Девятый лепесток Персика
Как вязанка дров,
в лютую зимнюю ночь
доброе слово...
Как говорил мудрый Рабиндранат Тагор:
«Смерть не гасит света; она выключает ночник, потому что наступил рассвет».
Последний рассвет наступал и для Персика, тщетно пытающегося поднять когда-то непокорную голову и увидеть первые лучи своего последнего солнца…
Ах, как же ему хотелось жить…
Но, как когда-то написал его любимый папашка:
«Жизнь короткая такая…
Словно бабочки полёт…
Время тихо истекает…
Зовёт…
В даль бескрайних океанов
обречённый хрупкий плот
с постаревшим капитаном
плывёт…
Расставание мгновенно?
Ну, кто же знает наперёд?
Все случиться несомненно…
В свой срок…
Да, все случиться несомненно
и в свой срок…»
За неимением не только достоверных, но и никаких сведений
о своем биологоческом отце Персик всю жизнь считал хозяина дома, так называемого «папашку», родным отцом.
Как известно, родителей, как и Родину, не выбирают,
а принимают как неизбежную и непоправимую Судьбу.
Фаталист Персик относился к своему человеческому отцу амбивалентно, то есть двойственно.
Этот субъект вызывал у него одновременно прямо противоположные чувства:
любовь и ненависть, уважение и презрение, гордость и стыд.
Двойственность эта зиждилась на колоссальном опыте общения с главой семейства и личных впечатлениях от поступков, совершаемых папашкой, а также ситуаций, в которых Персик оказывался по вине своего кормильца и воспитателя.
За долгую совместную жизнь Персик и папашка настолько духовно сроднились и ментально взаимопрониклись, что начали читать мысли друг друга.
Вот и сейчас, находясь в предсмертном болезненном забытьи, Персик проник в подсознание папашки и прочел там его крайний рассказ – то ли воображаемое, то ли реальное путешествие во времени.
Лирическое отступление «Путешествие во времени».
Брату Саше посвящается.
Эффект бабочки:
Изменишь одно - изменится всё.
«Дорогой брат!
Знай, путешествовать во времени возможно.
Ведь время - всего лишь особый вид пространства, его четвертое измерение.
Вспоминая какое-либо событие, мы мысленно возвращаемся
ко времени его совершения и отсутствуем в настоящем.
То же происходит с нами, когда мы мечтаем о чём-то или ожидаем чего-то,
тогда мы переносимся в будущее и, опять же, отсутствуем в настоящем.
Разве не бывало ситуации, когда тебя возвращали из таких путешествий во времени словами: «Что, витаешь в облаках?»
Я не раз путешествовал во времени, отправляясь в прошлое,
ибо заглядывать в будущее не люблю и не хочу.
Свое крайнее путешествие я совершил совсем недавно через черную дыру, находящуюся в заброшенном доме в северной Филадельфии.
Этом дом расположен на территории бензозаправки, которая принадлежит нашей компании, и мы давно замечали за ним необъяснимые странности.
В майское полнолуние странные звуки исходили из его нутра - низкие,
тревожные и в то же время манящие.
А жаркими августовские ночами пустынное строение часто озарялось разноцветными бликами, очень похожими на северное сияние.
Как известно, чем тоньше лед, тем больше хочется убедиться:
а выдержит ли он? Это называется любопытством.
Оно-то и сподвигло меня на очередную авантюру.
Тем более, что повод отправиться в прошлое был – наш недавний разговор с тобой, совместные воспоминания о детстве и твое сетование на потерю любимой игрушки - резинового красноармейца, которую я подарил тебе в 1970 году.
Для успешного путешествия инкогнито в советские семидесятые я облачился в выцветшую серо-голубую майку-алкоголичку, полинялые треники с вытянутыми коленками, потрёпанные шлепанцы «вьетнамки», а на голову водрузил
несвежий носовой платок, завязав его четырьмя узлами по уголкам,
В подвале «странного дома» я нашел лазейку с запыленной заслонкой, чем-то напоминающую дверцу из дивной сказки «Алиса в стране чудес».
Это и был вход в черную дыру - своего рода тоннель в пространстве-времени,
который можно использовать для мгновенного перемещения.
Чтобы понять, как работает черная дыра, возьми чистый лист бумаги,
начерти прямую линию, обозначив точку А (начало пути) и точку Б (окончание пути), затем согни лист бумаги пополам, совмести точки А и Б и проткни лист насквозь.
Получившееся отверстие и есть та дыра, которая позволяет пройти насквозь из одной точки пространства и времени в другую.
Встав на четвереньки, я пролез в лазейку и оказался в небольшой пещере,
в центре которой находилось отверстие, напоминающее воронку.
Скользнув по ее приятно прохладной и гладкой поверхности, увлекаемый невидимым,
но сильным потоком, я полетел в бездонный черный тоннель, сквозь вспыхивающие радугой кольца. Скорость падения увеличивалась.
Через несколько секунд сознание покинуло меня…
Очнулся я от палящего света июльских солнечных лучей, огляделся и понял,
что сижу на скамейке у Харьковского моста.
Кто-то невидимый тихо напел мне в ухо:
«Вижу миражи из прошлой жизни,
в них же детства солнечного штрих,
но в нише вечности уже не сыщешь
тех мальчишек дворовых друзей моих…»
И действительно, на соседней скамейке в резвящейся после купания в
не самой чистой воде обмелевшей речки Харьков,
в стайке задорных и загоревших подростков я узнал себя и своих друзей детства - Юру Гаркушу, Колю Жовнера, Витю и Юру Цирюлик, Сашку Яшина.
Рядом с ними сновал симпатяга-малыш, не выпускавший из рук игрушку - резинового красноармейца.
Это был ты, мой младший брат Саша, он же Шурик, он же Сахарок.
«Мальчик кудрявый и резвый, бегущий по острию лезвия…
Нарядный, как бабочка летом, наполненный солнечным светом…» - вновь напел мне неизвестный голос.
Завороженно смотрел на себя, на брата, на своих друзей, боясь пошевелиться,
дабы не спугнуть видение.
Было около семи часов вечера. Вода в реке потемнела.
На противоположном берегу вспыхнула неоном реклама пивного ресторана «Ветерок».
Небо над Харьковом выцвело.
Солнце завалилось за горизонт, пахнуло первой вечерней прохладой, дышать стало гораздо легче.
Веселая компания засобирались домой.
Я последовал за ними к троллейбусной остановке на Московском проспекте,
рядом с которой стояли бочка с квасом и лоток с мороженым.
Отоварившись плодово-ягодным по 7 копеек за штуку, дружная бригада уселась на лужайке в ожидании троллейбуса номер 4, шедшего по маршруту Парк Горько -
Новые дома.
Стоя в очереди за квасом, я прислушался, о чем говорили ребята.
Обсуждался новый фильм «Белое солнце пустыни».
Подростки с восторгом повторяли полюбившиеся афоризмы:
- Павлины, говоришь.
- Гранаты у него не той системы.
- Гюлчатай, открой личико.
И, почему-то, обращаясь к малышу, повторяли со смехом:
- Восток - дело тонкое, Петруха!
Мальчик был горд собой, общее внимание льстило ему, он радостно улыбался, одновременно слизывая с пальцев остатки фиолетового мороженого.
Подошел троллейбус, и озорная братва взяла его на абордаж.
А твой резиновый красноармеец, брат, остался лежать на газоне, куда ты его бережно положил, дабы высвободить руки для поедания вышеозначенного мороженного.
Не привлекая ничьего внимания, я поднял твою любимую игрушку, завернул ее в сдернутый с головы носовой платок и зашагал к скамейке-чародейке, чтобы вернуться назад - в тогдашнее будущее или теперешнее настоящее…
Отменить бывшее нельзя, но при каждом путешествие в прошлое путешественник вольно или невольно вмешивается в прошлую жизнь - и свою, и людей из ближайшего окружения, создавая при этом новую реальность, и вернувшись обратно -
в настоящее, он обнаруживает внесённые им в историю изменения и
новый вариант себя самого и своих близких...
Если ты обрадуешься этой игрушке и этому рассказу, значит,
я не напрасно путешествовал в прошлое, значит мне удалось вернуть тебя в самое счастливое время твоей жизни - в детство, воспоминание о котором, возможно, сделало тебя немного лучше…
Ну, а дальше - дерзай сам!
Путешествуй, удивляйся и улучшайся.
Удачи тебе и счастливого пути!
Помни:
1. Ничего никогда не кончается.
2. Конец - это только начало.
Евгений, твой старший брат.»
«Согласен, - подумал Персик, – всякий конец - это начало, ведь отсутствие конца во Времени есть бессмыслица, ибо Время призрачно: прошлого уже нет, будущего еще нет, а настоящее непрерывно распадается на будущее и прошедшее и поэтому неуловимо, как мираж…»
Рассуждения о вечности и бессмертии были прерваны поспешными сборами к ветеринару.
Владельцы не могли больше смотреть на муки своего любимца и решились на крайнюю меру – умерщвление кота.
Персику было все равно, он даже не сопротивлялся, когда его укладывали в коробку и везли на эвтаназический укол.
Справка.
В Соединенных Штатах Америки практика усыпления животных легальна.
В отношении домашних питомцев применяется медикаментозная эвтаназия, так как использование для усыпления животных лекарственных средств считается наиболее гуманным методом.
При проведении эвтаназии врач обязан констатировать клиническую смерть
через 5, 10 и 15 минут и только после этого сообщить владельцам о смерти питомца.
Местный ветеринар был профессионалом.
Яд быстро смешался с кровью.
Волны умиротворения прокатились по кошачьему телу…
…Персик обнаружил себя идущим вдоль берега моря…
Утренний прохладный бриз слегка трепал рыжую гриву,
а мокрый песок приятно щекотал розовые лапы…
Он наслаждался тишиной - величайшим дарованием мира…
Внезапно эту тишину разорвал рев толпы.
Персик оглянулся и увидел, возникшую из неоткуда, средневековую площадь…
24 июня – день Святого Иоанна …
На балконах близлежащих домов парчовые и бархатные покрывала, на которых золотом выткана королевская символика - знаменитые французские лилии…
В самом центре площади - кострище.
Рядом с ним - несколько жаровен и ведра с растопленным свиным салом…
Процессия инквизиции…
Первым идет знаменитый парижский инквизитор…
За ним следует парижский архиепископ…
Далее - монахи-доминиканцы…
За монахами – «родственники» инквизиции…
За процессией, в повозке, запряженной ослом, приговорённые к смерти на костре «аутодафе»…
Обреченные отчаянно пытаются вырваться из огромного сурового мешка, при этом издавая душераздирающие звуки…
В повозке – коты, и один из них - он сам…
И, вдруг, о, чудо!
Есть, есть Бог на свете!
Веревка на мешке внезапно рвется, и чертова дюжина разномастных котов бросается врассыпную.
И он - неповторимый и неуловимый, великий и могучий, умный и красивый, - рыжий котяра-прохвост, задира и атаман Персик, подобно грозному гепарду, мчится вдоль узких, выложенных булыжником, улиц, вдоль вонючих сточных канав, вдоль поросших зеленым мхом городских стен, вон, вон из ненавистного города, в непроходимые заросли зеленого леса!
A там - в поле, в высокую рожь, и дальше через рожь к крутому обрыву у реки,
а с него в грациозно-отчаянном прыжке – полет через реку...
И затем – ни с чем не сравнимое ощущение падения в бездну,
и радость от этого свободного падения или просто от свободы...
И в звенящей тишине - смех, счастливый и прощальный…
Кошачий смех... А говорят, что кошки не летают и не смеются.
Вот уж враки! Чушь собачья!
И последние мысли-строчки, возникшие в воспаленном кошачьем мозгу, осыпающиеся, как лепестки персика,
на потревоженную гладь черной реки:
«Иссяк ручей, к которому мальчишкой босоногим я бегал искупаться в полдень знойный...»
«Пожухли краски летних лепестков...
Я вглядываюсь в жизнь свою и вижу
осенние плакучие дожди...»
«Рыбачья лодка, расскажи друзьям, как грустно уплывал я в страну далеких, неизвестных островов…»
И, наконец, последняя мысль-откровение:
«Finita la comedia».
А за ней:
Темнота...
Пустота...
Тишина…
Эпилог-эпитафия, написанная хозяином кота Персика:
«Кто больше, кто меньше коптим, потеем, сушим.
Кто глубже, кто мельче; кто - вверх, а кто - ко дну.
Кто шире, кто уже в понятиях досужих.
Кто в море, кто в луже усердно бьем волну.
Кто выше, кто ниже фанерой над Парижем.
Кто плавно, кто резко на шампур иль на кол.
Кто чаще, кто реже коверным на манеже.
Кто раньше, кто позже, но мордою о стол.
Кто лучше, кто хуже работает и дружит.
Кто трудно, кто тут же ложится и встает.
Кто щедрый, кто вредный, кто никому не нужен.
Богатый иль бедный, но песенку споет:
В неизбежности конца признаваться все привычней,
Наступает новый год - вечность чувствуем плечами...
Жизнь с улыбкой мудреца свою песенку мурлычет,
Вторит ей мой рыжий кот с изумрудными глазами...»
P.S.
Хочу поблагодарить моего любимого кота Персика за то,
что все 10 лет после своего ухода он оставался в моей
жизни и активно участвовал в написании этой компиляции.
Благодаря его незримому присутствию и неоценимой моральной поддержке мне удалось-таки не только завершить сей «опус фелофила», но и увидеть себя через призму изумрудных глаз своего саркастичного питомца и, как результат, начать относиться
к себе с самоиронией, что для творческого человека архиважно,
ибо желание и умение посмеяться над собой не только полезно для здоровья, это еще и признак постоянного развития и самореализации.
Согласно суфизму - философии мусульманских аскетов и мистиков - одним из непременных условий счастья является способность сидеть рядом с теми, кого ты любишь.
Нужно просто сидеть и ничего не делать, ничего не говорить.
Смотреть друг на друга или даже не смотреть.
Восторг приходит от того, что ты рядом с тем, с кем тебе хорошо.
Не нужно чем-то занимать себя и наполнять пространство звуками,
достаточно молча чувствовать присутствие дорогого тебе существа.
С Персиком я мог сидеть и просто счастливо молчать.
И в этом молчании - моя безграничная благодарность ему.
EX NIHILO NIHIL… QUID ERIT ERIT…