках приключений на свою голову.
Арман. Но, может, звезды нам благоволят?!
Мэри (перебивая). Не знаю, что ты там себе нафантазировал.
Арман. Кажется, все развивается неудержимо и стремительно в пугающем пространстве.
Мэри. Там, где страсть окутана состоянием помраченного сознания, будущее не может иметь продолжения.
Арман. Хочешь сказать, что нам не стоит погружаться в сети нечаянных чувств?
Мэри. Хочу сказать. Старайся, старайся меня одурманить, если тебе удастся. Я знаю все ваши мужские инсинуации. И ты мне совсем не нравишься?
Арман. Если так, почему ты хотела меня поцеловать в фонтане?
Мэри. Я хотела? Это ты шел на меня с таким напором, что легче было согласиться, чем угодить в фонтан под твоим натиском.
Арман. Ты, наверное, сожалеешь, что нас прервала полицейская сирена?!
Мэри. Самоуверенный наглец! А стиль знакомства – старомоден!
Мэри резко приподнялась и посмотрела на Армана сверху вниз.
Арман. Боже! Какой взгляд!? Мне стоит бояться? И что нужно тебе?
Мэри. Мне нужна гармония двух людей, которая звучала бы как музыка.
Арман. Это очень много!
Арман придвигается к Мэри и наклоняется над ней. Мэри вытягивает губы и закрывает глаза.

СЦЕНА III
Раздается звонок в дверь. Мэри и Арман, вздрогнув, вскакивают с дивана одновременно.
Мэри. Ну, точно, не судьба!
Арман. И кто это может быть в такое время?
Мэри. Ума не приложу! Спрячься быстрее!
Арман. Только не говори, в шкаф.
Мэри (смеется). Нет, просто в соседнюю комнату.
Мэри подходит к дверям, смотрит в глазок и резко отскакивает.
Арман. Ты испугалась так, что грудь покрылась пятнами.
Мэри. Потом объясню. Там моя подруга, и где она, жди неминуемой беды.
Арман  уходит в соседнюю комнату. Мэри открывает дверь. Ева входит в квартиру, они обнимаются, изображая поцелуй, прикасаясь щеками. Ева, озираясь вокруг, идет  и садится на стул.
Мэри. Ты чего без предупреждения?
Ева. И я рада тебя видеть. Я тебя разбудила?
Мэри. Пришла некстати в поздний час.
Ева. Куда еще податься, чтобы излить мне душу.
Мэри. С трудом мне верится, что она у тебя есть. Но ты к священнику сходи.
Ева съежилась.
Ева. Так больше не шути!
Мэри (вздыхая недовольно). Быстрее говори, что надо. Мне нужно рано лечь, я выспаться хочу.
Ева. Ой, что-то мне трудно вздохнуть.
Мэри. Да, на тебе лица нет. Рассказывай, что стряслось.
Ева начинает тяжело дышать, приложив руку к виску.
Ева. Нет, потрогай мне лоб, кажется, он становится горячим, и больно глотать.
Мэри прикладывает ладонь правой руки ко лбу Евы.
Мэри. Ты, наверное, простудилась?!
Ева (принюхиваясь). Чувствую запах кофе. Может, ты кофе сваришь?
Мэри (недовольно вздыхая). Кажется, ночь будет долгой. Нет, кофе женщинам вредно на ночь.
Ева резко вскакивает с дивана, обходит сзади Мэри.
Ева. Лучше ты расскажи, кто он?
Мэри. Ты о чем?
Ева. Не прикидывайся наивной овечкой, все видели, как ты отъезжала от клуба с мужчиной.
Мэри, смущенно отведя взгляд.
А чего так покраснела?
Мэри (шепотом). О, Боже, за что такое наказание!
Ева (тоже переходя на шепот). А чего мы шепчемся? Ты не одна?
Ева начинает оглядываться по сторонам.
Мэри (хриплым голосом). Одна, конечно!
Ева. Тебе плохо удается скрыть свое состояние. Нет, признавайся, ты влюбилась!
Мэри. Чего ты так кричишь?
Ева. Да, я не в силах справиться со своим возбуждением. Кого-то же ты из жалости решила осчастливить?
Мэри делает неопределенный жест рукой.
И как я должна расценить этот жест?
Мэри (слегка поперхнувшись и отрицательно помотав головой). Уймись!
Ева (делая удивленные глаза). Ну, какая же ты… Я считала тебя своей подругой, а ты от меня скрываешь такие подробности жизни.
Мэри. Да, тебе что-либо рассказать – все равно, что нанести себе вред.
Ева. Вот ты, какого обо мне мнения!
Мэри. Забудь!
Ева. И как долго ты способна изображать опьяненное состояние влюбленности?
Мэри. Ты не успокоишься?
Ева. Но я ошеломлена, обескуражена и потрясена! (Сморщившись, схватилась за живот). Ой, какие-то невротические импульсы в животе.
Мэри (иронично улыбаясь). Это тебе за твое злорадство!
Ева. Слушай, а он уже «сорвал цветок»?
Мэри (посмотрев недоуменно). Какой еще цветок?
Ева (потянувшись за вторым пирожным). Ну, ты меня поражаешь своей непонятливостью! Хочешь, чтобы я прямо спросила?
Мэри. Не надо, иначе мои уши завянут.
Слышен грохот в соседней комнате.
Ева. Да, ты не одна! Скажи, кто там?
Мэри. Щенка завела.
Ева. Дай, посмотреть.
Ева идет к двери, Мэри перегораживает ей путь и выталкивает к выходу.
Мэри. Он еще не привит. Все, неси свой хвост к себе домой, я хочу спать.
Ева идет к выходу, все время, оборачиваясь, с подозрением прислушиваясь к звукам в соседней комнате. Вдруг резко останавливается и смотрит на Мэри.
Ева. Скажи, что есть любовь?
Мэри. Любовь – коллизия судьбы, чему противится от зависти Вселенная. Любить – способны лишь Богом избранные!
Наконец, Мэри удается избавиться от Евы.

СЦЕНА IV
Мэри. Арман, где ты там? Свободы путь открыт! Не смей засыпать! Вот этого мне не хватало?!
Арман, притихший, с опущенной головой, возвращается в комнату.
Арман. Да, здесь я! Не кричи!
Мэри. Ой, я сейчас растрогаюсь. Воистину, щенячий вид. Ты в состоянии был совершить элементарное действие и не издавать звуки?
Арман. Прости, хотел закурить, и случайно обжег палец.
Мэри. Чувствует мое сердце, что накличешь беду. Ты протрезвел?
Арман. Смотря, о чем ты!? Алкоголь выветрился, но что касается тебя, мне разум трезвый не вернуть.
Мэри. Опять ты за свое? Прими холодный душ!
Арман. А разве можно?
Мэри. Я пошутила. Рядом сядь.
Арман садится на диван рядом с Мэри.
Арман. Что за подруга тебя посетила? Знакомый голос. И, кажется, я слышал его в клубе.
Мэри. Громко сказано, подруга! Но ею стать хочет навязчиво.
Арман. Что с ней не так?
Мэри. Завидует мне во всем. (Кокетничая). Сама мечтала стать певицей, но выступает в сомнительном клубе.
Арман. Да, ты сама в том клубе.
Мэри. Лишь временно. И то, чтоб насолить отцу.
Арман. Почему?
Мэри. Из вредности, хотя его люблю.
Мэри резко вскакивает и начинает петь. С потолка доносится настойчивый стук.
Голос. Сделайте тише звук телевизора.
Мэри, смеясь, возвращается на диван. Арман приближается к Мэри и  наклоняется, чтобы поцеловать Мэри.
Только без лишнего энтузиазма. (Вдруг резко отстраняется назад и смеется). Нет! Вдруг мой поцелуй превратит тебя в лягушку?!
Арман  (тоже смеется). Ты откровенно рассмешила!
Комната погружается в темноту.
Арман встает среди ночи, посмотрев на Мэри и укрыв ее, сел за стол, и, написав записку, уходит. Во время открывания двери сквозняком сдувает записку со стола и в этот момент Мэри просыпается.
Мэри (не открывая глаза). Арман, свари мне кофе. Вставать лениво, и досмотреть хочу я сон. Но что-то запаха не чувствую я кофе. Арман!
Мэри вскакивает с дивана и видит, что Армана нет.
Ты где? А, поняла, в детстве не наигрался, и устраиваешь глупые ролевые игры. Выходи! Ну, хватит пугать меня.
Мэри в отчаянии бегает по комнате в поисках Армана.
Ушел! Нет, это невозможно, отказываюсь верить. И вновь одна – нет ничего, глупей. Но не дождешься, слезы лить не буду. Еще чего, чтоб не было морщин. Уж лучше в гневе бить посуду.
Мэри, издав «рев вепря», уходит со сцены, слышны звуки бьющейся посуды.

СЦЕНА V
Арман идет в темноте, озираясь вокруг. Ветер усиливается. Перед ним разворачивается картина: незнакомые ему улицы и переулки, дома с колоннами и арками, освещенные факелами. Впереди кладбище, кресты, шум ветра и звук падающего дерева. Пыль с земли поднимается в воздух и начинает кружить вместе с оторванными ветками деревьев. Арман.  идет через кладбище и оказывается среди крестов. Вой, скрип и скрежет, земля содрогается под звуки органа. Запел хор, нарастающей силой многоголосья, заполняя пространство. Кресты зашевелились, волнение земли приходит в движение, и раскрываются гробницы.  Из-за крестов выходят призраки и злые духи, окружая Армана со всех сторон. Он останавливается, простирая свои руки к небу. В глубине сцены показывается Ева и произносит заклинание.
Ева. Ego voco principem tenebrarum ad terram. (Я Князя тьмы призываю на землю).
Арман. Каждый шаг дается мне с трудом.
Ева. Fiat Armand errabit. (Пусть Арман собьется с пути).
Арман. В этом пугающем рассвете, леденящем душу, и в кошмаре потерянного равновесия смешались страхи и видения в предчувствии конца.
Ева. Ejus cor turbidum erit. (Его сердце охватит буря).
Арман. Где-то там я увижу зловещее приближение смерти?!
Ева. Surge sursus spiritus inferi! (Восстаньте духи преисподней!)
Ветер дует в лицо Арману, перекрывая дыхание и создавая беспорядочные бурные потоки.
Арман. Никак, духи восстали! «Если я пойду долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной; Твой жезл и Твой посох – они успокаивают меня».
Saint-Sa;ns "Dance macabre". (2.50) Ева грозно идет на Армана. Наперерез ей выбегает Лилит, выставляя руки вперед. Они исполняют «пляску смерти». Ева, корчась, не способная дать отпор, исчезает. На сцене появляются призраки в танце. Лилит приближается к Арману, и  одно мгновение призраки и духи расступаются. Лилит обхватает лицо Армана обеими руками, выдыхает в него воздух изо рта и немедленно отскакивает. Арман издает вопль.
Как больно! Жар распространяется по всему телу. Будто передо мной множество светящихся точек, что с легкостью втянуть способны в бездну. Кто ты? И что тебе от меня нужно?
Лилит. Пытаюсь тебе помочь, наделив демонической силой. Чтобы справиться с гневом моего отца, и, может, спасет тебя от гибели, и защитит вашу любовь с Мэри.
Лилит исчезает в темноте.
Арман. «Скорби сердца моего умножились, выведи меня из бед моих…»
Вновь музыка. Армана окружают со всех сторон призраки и начинают раскачивать в разные стороны, Арман сопротивляется и пытается вырваться. Появляется Сатана, и призраки исчезают.
Я знаю тебя!
Сатана (с саркастическим смехом). Еще бы! Без меня невозможен миропорядок.
Арман. Исчезни, исчадие Аида!
Сатана. Уйду, когда я уничтожу на корню зарождающуюся любовь.
Арман. Остановись! Ты – призрак, случайно возникший в моей голове!
Сатана. День и ночь сольются воедино, не остановить неотвратимое погружение в вечный сон.  Там ангел смерти плотно сжимает в своих объятиях.
Арман. Чего ты хочешь от меня?
Сатана. Ты должен отказаться от Мэри.
Арман. Звучит, как ультиматум. Что же ты сделаешь, если я тебе не подчинюсь?
Сатана (смеясь с сарказмом). Я тебя унесу за собой и брошу в бездну адского вращения.
Арман. В твоих глазах – огонь преисподней, лицо, искаженное злобой и кривой гримасой ненависти. Ты заполняешь пространство истерическим смехом, изрыгая зловоние.
Сатана. Да, я наслаждаюсь, когда люди растрачивают время на сиюминутное удовольствие и не становятся примером праведности и добродетельности.
Арман. Угрозами меня ты не испугаешь!
Сатана. Я силой Мэри заберу у тебя. Ты испытаешь боль, когда в твоей надломленной душе наступит мрак, ты потеряешь нить представления о жизни, утратив цель, смысл превратится в прах, мысли исчезнут,  заполнив твой мозг пустотой.
Арман. Тебя упрятать бы подальше от людей в психиатрической клинике.
Сатана. Не подчинишься, тебя ждет Ад!
Сатана угрожающе наступает на Армана. «Вспышкой света озаряется небесный путь». Арман выставляет руки вперед, и Сатана чувствует препятствие, которое не может преодолеть.
Сатана. Что я вижу? Тебя кто-то наделил силой?!
Сатана сбегает.
Арман  (кричит в спину Сатане). Уж лучше в Ад, чем откажусь я от любви!
Арман, держась руками за голову, убегает. Лилит возвращается на сцену и наблюдает за убегающим Арманом. Перед ней сразу появляется Сатана.
Сатана. Вновь ты вмешалась? Вновь дочь восстала против отца!
Лилит. Я буду защищать свою дочь, чего бы мне это не стоило!
Сатана. Никто не смеет идти против меня. Любовь, кто жаждет непомерно, готовым должен быть оплакивать ее.
Сатана уходит, слышен саркастический смех Сатаны. За ним следом Лилит.

АКТ  III
СЦЕНА I
Звук открывающейся двери, входит папа Мэри – Тарон.
Тарон (видит осколки разбитой посуды на полу). Мэри, ты вернулась?
Тарон, оглядываясь подозрительно, подходит к шкафу, находит бутылку вина, наполняет фужер, выпивает. Появляется Мэри с растрепанными волосами. Тарон в испуге прячет фужер.
Мэри. Конечно, спрашивать не буду, где ты ночь провел.
Тарон. Мэри! Если ты бьешь посуду – это не к добру.
Мэри. Случайно выскользнула из рук тарелка.
Тарон. Кому ты это рассказываешь? Будто я не знаю свою дочь. Кто разбил тебе сердце?
Мэри. Тебе что за печаль?
Тарон. Я всегда за тебя переживал.
Мэри. Просто я в бешенстве, потому что все пошло не по моему сценарию.
Тарон. Ты точно в свою мать, любишь все контролировать.
Мэри (после недолгой паузы). Папа, я должна тебе признаться.
Тарон (настороженно). Ты беременна?
Мэри (вспыхнув). Не думала, что тебя может беспокоить этот вопрос?! Ты так погружен в свою музыку, что история собственной дочери тебя меньше интересует.
Тарон. Только не устраивай мне сцену недовольства, что я не уделяю тебе должного внимания.
Мэри. Нет, что ты?! Твое чрезмерное внимание до сих пор отпугивало всех мужчин, которых я знакомила с тобой.
Тарон. Дочь моя, ты же знаешь, какие они, эти мужчины. Я же хочу для тебя лучшей партии.
Мэри (сдвинув брови). Папа! Вы, мужчины, только думаете, что по природе женщина глупа.
Тарон (улыбаясь). Да, в общем-то, так оно и есть.
Мэри. Но природа в качестве компенсации наделила нас, женщин, каким-то чутьем, недоступным для вашего понимания.
Тарон. Дочь моя, я лишь хочу уберечь тебя от злоключений, в сетях которых ты можешь оказаться.
Мэри. Что ты называешь злоключениями? Когда сердце девушки стремится к любви?
Тарон. Вот именно! Не верь мужчине, кто в буре страсти, разбрасываясь чувствами и театрально вздыхая, объясняется в любви.
Мэри. Но разве не это нужно женщине? Усладу слов услышать для ушей.
Тарон. Жизнь – это сплошные экзерсисы, есть охотники, есть добыча, и никто из нас не хочет быть добычей и попасть в капкан.
Мэри (с саркастическим смехом). Но, судя по тому, как складывается моя жизнь, и с твоей легкой подачи, это я превратилась в охотницу. Ладно, я устала, мне надо поспать.
Мэри резко выставляет руки вперед, насылая на Тарона отрицательную энергию. Раздается гром. Тарон отскакивает и смотрит подозрительно на Мэри.
Тарон (проявляя крайнюю степень удивления). Что это сейчас было?
Мэри (в испуге). Сама не понимаю. Лишь недавно обнаружила в себе какие-то странные вещи.
Тарон. Нет, только не это! Как я не старался уберечь тебя от беды, она пришла. Дурные гены проявились.
Мэри. Ты можешь не говорить загадками? Какую тайну ты скрываешь от меня?
Тарон. Моя любимая дочь, мой свет очей!
Мэри. Хватит утомлять своими слащавыми эпитетами.
Тарон (тихо и осторожно). Ведьма!
Мэри (вскипев и вставая с возмущением, что был слышен звук хрусталя). Как ты меня назвал? Свою родную дочь?
Тарон. Настало время раскрыть тебе глаза на твою природу происхождения. Кажется, твоя мама была ведьмой! Тебе хватит ума, понять, кто ты?
Мэри. Но мы не в средневековье, чтоб я поверила в истории про ведьм и демонов.
Тарон. Ты лучше присядь и умерь свою пылкость.
Мэри. Нет! Ушам своим не верю! Плетешь какой-то бред.
Мэри поднимает руки кверху, сотрясая небо. Слышен гром.
Тарон. Теперь понимаешь? Ты – необычная женщина. В тебе заложена невероятной силы энергия.
Мэри садится, опустив голову.
Мэри. О, я несчастная! Нельзя мне иметь друзей, и вкус любви не постичь.
Тарон. Не все так плохо. Когда-нибудь ты встретишь себе подобного.
Мэри. И сон прошел. Пойду я в парк слезами заливаться, чтоб свыкнуться с ужасной мыслью.
Мэри встает и уходит.

СЦЕНА II
Звонок в дверь и, не спрашивая, кто там, Тарон открывает. Увидев Лилит, отскакивает резко.
Тарон. Неужели это мне знак из преисподней?
Лилит пытается приблизиться к Тарону, но он всякий раз отступает от нее.
Удивительно, ты – живая.
Лилит. Давай, выговорись, выплесни наружу боль, накопившуюся внутри тебя. Обрушь на меня свой гнев!
Тарон. Гнев? Ты заслуживаешь быть проклятой небесами.
Лилит. В этом ты прав. Я была проклята с момента своего рождения.
Тарон. Все эти годы я не переставал искать тебя, хотя даже не знаю, зачем.
Лилит. Я знаю об этом.
Тарон. Знаешь? Ты – порождение Сатаны! Что тебе мешало дать о себе знать?
Лилит. Я принесла себя в жертву ради тебя и нашей дочери.
Тарон. Какой дочери? Которую ты бросила, взвалив на меня ее воспитание, о котором я ничего не знаю.
Лилит. Но ты справился.
Тарон. Ты – невыносима! И смеешь еще насмехаться?
Тарон грозно идет на Лилит, но она, выставив руку вперед, останавливает его, насылая на него «некую» энергию.
Лилит. Нисколько. Позволь мне встретиться с дочерью.
Тарон. Вот твоя истинная цель! Уходи, я не хочу, чтобы Мэри видела тебя. Не разбивай ей сердце!
Лилит. Я уйду. Скажи, в ней уже стали проявляться сверхъестественные силы?
Тарон. Лучше было бы, чтобы этого никогда не случилось.
Лилит. К сожалению, это невозможно.
Тарон. Что тебе нужно?
Лилит. Над нашей Мэри сгущаются темные силы.
Тарон. Кто бы сомневался, ведь ты появилась.
Лилит, посмотрев на Тарона, простерла руки к небесам.
Лилит (с криком). Угомонись, и выслушай меня!
Тарон. Не смей на меня кричать, женщина! Я не боюсь тебя и твоих колдовских способностей.
Лилит (улыбаясь). Именно поэтому я в тебя влюбилась.
Тарон ходит по комнате, жестикулируя руками.
Тарон. Но ты осмелилась предать любовь, бросив меня.
Лилит. Бросить тебя и Мэри – только так я могла уберечь вас от зла своего отца.
Тарон. Вот как? Наконец, я узнаю о том, что у тебя есть отец. Поздновато! И кто же твой отец?
Лилит видит на столе бутылку с вином, наливает себе и Тарону и несет ему один из фужеров. Передав фужер в руки, она тянет его за собой, и они вместе усаживаются на диван.
Если хочешь затуманить мой разум алкоголем, или своим сопрано, тебе это не удастся.
Тарон подносит фужер к губам и делает глоток.
Лилит. Я – дочь Сатаны!
Тарон (поперхнувшись и рассмеявшись). Да, я и не сомневаюсь!
Лилит. Тарон, посмотри мне в глаза. Когда-то ты не верил, что я обладаю магической силой. Пришлось на деле показать.
Тарон. Что ты обладала способностями ведьмы – это было очевидно, но прямая связь с Сатаной – это не укладывается в моем сознании.
Лилит. А что ты хотел, чтобы я сразу призналась тебе в своем происхождении?
Тарон. Любящие люди не имеют друг от друга секретов.
Лилит. Ну, узнал бы. Что дальше? Ты остался бы со мной? С той, кто лишь наполовину человек?
Тарон. Кто ты?
Лилит. Как я могу себя называть, если не знаю о своем происхождении. Является ли Сатана моим прямым отцом, не знаю, но точно, я – дочь тьмы!
Тарон опускает голову и обхватывает ее руками.
Тарон. Как смогла дочь Тьмы спрятаться от их могущества?
Лилит. Сбежала! И долгое время мне удавалось от них скрываться.
Тарон. Так тебе с твоими способностями ничего не стоило соблазнить меня?!
Лилит. Да, но я этого не делала. Я искренне была в тебя влюблена до безрассудства, до беспамятства.
Лилит кладет руку на колено Тарону.
Тарон. Не тревожь мне сердце, не лей мне на душу тягостным жаром, расшевелив в дальних уголках остатки жалкие воспоминаний.
Лилит. И злоба так сильна, что хочешь отомстить?
Тарон. Мстить женщине? Не опущусь так низко!
Лилит. Но отказывая, увидеться мне с дочкой, не это ли проявление мести?!
Тарон. Я дочь хочу лишь от волнений уберечь.
Лилит. Послушай же, упрямец, позволь мне объясниться.
Тарон (тяжело вздохнув). Я слушаю тебя.
Лилит. Когда родилась Мэри, Они меня нашли и узнали, что у нас родилась дочь.
Тарон. Я помню, тогда ты будто погрузилась в себя. Отчаяние в глазах и слезы по ночам, уткнувшись в подушку носом.
Лилит. Я оказалась перед выбором. Остаться с тобой и нашей дочерью и подвергнуть вашу жизнь бедам, что обещали силы Зла, или отречься от вас.
Тарон. Как тебе удалось?
Тарон запнулся, пристально смотря в глаза Лилит.
Лилит. Удалось что? Продолжай! Мне пришлось пойти на соглашение с Сатаной, взамен было дано обещание, забыть о вашем существовании.
Тарон. Не могла же ты просто испариться, потому что я обошел каждый уголок земного шара.
Лилит. Но тебе не пришло в голову спуститься в преисподнюю, где в наказание я провела многие годы.
Тарон. Я думал, что ты разлюбила меня и сбежала с каким-нибудь шофером.
Лилит. Ты – моя единственная любовь!
Тарон. Но Зло противится любви!
Лилит. Да, именно поэтому я здесь. Наша дочь влюбилась!
Тарон. Ну, и что? Она – моя дочь! Она – человек! Ей свойственны человеческие радости жизни, и самое великое, что есть в жизни – любовь!
Лилит. Сатана отказался от соглашения.
Тарон (ухмыльнувшись). Тогда ты напрасно принесла себя в жертву.
Лилит. Нет, не напрасно! Ты познал любовь отца, она – дочери!
Тарон. Чего же ты хочешь сейчас от меня?
Лилит. В ее жизни появился мужчина, который может стать источником беды. Всему виной любовь!
Тарон. Ты что такое предлагаешь?
Лилит. Пока не проросло зерно любви, нужно воспрепятствовать этому.
Тарон. Какая же ты мать, если не желаешь счастья своей дочери?
Лилит. Если выбирать между мимолетным счастьем и ее жизнью, я предпочту жизнь.
Тарон. К чему нужна такая жизнь?
Лилит. Не обрекай ее на погибель!
Тарон. Где твой отец? Он отнял у меня жену, теперь хочет и дочь?! Для этого ему придется забрать мою жизнь! Так и передай ему!
Лилит. Но в ее неотвратимой беде и ты виновен.
Тарон. И в чем же я виновен?
Лилит. Ты настоял назвать нашу дочь именем Мэри.
Тарон. И что с того?
Лилит. Силам тьмы это имя ненавистно потому, что девушка с таким именем способна родить мальчика, который может изменить мир, неся за собою любовь.
Тарон. Уходи!
Тарон указывает Лилит на выход рукой. Лилит, молча, опустив голову, уходит.

СЦЕНА III
Тарон ходит по комнате, заламывая руки, потом простирая их к небесам. Звонок в дверь, Тарон открывает ее, и, увидев там Армана, резко отскакивает, оскалившись. Арман сам морщится.
Тарон (смотрит на часы). Ты – тот самый Арман, за которого просил мой друг?!
Арман.  (озираясь вокруг). Похоже, что так.
Тарон (натянуто улыбаясь). Ну, пунктуальность – это не про тебя, наверное, написано!?
Арман. Я опоздал-то всего немногим более десяти минут. А вы точно соответствуете портрету.
Тарон (поморщившись). Если бы я был женщиной, счел бы это за комплимент, но в этом я не нуждаюсь.
Арман  (оправдываясь). Ну, что вы, я скуп на комплименты. Просто, не смотря на ваш возраст, не потухла радость в ваших глазах.
Тарон (ухмыляясь). Выкрутился. И что ты вертишься, будто нервный недуг поразил?
Арман.  (с крайней степенью удивления). Знакомый интерьер, хозяин лишь сменился.
Арман  идет за Тароном, и они садятся за стол.
Тарон. Выпьешь?
Арман. Нет, что вы!?
Тарон. Ну, давай, взглянем, что ты сотворил?
Арман достает рукопись и передает Тарону. Тарон, надев очки, поверхностно пробежав по первой странице, откладывает рукопись на стол.
Тарон. Как тебе вообще это пришло в голову? Ведь мне говорили, что ты археолог.
Арман.  (пожимая плечами). Было много свободного времени на раскопках.
Тарон (поморщившись). Странно, вот так взять и написать.
Арман  (смущенно). Судя по всему, ждет меня суровый приговор.
Тарон (резким тоном). Я слов таких не знаю в своем лексиконе.
Арман берет рукопись и встает, чтобы уйти, но Тарон выхватывает рукопись из рук Армана. 
Сядь!
Арман повинуется.
Ты можешь вызвать духов тьмы своей зловещей пьесой.
Арман. Но это лишь искусство.
Тарон. В искусстве вред не меньше, чем представление о пользе. Но почему ты считаешь, что из этого (трясет листами) можно сделать оперу?
Арман. Не принимайте меня за самовлюбленного шизофреника, возомнившего, что может бесцеремонно вторгаться туда, где можно разбить лоб.
Тарон (машет рукой, указывая остановиться). Я пока не определился, кто передо мной. Но лучше не давай повода, чтобы чаша весов склонилась в пользу твоего сумасшествия.
Арман. Да, я вроде как здоров.
Тарон. Не отклоняйтесь от вопроса. Я жду честный, прямолинейный, откровенный ответ.
Арман. Понимаете, я не могу ответить на вопрос, почему?
Тарон. Как тебе вообще в голову пришло, начать писать?
Арман. Мне как-то неловко в этом сознаваться, и боюсь, что вы будете смеяться.
Тарон. Нет, что вы, даю слово. И хватит уже прикрываться дырявым щитком мужского кокетства.
Тарон делает жест рукой, показывающий закрытие рта и полное молчание.
Арман. Признаюсь, я выдумал историю, и сомневался, стоит ли приходить к вам. Но вчера вечером произошла потрясающая встреча с одной певицей.
Тарон (вскакивая). Только не пугайте меня и не говорите, что это была моя дочь, которая считает, что может стать оперной певицей?!
Арман. В этом я вас точно уверяю, она была – итальянка. Она зажгла во мне пламень любви.
Тарон. Не совсем понимаю, встретил, и что? У вас было? (Тарон показывает жестом руки). Ну, это?
Арман. Простите, я как-то не ожидал от вас таких откровенных вопросов.
Тарон. Что в этом постыдного?
Арман. В вашем возрасте проявлять нездоровое любопытство вызывает тревогу и наводит на определенное подозрение.
Тарон. Хватит мне морочить голову своими предположениями. Признавайся!
Арман. Ну, это будто было что-то неземное!
Тарон. И?
Арман. Вселенная перевернулась!
Тарон. Ладно, остуди свой пыл, а то мне что-то жарко стало. Хотя стоит ли верить в нелепую историю какой-то мимолетной встречи, после которой рождается еще более нелепое желание.
Арман. Дело в том, что моя выдуманная история, обрела контуры реальности.
Тарон. Ты меня не убедил! Хотя, я тут подумал, зачем тебе опера? Давай, из твоей пьесы сделаем балет.
Арман. В чем подвох?
Тарон. Это гораздо дешевле, не нужно никакого либретто. И никакой головной боли с капризной сопрано. А про самовлюбленных теноров я вообще молчу.
Тарон обращает самодовольный взгляд в сторону зрительного зала, гордо приподняв голову.
Арман. Как вы себе это представляете?
Тарон. Как? Легко! Ты никогда не видел балет? Бегают мужчины и женщины по сцене и крутят фуэте.

СЦЕНА IV
Мэри возвращается. Арман, увидев, что это Мэри, прикрывает лицо руками и отворачивается.
Мэри (сквозь зубы). Папа! У нас гости? Здравствуйте! Извините, что отвлекаю вас, но мне надо выпить кофе.
Тарон. Ну, что поделать? Переживем.
Мэри (взглянув на стол). Папа, почему ты ничего не предлагаешь своему гостю. Это даже как-то неприлично.
Тарон. Обижаешь, дочка! Я предложил Арману выпить, но он отказался.
Мэри. Ты, как всегда, в своем амплуа.
Мэри на мгновение останавливается, потом резко поворачивается в сторону Армана.
Кому? Как ты его назвал?
Мэри смотрит в упор на Армана. Он, смущенно улыбаясь, осторожно машет ей рукой в виде приветствия. Мэри приближается к Арману и с грозным видом наклоняется над ним.
Ария:
 (Возмущенно). Глазам не верю! Папа! Ты знаешь, кто это?
Тарон (смеясь). Конечно, автор мыльной оперы. Простите, я не это хотел сказать.
Мэри (обращаясь к Арману). Ты? (Повернувшись к Тарону). Папа, кого ты привел в дом?
Тарон. Мэри, ты, что так переполошилась?
Арман сжался в комок с легкой ухмылкой на лице.
Мэри. Что же ты заводишь знакомства с такими проходимцами? (Повернувшись к Арману). Старый извращенец!
Арман. Я себя старым не считаю.
Мэри. Ну, конечно! Неудачник по жизни, который только и знает, что волочиться за женщинами.
Тарон. Да, объясните мне, наконец, что здесь происходит?
Мэри. Ну, теперь мне понятно, почему твой Арман отказался от алкоголя.
Тарон. Почему?
Мэри, приблизившись к лицу Армана, принюхивается.
Мэри. Да, от него вчерашним перегаром спиртного еще несет, хоть он и пытался заглушить этот запах парфюмерией. Наверняка, полфлакона на себя не пожалел. А вырядился-то как? Сегодня еще что-то намечается?
Тарон. Мэри, проясни мой разум?
Мэри (отмахнувшись рукой). Ну, что, Арман, ты протрезвел, или голова до сих пор гудит? Папа, я думала, что ты у меня имеешь слабость к алкоголю, но этот тип нисколько от тебя не отстает, а, может, даже превосходит.
Тарон (искренне удивленно). В чем, любопытно узнать?
Мэри. Тебе еще не приходило в голову после алкоголя выкупаться в фонтане.
Тарон. И как давно вы знакомы?
Мэри (косо посмотрев на своего отца). Да, со вчерашнего вечера. Ну, и до сегодняшнего утра.
Тарон. Это как? Дочь моя, ты провела ночь с этим? (Указывая пальцем на Армана). Как ты могла? Что о тебе скажут добропорядочные люди?
Мэри. До мнения людей – мне, как с телевизионной башни. И потом, я девушка взрослая, на выданье можно сказать. Только вот папочка сопротивляется.
Тарон. Мэри, я же говорил, что хочу для тебя хорошей партии.
Мэри подпирает руки в бок, Арман  периодически посматривает то в сторону Мэри, то на Тарона.
Мэри (указывая рукой на Армана). Ну, а этот, чем тебе не подходит?
Тарон. Мне и в голову не могло бы прийти, что этот, ну, Арман… (Запнувшись). Да, я и близко не могу рассматривать кандидатуру этого… Ну, сама понимаешь!?
Мэри. В этом ты совершенно прав!
Арман  (хриплым голосом). Послушайте, вы как-то увлеклись, не замечая моего присутствия. Но вам бы стоило спросить мое мнение.
Мэри. Твое мнение? Кто ночью признавался мне в любви, желая затащить в постель? А я ведь ему поверила, и…
Мэри запнулась.
Тарон. Что «и»? Говори, Мэри!
(Резко обратив внимание на Армана). Так ты совратил мою дочь?
Тарон вскакивает, Арман тоже и прячется за спиной Мэри, обхватив руками за плечи.
Мэри. Хватит тискать меня за грудь!
Арман. Не правда, я взял тебя за плечи.
Мэри. Папа – свидетель!
Тарон (неуверенно). Если Мэри говорит, значит, так и было. Да, я тебя сейчас по стенке размажу.
Тарон берет бумажную салфетку и, скомкав, бросает в Армана, но попадает в Мэри.
Мэри. Ну, спасибо тебе, папочка! (Кричит повелительным тоном, подготовив руки для «выброса энергии»). Все, сядьте оба!
Тарон. Дочь моя, будь осторожна!
Мэри, спохватившись, убирает руки. Тарон и Арман вновь садятся на свои места. Арман  хватает фужер Тарона, пьет и ставит фужер на место. Тарон, грозно посмотрев на Армана, поморщившись, отстраняет от себя фужер, из которого выпил Арман, достает новый, наливает себе и тоже пьет.
Арман. Кстати, Тарон, – это и есть та самая певица-итальянка из ночного клуба.
Тарон. Боже! Дай мне пережить этот позор! Моя дочь! Дочь, которой я прочил будущее пианистки, поет в борделе.
Мэри. Папа, не буди во мне опасные желания!
Тарон. Только не это. Все, я умолкаю. Залью страдания сердца вином.
Тарон хочет налить себе вино, но Мэри выхватывает у него фужер, не давая выпить.
Мэри (обращаясь к Арману). А ты! (Набирает воздух в легкие). Шпион, способный выболтать все секреты.
Арман бьет ладонью по столу, Тарон и Мэри вздрагивают.
Арман. С меня довольно! Тарон, ваша дочь изображала из себя итальянку с неаполитанским акцентом.
Тарон. И как она справилась с ролью?
Арман. Так, что мой друг, который долгое время провел в Италии, по его утверждению, был в этом уверен.
Мэри. Отвратительно, donnaiolo!
Тарон (обращаясь к Мэри).  Рассказывай про свои секреты.
Мэри (смеется). Боюсь, папа, тебе не осилить столько информации за один раз, и тебя хватит удар.
Тарон. Не пугай меня и признавайся немедленно, иначе от неведения удар меня хватит быстрее.
Мэри берет себе фужер, наливает и пьет залпом.
Мэри. Ну, это случилось два года назад, я бросила это никчемное дело, как стучать по клавишам, и пошла на вокал.
Тарон хватается за сердце.
Тарон. Сбылось предсказание гадалки!
Мэри (сморщившись). Ой, испугал. И в чем предсказание?
Тарон. Что жизнь твоя пройдет в ночных ресторанах среди пьяных посетителей, а не на сцене концертных залов.
Мэри. Ну, это мы еще посмотрим!
Поворачиваясь в сторону Армана, с сарказмом произносит.
По взгляду – идиот, по вздохам пламенным и по глазам горящим – неисправимый сердцеед!
Арман (ухмыльнувшись). Посмотри мне в глаза. Не дай умереть любви еще вначале.
Мэри. Зерно, посеяв, лишь тем ты зло взрастил, любовь мне стала пыткой.
Арман. Но, может быть, то был испуг, почувствовав себя в сетях натуры пылкой?!
Мэри. И что? Я проливала слезы на призрачном причале! Но где теперь твоя надменность? Ты, голову склонив, готов, как раб влачиться!
Арман. Понятен мне твой гнев, готов принять упрек смиренно! Но сможешь ли в меня ты вновь влюбиться?
Тарон. Так, голубки, быстро прекратили! Наивно представляя, что меня здесь нет. (Смерив злобным взглядом Армана). Но я тебе не прощу, что ты разбил сердце моей дочери?!
Мэри. Конечно! Но теперь у него вид невинного агнца, в одно мгновение обретшего кротость.
Мэри прикрывает лицо руками и начинает рыдать.
Тарон. Арман, уйди с глаз моих! Иначе я за себя не ручаюсь.
Жестикулируя руками, и забыв свою сумку, Арман убегает. Мэри убирает руки от лица, берет платок и сморкается.
Мэри. Ушел?
Тарон. Да. (Начинает громко смеяться). Что за сцену ты сейчас устроила?
Мэри смотрит на Тарона и молчит.
Мэри, меня пугает твое молчание. Что ты задумала? Я отсюда вижу колебания твоего мозга, как он судорожно выстраивает цепь событий.
Мэри. Что ты скажешь об Армане?
Тарон (вертит рукой возле виска). Не от мира сего!
Мэри сощурила глаза, сдвинув брови.
Мэри. Папа, я выхожу замуж.
Тарон. И как давно ты хранишь от папы эту тайну?
Мэри. Это и не было тайной, потому что это желание возникло только сейчас.
Тарон. Дочь моя, не вежливо так обращаться с папой, говоря какими-то знаками. Легче расшифровать надписи шумеров, чем разобраться в твоей голове.
Мэри показывает пальцем в сторону «входной двери», Тарон смотрит туда, потом на Мэри, у него округляются глаза от удивления.
Мэри. За Армана!
Тарон. Нет! Только не это, забудь его!
Мэри. И не подумаю! Мне надо собирать осколки моего разбитого сердца, и ты мне в этом поможешь.
Тарон. Мэри, я понимаю, что своим характером пошла в свою маму…
Мэри. А почему тогда женщины, которых ты мне навязывал в качестве мам, указывали на порочные гены моего папы?
Тарон. Я слышал всякий бред в этой жизни, особенно, когда речь шла о древних цивилизациях, но ты превзошла все мои ожидания. Это немыслимо, невозможно, неосуществимо!
Мэри надула губы и опустила взгляд в пол.
Ты – шантажистка и хищница, всю душу вытрясешь, но добьешься своего.
 (Глубоко вдохнув).
Говори быстрее, что тебе надо.
Мэри, улыбаясь, подходит к Тарону и шепчет ему на ухо.
Тарон. Безумнее плана еще я в жизни не встречал. Что будет, когда он все узнает?
Мэри. Или примет меня такой, какая я есть, или останется с разбитым сердцем.
Тарон. Подумай хорошо, зачем тебе Арман? За душой ни гроша. Реальность от фантазий не может отличить. Придумал себе какой-то странный мир, витая в нем в отрыве от Земли.
Мэри. Но мне по душе его мир.
Тарон. Если тебе не терпится замуж, я нашел кандидата, достойного тебя.
Мэри. Ты о сыне своего друга? Так он умом не вышел!
Тарон. Не страшная беда. Зато тебе он будет слепо подчиняться.
Мэри. Вот какое счастье ты прочишь своей дочери?
Тарон. Он твой любой каприз исполнит.
Мэри. Ты, видимо, забыл, что слово есть – любовь!
Тарон. Да, перестань! Меня сейчас стошнит. Любовь существует лишь в книгах, когда читая, мы одолеть желаем скуку.
Мэри. Ах, папа! Я с детства слышу твои речи.
Тарон. Но ведь это так рискованно!
Мэри. Верно, но я буду пить шампанское на своей свадьбе! А сейчас пусть пойдет дождь!
Мэри вскинула руки кверху и закатила глаза. Раздается гром и слышно, как льет дождь. Звонок в дверь.
Тарон (удивленно). Ты пугаешь меня, дочь моя! Твои способности развиваются стремительно.
Мэри (указывая глазами на забытую Арманом сумку). Думаю, Арман вернулся. Не предполагала, что так быстро мой план придет в действие.
Тарон. Дочь моя, может, ты передумаешь?
Мэри. Папа! Я, между прочим, по твоей вине засиделась.
Тарон идет открывать дверь.

СЦЕНА V
Арман с мокрой головой стоит в дверях.
Арман. Прошу прощения, что беспокою вас, я забыл свою сумку.
Мэри (с наслаждением улыбаясь). Ты что такой мокрый?
Арман. Кто-то на мою голову средь ясного неба накликал неистовый дождь.
Тарон. И ты меня прости, Арман, что так грубо с тобой обошелся. Дай я тебя обниму, родное сердце.
Тарон, брезгливо ловит Армана в свои объятия, но не приближает к себе. Арман  морщится, отклоняя голову, и хочет вырваться.
Арман. Тарон, что на вас нашло? Мне кажется, вы должны отличаться скупостью эмоций, и дочь свою так воспитали.
Тарон резко отстраняет Армана.
Тарон и Мэри (возмущаясь). А вот совсем не твое дело!
Мэри. Папа! Я полагаю, ты в консерваторию!? Проходи, чудовище, я сварю тебе кофе.
Тарон (фыркая). Проходи, раз моя дочь говорит.
Арман проходит и садится на диван. Мэри уходит и приносит ему полотенце, чтобы он высушил голову. Арман берет полотенце и вытирает голову.
Мэри (настойчивым тоном). Папа!
Тарон. Но там дождь! Посмотри на Армана. Он вымок так, что стал похож на пса беспризорного.
Мэри делает выгоняющее движение рукой.
Мэри. Дождь сейчас пройдет. Кстати, у нас нет сахара.
Арман. Не стоит беспокоиться, я все равно пью без сахара.
Мэри (посмотрев строго). С чего ты решил, что это для тебя? И потом, ты же не собираешься так долго засиживаться? (Обращаясь к Тарону). Папа, и купи еще каких-нибудь сладостей.
Тарон. Хорошо, Мэри.
Тарон выходит за дверь. Мэри тоже уходит, возвращается с двумя чашками кофе и садится на диван, поджав под себя ноги.
Арман.  (сделав глоток). Спасибо за кофе.
Мэри. Да, уж, пожалуйста! И сними этот свой ужасный галстук. Ты в нем, как американец на рождество!
Арман снимает галстук.
Мэри (со строгим выражением лица). Я тебя еще не простила. Ты сбежал вчера, как последний трус.
Арман. Ничего подобного. Я оставил тебе записку, где указал свой адрес и телефон. Но…
Арман, отстранив чашку кофе, садится рядом с Мэри.
Мэри. Ты что делаешь? Смотрите, папа ушел, так он осмелел.
Мэри делает отталкивающее движение рукой, Арман встает и отходит.
Арман. Если был бы тебе ненавистен, ты давно меня прогнала бы. Но, боюсь, что где-то кроется подвох.
Мэри. Видел бы свое лицо в зеркале!?
Арман и Мэри смотрят друг на друга.
Арман.  (разводя руками в стороны). Что?
Арман возвращается к Мэри, садится рядом с ней и кладет руку ей на колено.
Мэри (смотря на Армана в упор и, улыбаясь). Для начала убери руку с колена! И не буди во мне зверя, иначе распрощаешься с частями своего тела.
Арман.  (не убирая руку). Предчувствую сценарий.
Мэри (заткнув рукой рот Армана). Ты бредишь?
Арман. Лучше не обсуждать мои бредовые мысли, иначе моя "бездна" поглотит тебя.
Арман. Как мало нужно для счастья, всего-то нежный взгляд, и по-детски добрая улыбка. И сердце начинает часто биться.
Мэри (с учащенным дыханием). Только не думай, что я брошусь на тебя с пламенными объятиями? (Сделав паузу). Ты же точно меня не обманешь?
Мэри, выдвинув губы для поцелуя, хватает Армана за ворот сорочки и приближает к себе.

АКТ  IV
СЦЕНА I
Звонят в дверь. Мэри, недовольная, идет открывать. Арман допивает кофе. В дверях Лилит.
Мэри. Простите, но нам ничего не надо.
Лилит. Я ничего не продаю.
Мэри. Я поняла! Вы адресом ошиблись. Я денег не даю для секты сатанистов?
Лилит. Нет.
Мэри. Если вы к папе, то его нет. Ищите его в консерватории.
Лилит. Я пришла к тебе, Мэри.
Мэри. Что за бесцеремонность, обращаться с незнакомцами на «ты».
Лилит. Простите, на самом деле мы ближе, чем вы думаете.
Мэри. И вообще я не одна.
Лилит. Я знаю, но могли бы мы поговорить наедине.
Мэри. Я секретов от Армана не собираюсь скрывать. Арман, здесь женщина, которая хочет тебя выпроводить.
Арман идет к Мэри и Лилит. Арман  узнает Лилит.
Арман.  (громко). Мэри, гони ее! Это какая-то колдунья, которую я ночью встретил.
Мэри. Вот значит, почему ты от меня сбежал?! Чтобы устроить шабаш с колдуньей за моей спиной.
Арман. Нет, я встретил ее на кладбище.
Мэри. Что ты там делал? Могилы грешников вскрывал, археолог?
Арман. Я заблудился!
Лилит. Послушайте дети, вы можете свои любовные пререкания оставить на потом?
Мэри (разглядывая Лилит). Да, вы не так стары, чтобы меня дочерью называть.
Лилит. Но так и есть. Я твоя мама.
Мэри. Моя мама бросила меня и сбежала с каким-то проходимцем.
Лилит. Моя несчастная дочь! Прости, что не познала ласки материнской, что сердца боль в груди твоей.
Мэри. Да, не ты кормила из ложки, когда у меня была высокая температура. Не твои руки держали мою голову, покрытую испариной.
Лилит. Это были обстоятельства непреодолимой силы.
Мэри. Не прикрывайся лицемерными выдумками.
Лилит. Я не жду твоего прощения.
Мэри. Чего ты хочешь от меня?
Лилит. Дай мне шанс все исправить.
Арман. Мэри, не знаю, что здесь происходит, но не верь этой женщине.
Мэри. Да, как-нибудь сама разберусь. Не лезь под горячую руку, я все еще на тебя сердита.
Арман. Ну, тогда мне здесь делать нечего, и я пойду.
Мэри. Далеко собрался? Иди и покури на балконе.
Арман неуверенной походкой уходит из комнаты.
Лилит. Ты не пригласишь свою мать к себе?
Мэри. Проходи, только не называй себя моей матерью.
Лилит идет к дивану. Мэри, возбужденно следит за Лилит. Неожиданно выставляет руки вперед, чтобы направить «энергию» в сторону Лилит, которая, обернувшись, делает то же самое.
Лилит. Прекрати, в тебе моя сила, но лишь наполовину. Не растрачивай ее напрасно.
Мэри. Я слушаю внимательно, что за обстоятельства побудили мать бросить родную дочь?
Лилит (садясь на диван). Как давно ты почувствовала свою особенность?
Мэри. Предположим, вчера. Что из того?
Лилит. Твой папа объяснил тебе, откуда это?
Мэри. Да, сказал! Проклятие, которое передалось мне от матери-ведьмы.
Лилит. Ты счастлива?
Мэри. Конечно, ведь меня не согревали объятия моей матери, я не ощущала теплоты ее рук, не чувствовала ее дыхания.
Лилит. Мне самой этого не хватало.
Мэри. Всю жизнь меня преследовал сон, как мать, склонившись надо мной, что-то шепчет мне на ухо, но я не слышу слов. Хотелось закричать, но не было сил.
Лилит. Твои слова – мне будто бы ножом по сердцу. Но вместо сердца – там холод, пустота и мрак.
Мэри. И что теперь? Запоздалые раскаяния женщины, вспомнившей о своих материнских чувствах?!
Лилит. Нет, я не жалею о том, как поступила.
Мэри. Ты меня поражаешь! Вместо того чтобы молить о прощении, ты…
У Мэри на глазах появляются слезы, и она начинает часто и тяжело дышать, почти задыхаясь. Лилит подходит к Мэри, кладет руку на грудь, и дыхание восстанавливается.
Лилит. Поверь, так я защищала тебя и своего супруга.
Мэри. Сейчас оставь меня и уходи.
Лилит движется в сторону выхода.
Лилит. Прости!
Арман возвращается, подходит к Мэри и берет ее за плечи.
Арман. Я все слышал.
Мэри кладет голову на грудь Арману и начинает рыдать.
Пойдем на свежий воздух.
Мэри и Арман  уходят.


СЦЕНА II
Парк. Появляется Сатана.
Сатана. Ева, и вновь ты прячешься, но запах свой не скроешь. Выходи.
Ева выходит из-за «дерева».
Ева. Мне не подобраться к Арману.
Сатана. Забудь! Сидит в нем демоническая сила. Тому виной Лилит.
Ева. Опять Лилит. Но сколько будешь ты терпеть ее проделки?
Сатана. Недолго. Не суй свой нос в мои дела. Лучше сделай Бальтазара, друга Армана, в орудие убийства.
Ева. Как?
Сатана. Придумай что-нибудь! Ведь, если ты колдунья, то репутацию свою придется подтверждать.
Ева. Что, если Бальтазар не справится с Арманом?
Сатана (громко смеясь). Но тогда Арману придется применить свою демоническую силу против Бальтазара, и какой бы не был исход, он утратит ее.
Сатана уходит. Ева прикладывает левую руку к виску, а правой начинает манящие движения к себе. Бальтазар появляется в сонном состоянии. Ева делает резкое движение рукой, чтобы разбудить Бальтазара. Но Бальтазар не просыпается, тогда к нему подходит Ева и бьет его в бок. Бальтазар.
Ева (наигранно жестикулируя руками). Ах, как же больно! Вы, нерасторопный деревенщина, наступили мне на ногу.
Бальтазар. Простите, я не заметил вас.
Ева. Меня не заметить – еще грубее, чем наступить на ногу.
Бальтазар. Не совсем понимаю, почему?
Ева. Грубиян! Не способен заметить красивую женщину.
Бальтазар. Красивых женщин много. Если всех замечать, можно свернуть шею, вращая головою всякий раз.
Ева. Какие-то неуверенные извинения. Я все поняла, это такой прием, желая познакомиться, но разыграть невинную овцу.
Бальтазар. Ну, если честно, знакомиться не думал, но меня долго уговаривать не нужно.
Ева. А нельзя было проще, без этих сложностей, наступать на ноги и наваливаться на грудь.
Бальтазар. А как надо было?
Ева (наклонив голову вбок и опустив ресницы). «Привет, красотка!» – вполне было бы уместно.
Бальтазар. Ну, тогда…
Ева. Можешь не продолжать. От вас, мужчин, ничего толкового не добьешься.
Бальтазар. Я еще ничего не сказал.
Ева. Нет времени на споры! Ведь я на все согласна.
Бальтазар. На все?
Ева. Что тебя так удивляет, и что ты встал так далеко? Я разрешаю тебе приблизиться. Дай руку свою, Бальтазар.
Бальтазар (удивленно). Но, кажется, я не говорил, как меня зовут.
Ева хватает руку Бальтазара, но резко отдергивает ее.
Ева. Нет, кажется, я не хочу быть частью злого умысла. Прикосновением во мне проснулись чувства.
Бальтазар. Мне в душу жар проник, огонь воспламенил мне сердце.
Ева. Хочу поверить, но боюсь.
Бальтазар. Ты будто виноградная лоза, что притягивает сочностью своих ягод, и недосягаемостью.
Ева. Вот именно, чтобы вкусить, взлететь придется высоко.
Бальтазар. В пленяющей прелести глаз, что приковывает к себе, – блеск убивающей молнии.
Ева (скривив лицо в недоумении). В поэта превратить способно необузданное желание мужчины – обладать.
Бальтазар. Ты будто тайна природы.
Ева (громко смеется). Проснись, я не твой сон.
Бальтазар. Какое-то волнение в душе.
Ева. Ты похож на того, кто серенады поет под окном.
Бальтазар. Конечно!
Ева. Слова твои запали в душу, сомнения посеяв. Так, может быть, и я любви достойна? Иди, я догоню тебя.
Бальтазар уходит. Ева остается одна.
Я не хочу быть орудием в руках Сатаны, возможно, выход лишь один.
Встав на колени, достает кинжал и вонзает себе в грудь. Прибегает Бальтазар. Ева, умирая, произносит имя: Арман.

СЦЕНА III
Парк. Появляются Тарон и Лилит.
Тарон. Вновь ты?
Лилит. Тарон, угроза реальнее, чем можешь ты представить.
Тарон. Ты про Мэри? Она сейчас от радости порхает.
Лилит. Я именно об этом хочу поговорить.
Тарон. Однажды ты уже разрушила мои мечты и надежды на счастье, теперь и дочери ты хочешь принести несчастье?
Лилит. Ее ждет гибель, коль вступит наша дочь в союз с Арманом.
Тарон. Кто смеет угрожать жизни моей дочери?
Лилит. Мой отец. Сатана!
Тарон. Вновь ты о Сатане. С трудом я в Бога верю, а ты меня пытаешься напугать Сатаной. И что, на самом деле, хочет он?
Лилит. Ему ненавистно поклонение Христу. Такая вера предлагает выбор.
Тарон. Но в этом есть суть свободы.
Лилит. Для него один лишь существует план, заполнить землю мраком, и превратить людей в рабов.
Тарон. Нет, я не спорю, зло существует. Ты – его прямое доказательство. Не сказками о своем происхождении, а своим чудовищным поступком.
Лилит. Ну, что мне делать, чтобы ты поверил?
Лилит встает на колени.
Смотри, тебя я умоляю на коленях.
Тарон. Жалкое зрелище! Встань, нас могут увидеть люди. Сочтут, что я издеваюсь над женщиной.
Лилит (отрицательно мотая головой). Нет, не встану!
Тарон. Хорошо, что ты предлагаешь, чтобы Мэри оставила Армана? Она характером – точная копия тебя! Если что-то задумала, вперед несется без оглядки.
Лилит (вставая с колен). Если ее чувства так глубоко успели прорости, тут ничего не сделать, но только не веди ее к алтарю. Мое чутье подсказывает, что там ждет западня.
Тарон. Как в церкви, в хранилище святом под оком Божьим может что-то произойти?
Лилит. Тарон, очнись, ведь ты не глуп. Мне перечислить все людские страдания, что были совершены под божьим оком теми, кто под сутаной скрывался ловко?
Тарон. Бог тут ни при чем! Вся человеческая жизнь, сводится к тому, чтобы выстраивать и разрушать, грешить, а потом раскаиваться.
Лилит. Как удобно! Миф, что все совершают люди, навязывается церковью, умело отводя от себя гнев человеческий.
Тарон. Церковь – это лишь институт! Не она, а вера зажигает свет в душе.
Лилит. Но как Бог мог сотворить с добром пороки одновременно? Ведь, если в сотворении человека есть божественный умысел, как случаются войны, убийства и насилия?
Тарон. Я не хочу слушать эти вечные споры о Боге.
Лилит. Не потому ли, что сомневаешься сам?
Тарон. Ну, предположим, в моем сознании тебе удалось посеять сомнения. Чего ты добиваешься?
Лилит. Вычеркнуть Армана из жизни Мэри.
Тарон. Тебе не удастся. Ты, как всегда опоздала. Наша Мэри любит!
Лилит. Что тебе важнее, чувства ее, или жизнь?
Тарон. Я не верю в твою искренность, твоим словам…
Лилит подходит к Тарону, обнимает его, потом поворачивается, чтобы уйти.
Тарон. Ты опять сбегаешь?
Лилит. Мне надо исполнить свой материнский долг.
Лилит уходит, вслед за ней Тарон.

СЦЕНА IV
Мэри и Арман  возвращаются в квартиру. Мэри берет за руку Армана, отводит его к дивану, и они вместе садятся на диван близко друг к другу.
Мэри (не отпуская руку Армана). Скажи, ты серьезно хочешь на мне жениться, или ты попался в расставленные мною сети, но будешь искать способ выпутаться, чтобы сбежать при удобном случае. Ведь если так, я этого не вынесу.
Арман. Еще вопрос, кто в чьи сети попал? Ведь, кажется мне, что дикую кошку я силой веду к алтарю. Любовь – коллизия судьбы, чему противится от зависти Вселенная.
Мэри. Умеешь находить слова, которые врезаются мне в сердце. И, может быть, не я, а ты околдовал меня?
Арман. Я знаю лишь одно – мы предназначены друг другу!
Мэри. С чего ты взял? Может, это было зрительное наваждение, или гормональный всплеск, или нам нашептал Сатана?!
Арман. Ну, для меня вообще загадка происхождение женщин. Хоть в женской груди скрыто волшебство. Злой умысел какой-то для совращения мужчин.
Мэри (рассмеявшись). Ты все шутишь! Может, лучше оставить все как есть, чтобы не омрачать наше будущее. Расстаться сейчас – еще не так смертельно!
Арман. Мэри, что за странные мысли преследуют тебя?
Мэри (изображая вымученную гримасу улыбки). Смотри, как на моем лице сияет радость.
Арман. Не верю! Будто статую перекосило от боли. (Тяжело вздохнув). Говори уже, с чего такой тоской навеяло на тебя?!
Мэри. Видишь ли, некоторые сочтут, что счастье свалилось мне на голову.
Арман. Такое счастье, что цвет твоего лица сравним с землей.
Мэри (закрыв лицо руками). Что, если ведьма я?
Арман. Ну, я и сам – не агнец божий!
Мэри. Нет, я хочу знать заранее. Что ты будешь делать, если это именно так?
Арман. Меня не удивила ты нисколько. Но будь ты заурядной, то вряд ли в сердце мне проникла?!
Мэри. Мне недостаточно подобных объяснений. Что, если я реально – ведьма?
Арман. Тогда ты не осознаешь своей ценности.
Мэри. И в чем она?
Арман. Чтобы нашу любовь оберегать от зла.
Мэри. Но, может, я и есть само зло?
Арман. Тогда я подарю тебе столько любви, которое способно уничтожить любое зло.
Мэри. Но как? Ты человек.
Арман. Кажется, твоя мать постаралась. Она вдохнула в меня силу демонов. А сейчас я, наконец, хочу поцеловать тебя.
Арман и Мэри тянутся друг к другу для поцелуя.

СЦЕНА V
Звонок в дверь. Арман и Мэри смотрят друг на друга и смеются.
Мэри. Нет, это когда-нибудь закончится?!
Арман. Кто это может быть?
Оттуда доносится голос Тарона.
Тарон. Мэри, открой дверь! Немедленно! Я знаю, что ты здесь.
Мэри. Ужас! Это мой папа! Я же ему сказала, чтобы он исчез на пару часов.
Арман  (смеясь). Похоже, твой папа будет моим вечным кошмаром!
Мэри (вертя рукой возле головы). Но я предупреждала тебя, что папу моего нужно бояться. Мне кажется, что чем-то он расстроен.
Стук усиливается.
Тарон. Мэри, если ты сейчас же не откроешь, я дверь разнесу в щепки.
Мэри. Угомонись! Иду уже.
Мэри открывает дверь, Тарон влетает внутрь.
Тарон. Мэри, дочь моя, этот (показывая пальцем на Армана) тебя обижал?
Мэри (с безучастным видом). Не успел, ты не вовремя появился.
Тарон с грозным видом подходит к Арману.
Тарон (кричит). Признавайся.
Арман. Да, в чем признаваться?
Тарон. Ты поплатишься, что посягнул на честь моей дочери!
Арман. Да, ничего…
Тарон хочет схватить Армана, но тот выставив руки вперед, останавливает Тарона.
Мэри. Папа! Не убивай его! Ты же не можешь ребенка оставить сиротой.
Тарон и Арман в одно мгновение застыли и поворачиваются в сторону Мэри.
Тарон. Бедная моя дочь! Этот злодей совратил тебя? Скажи, он взял тебя силой?
Мэри. Да, я не так, чтобы уж очень сильно сопротивлялась.
Арман.  (сквозь смех). Мэри, ты, что такое говоришь?
Мэри. Помолчи, иначе папа не пощадит тебя.
Тарон (хватается за сердце). Сбылось еще одно проклятие цыганки. Позором покрыто мое благородное имя, и теперь будет вечно преследовать нашу семью.
Тарон садится на диван. Мэри подбегает к нему.
Мэри. Папа, тебе нельзя так нервничать. (Арману). Видишь, до чего ты довел моего папу?! Я тебе этого не прощу! (Арман хочет что-то сказать, но Мэри с грозным выражением лица и легкой улыбкой останавливает его). Молчи!
Тарон. Так это оставлять нельзя! Надо найти способ, избежать этого злодейского унижения.
Мэри. Папа, остынь!
Тарон (изменившись в лице). Пусть ты меня возненавидишь, но я не дам своего благословения на брак с Арманом.
Мэри. Папа, ты о чем говоришь? Мы не так с тобой договаривались.
Тарон. Прости меня, Мэри! (Указывая рукой к выходу). Уходи, Арман!
Арман и Мэри смотрят друг на друга. Арман хочет уйти, но Мэри взглядом указывает, чтобы он остался.
Сейчас мне нужно сердца боль унять.
Тарон уходит. Мэри провожает его, потом возвращается к Арману.
Мэри. Что же нам делать?
Арман. Если ты готова на отчаянный шаг, мы немедленно поженимся!
Мэри (отстраняясь от Армана). Ты хочешь превратить мой самый светлый день в подобие траура?
Арман. Это уже просто невыносимо! Так значит, брак со мной – для тебя все равно, что траур?
Мэри (кокетливо закатывая глаза). Да, я не об этом! Как я пойду к алтарю без белого свадебного платья?
Арман. Я об этом не подумал. Не беспокойся, я что-нибудь придумаю.
Мэри. Но это не все!
Арман. Что еще?
Мэри. Мужчины все такие идиоты, или мне досталось такое счастье? Быстрее делай мне предложение!
Арман. Как? У меня даже кольца нет.
Мэри снимает с пальца кольцо.
Мэри (передавая кольцо Арману). Вот, возьми кольцо, которое папа когда-то надел на палец моей мамы.
Арман  берет кольцо у Мэри.
Арман. Мэри, ты выйдешь за меня замуж?
Мэри (посмеиваясь). Нет, конечно!
Арман. Мэри! Ты издеваешься? Мэри!
Мэри. Кто тебя учил делать предложение? Читал бы книги, знал бы, что мужчина опускается на колено.
Арман. Видишь ли, я на раскопках спину потянул, боюсь, могу потом не подняться.
Мэри. Мошенник! На раскопках, или прыгая в чужой кровати? Вставай быстро!
Арман с трудом опускается на одно колено.
Арман. Мэри!
Мэри. Да, согласна! Надевай!
Арман пытается надеть кольцо на палец Мэри.
Да, что ты так нервничаешь, и руки у тебя дрожат? Не можешь справиться с элементарным действием.
Арман, надев кольцо, встает. Мэри, приподняв левую руку кверху, начинает ею вертеть. Исподлобья смотрит на Армана.
Если честно, удивляюсь, что ты решился на такое рискованное мероприятие. Бежим!
Арман. Но что потом ты скажешь своему отцу?
Мэри. Он меня настолько любит, что простит и эту мелочь.
Арман и Мэри убегают.

АКТ  V
СЦЕНА I
Вечер, церковь. Вновь Сатана «выходит из преисподней». Сатана,  преобразившись в священника, впадает в судорожное состояние, но, справившись с конвульсиями, расправляет плечи и делает глубокий вдох.

Сатана. Мне Божий лик, как будто бы кинжал врезается в живот. Неистово вертя, мне внутренности превращая в месиво. Но что мне Бог? Лишь образ несбыточных надежд. Ведь только я вращаю этот мир, судьбами и жизнями людей играя. Все светлое вокруг претит, я жажду тьму, там чувствую блаженство. Я совесть подавляю на корню. Любовь мне неугодна. И что за фрукт, что за игрушка? Бог, кажется, шутник, придумав феномен, основанный на жертве. В чем разница, дракону бросить на съедение человека, чтоб ублажить его, а Бога радовать любовью? Сожгу любовь я на костре, ведь слишком малая цена – быть на кресте распятым. Там крест на алтаре, его надеть придется, но крест я превращу в орудие убийства.
Сатана подходит к алтарю, брезгливо забирает крест и прячется за колонной.

СЦЕНА II
Входит Лилит. Она скидывает с головы покрывало, поднимает голову кверху и  простирает руки к небесам, потом опускается на колени.
Лилит. Не я выбирала свою участь. Я была рождена не по своей воле. (Обращаясь к распятию Христа). Что ты молчишь? Взирающий с небес! Не знаю, кто ты. Тебя назвали Богом, кто видит все и справедливость совершает. Сделай, чтоб не томилась я в вечности и смогла бы смерть принять за дочь свою! Я смерть ищу, но я – бессмертна.
В церкви появляется свет. Лилит приходит в себя.
Ты все-таки услышал меня.
Вновь надев покрывало на голову, скрестив руки, хочет уйти из церкви, но видит, как на нее грозно наступает Сатана.
Сатана. Посмела ты пойти против моей воли?
Лилит. Да, посмела! И я больше не боюсь ни тебя, ни твоей мести. Ты – жалкое творение природы!
Сатана набрасывается на Лилит с крестом в виде кинжала и наносит ей удар в грудь. Получив смертельное ранение, Лилит бежит к алтарю, чтобы спрятаться. Сатана настигает ее  и завершает убийство.
Голос Лилит (издав стон). Прости меня, дочь моя!
Сатана прячет Лилит за алтарем.
СЦЕНА III
В церковь входит Арман и садится на скамью перед алтарем.
Арман. Не знаю, что будущее мне сулит. Боюсь, что это только сон.
В церковь вбегает Бальтазар, вращая головой и дергая ею. Оглядевшись по сторонам, и заметив Армана, движется в его направлении и присаживается рядом с Арманом.
Бальтазар.  Я пришел, чтобы за смерть Евы отомстить.
Арман смотрит на Бальтазара с серьезным выражением лица.
Арман  (тихо произносит). Кто такая Ева?
Бальтазар  (хриплым голосом). Ты смеешь спрашивать еще, жалкий лицемер?!
Арман. Не так громко, не забывай, мы в церкви. Ты объяснишь мне, что произошло?
Бальтазар. Ты повинен в смерти Евы!
Бальтазар выхватывает нож и бросается на Армана. Арман  успевает выставить руку и в борьбе отнимает нож у Бальтазара.
Арман. Я встречи ждал с Сатаной, но зло пришло неожиданно от близкого друга. Прочь с глаз моих.
Бальтазар. Мне жаль.
Арман. Дружба строится длительное время, но испортить можно все в одно мгновение. Прочь с глаз моих!
Арман, схватив Бальтазара за воротник пиджака, выволакивает его из церкви.

СЦЕНА IV
Мэри, приподняв свадебное платье двумя руками и, тяжело дыша, вносится в церковь и останавливается перед алтарем.
Мэри (озираясь вокруг). Ну, где ты – бестолковое существо? Никого нет? Не может быть!? Я опоздала? Ну, почему мне всегда не везет? Неужели он оставит меня в этом смешном наряде перед алтарем? Быть так жестоко обманутой. Нет, он не знает, с кем связался. Я напущу на него порчу и превращу в мерзкую жабу. Нет, чувствует мое сердце, что-то случилось.
Начинает играть музыка."The Feeling Begins" (Peter Gabriel). Мэри исполняет танец.
Появляется Арман. Мэри нахмурила брови.
Смотрите, кто пришел!? Ты меня заставил ждать, зная, что нервы мои совсем расшатаны и рези в животе в вагину провалились.
Арман. Любовь моя, прости. Я честно ждал тебя с утра. Солнце мое!
Мэри. Хватит слащавости!
Арман  (улыбаясь). Как скажешь! Умолкаю!
Мэри. Быстрее подойди ко мне, чтобы взять меня за руку!
Арман  подходит к Мэри, она замечает на его лице кровь и испуганно восклицает.
Что это? Кровь на лице!
Арман. Любовь моя, не переживай напрасно, всего лишь царапина.
С подозрением смотрит на Армана.
Мэри. Я должна еще что-нибудь знать?
Арман (качая отрицательно головой). Пойдем быстрее к алтарю. Давай, перевернем весь мир!
СЦЕНА V
Появляется Сатана в одежде священника.
Сатана (тихо произнося). Что слышу я? Меня холодным душем будто обливают. Как не хотел, придется мне прибегнуть к крайним мерам. (Громко). Готовы ли влюбленные (корчится) к обряду брачного союза?
Арман  и Мэри подходят к алтарю. Сатана уставился на грудь Мэри.
Арман. Я вспомнить не могу, где мы с тобой встречались? И на священника ты не похож. А будто Сатана ты в плоти, надевший сутану.
Сатану передергивает.
Что так уставился на грудь моей невесты?
Сатана. А что она так откровенно демонстрирует ее?
Арман. Но ты лишь взором можешь наслаждаться.
Сатана. Да, ты и сам, пока не заключил союз, приблизиться не можешь к Мэри.
Арман. Не тебе решать священник, двух любящих людей соединять союзом. И ты опоздал!
Сатана (с искаженным лицом, издавая рев). Нет, этого не может быть! (Обращаясь к Мэри). Ты Царству тьмы уже неинтересна, но должен я осуществить задуманное мной.
Сатана выхватывает крест в виде кинжала и хочет вонзить в грудь Мэри, но Арман, преграждая путь Сатане, заслоняет Мэри своим телом и принимает удар на себя. Арман  хватается за грудь и медленно, теряя равновесие, опускается перед алтарем.
Арман. В том вижу провидение судьбы, убитым быть крестом.
Мэри, выставляя руки вперед, издает неистовый вопль, что «стены» церкви сотрясаются. Сатана, прикрываясь от Мэри, сам выставляет руки.
Мэри (Сатане). Я уничтожу тебя!
Сатана. Этого еще никому не удавалось.
Мэри. Не с той связался! Я – женщина, что гневом своим сотрет тебя в пыль!
Сатана. Твоя любовь сильней меня, злой дух не может справиться с тобой. Но что ты получила? В агонии предсмертной жених Арман и мать твоя, Лилит, уже мертва.
Мэри. Если я способна справиться со злом, верну я к жизни и мать, и жениха.
Сатана (с саркастическим смехом). Со смертью Лилит ты утратила способность исцелять.
Мэри. Сгинь зло, исчезни исчадие Аида!
Мэри выхватывает крест-кинжал из груди Армана и бросается на Сатану. Тот сбегает (прыгает в оркестровую яму – «преисподнюю). Мэри возвращается и склоняется перед изголовьем Арманом.
Что делать мне, Арман, скажи?
Арман. Жизнь пронеслась перед глазами, как одно мгновение.
Мэри. Ты обещал мне, что справишься со злом.
Арман. Сегодня победило зло, так будет не всегда. И празднует лишь тот, кто ощутил любовь сполна. Привкус крови во рту. (На последнем издыхании).
Арман  умирает. Вой скорби Мэри заполняет пространство.
Мэри. Боль сердца не унять мне никогда. Я обрекла себя на вечные страдания, и суждено остаток жизни провести с чувством беспредельной вины. Кого призвать на помощь, кто даст мне добродетельный совет? Я не провидец, не высший разум! Я – девушка, что в любви хотела в счастье жизнь построить.
Мэри встает, выходит на середину церкви и взывает к высшим силам, закатив глаза и смотря вверх. Играет музыка.
Склоните ваши головы от сжимающе-давящей боли, щемящей в груди, и крикните, содрогаясь в собственном потрясении. Дайте свет! Больше, больше! Ударьте в колокола! Чтоб неистовым звоном отдавалось в ушах. Пусть смешается колокольный перезвон с нескончаемым потоком чувств, пусть зло застынет перед величием любви. И постигнет всех нас озарение души!
Финал. Занавес опускается.