Из сборника "Страницы собственной судьбы..." (изд."Кобза",2003г)
Я не водил "мерседесы",
Жил в старом грязном квартале,
Ехать южнее Одессы
Визы мне не выдавали.
Путь от Калич* до вокзала -
Жизни университеты,
Визы шпана выдавала
В челюсть свинцовым кастетом.
Сценой у первого ТЮЗа
Был уголок за помойкой,
Двор, опекаемый музой
Драки, скандала, попойки.
Арии нищих уродов -
Послевоенного горя -
Рвались в небесные своды
Рыночных консерваторий.
Нас не ласкала столица,
Тут не Арбат, не Каретный -
В грязь инвалидные лица
Падали медной монетой.
Копоть гнилой керосинки
В старенькой нашей квартире.
В вёдрах мешаются льдинки
С вонью дворовых сортиров.
Улиц блатные законы,
Пёс под штакетником гавкал,
И никому не знакомы
Ни Пастернак, ни Булгаков.
Травля и ненависть ждали,
Если не был одномастным.
Помню, меня называли
Книжным(!) придурком очкастым.
Лица девчонок не новы,
Где уж за модой угнаться!
Первый костюм - к выпускному,
Первая женщина в двадцать.
Вырваться очень хотелось,
Но не менялась погода
И приходилось сквозь серость
Лямку тянуть год от года.
Так безнадежны надежды,
Верить им или не верить?
Вырос из старой одежды,
Новую негде примерить.
Где-то иные законы,
Жизнь полыхает другая,
Кто-то хрипит в микрофоны,
Аплодисменты срывая.
Взбили динамики воздух.
Там, над Москвою-рекою
Дарят любовь кинозвёзды
Славным столичным героям.
Место ли нам, обормотам,
Там, где меж славой и лестью
Провозглашают кого-то
"Совестью нашей и честью"?
Зря не старайся, мой милый,
Сунуть в "высокие строчки"
Провинциальное рыло,
Ройся в своём закуточке.
Нес не растили, как розы,
В клумбах холёной столицы.
Но, говорят, от навоза
Крепче колосья пшеницы...
1983г
*Каличи - район г.Винницы