Зеленую потрепанную и склизкую книженцию во всех сторон охватили шесть рук. Увядшее лицо вальсирующей невесты с автобусной остановки выражало блаженство. Казалось, она продолжала свой танец где-то внутри себя. Мой несравненный друг, продающий оливы в южном портовом раю, скептически ощупывал обложку, очевидно о чем-то задумавшись. Яркая, как жар-птица, джазовая фея - та самая, которой не дали допеть на сцене у маленького кафе - улыбалась и смотрела на меня. За спиной у них никого не было. Едва я заметила три красных ленты, повязанных на запястьях всех троих, все перед глазами все окончательно расплылось и я провалилась куда-то.
Я очнулась в своей маленькой спальне. Из окна доносился шум и запах моря. Как я люблю солнечных зайчиков на старых часах! Завтра нужно выкинуть вещи из шкафов, которые оставил тут прежний владелец. Но не сейчас…
— …Жить нужно день за днем, сегодня, осознавая каждый момент, — шумный маленький южный рынок одного из городков Франции вовсю пестрел овощами и фруктами, винами и специями, в витринах маленьких галерей отражались веселые лица уличных музыкантов, в тени большого кипариса беседовали двое. На столике в тарелках, стаканчиках и вазочках были разложены крупные блестящие свежие оливы. Он, худощавый, с сединой в волосах, в фартуке и перчатках. Она, в платье лимонного цвета, в стиле 50-х, со стопкой книг в руках.
— Ты не думаешь, что это фото на постере слишком нескромное?
— Нет, ну что ты. Хотя я снова могу подтвердить, что ты опасно привлекательна на нем, — он оглянулся на витрину маленького книжного магазина позади него, посмеиваясь. Конечно, он знал, чем вызвать ее раздражение.
— Да, пожалуй надо поменять. Так что насчет теории червоточин? Ты не договорил…