Вернувшись, Стерхов пышной дамы бальзаковского возраста возле кабинета не обнаружил, хотя расстроился не особенно. Ну, отошла женщина по делам, пока доктор ходил улики разыскивать. Подумаешь, с кем не бывает!
Ниночка сидела в кабинете никакая, отрешенно уставившись в одну точку. Доктор подумал, что в его отсутствие кто-то расстроил ее, и хотел уже идти разбираться, но…
Разглядывая обертку от желатиновой капсулы, Ниночка неожиданно залилась краской, потом выпалила скороговоркой:
- Значит, он шел сюда с одной целью – изобразить припадок, разыграть нас. Вот гад! Зачем ему это понадобилось?
- У-у-у, если мы ответим на этот вопрос, нам надо не в медицине работать…
Ниночка сделала жест, от которого доктор мгновенно затих.
- Илья Николаич, я должна была сразу сказать… Извините, ради бога. Дальше молчать не имеет смысла. Всему виной моя… природная закомплексованность, что ли. Я начинаю сомневаться…
Пока Ниночка подбирала слова, как точней ей выразить свои ощущения, доктор втиснул вопрос в возникшую паузу, как пальчиковую батарейку в электронный тонометр:
- Сомневаться в чем?
- В том, надо ли об этом говорить, или не надо… Как я при этом буду выглядеть… На эти размышления может уйти несколько драгоценных часов и даже дней…
- Я тебя внимательно слушаю, - как можно спокойней и будничней произнес доктор, усаживаясь напротив нее, отмечая про себя, что не случайно он уловил изменения в ее поведении после припадка Хохрина. Не зря намекал, пытался вызвать на откровенность. Что-то подтачивало девушку изнутри, не давало спокойно жить.
- Мне не верилось, что такое возможно…
- Что, Нинок, не томи…
- Ой, не подгоняйте меня, - всплеснула она руками, - я и так могу запутаться, и ничего не сказать. Сейчас, когда у этого Хохрина эпилепсия не подтвердилась, я подумала, что все складывается… А теперь еще и эта капсула… А она точно его, ошибки быть не может?
Доктор начал терять терпение:
- Нинок, эти капсулы - настолько редкая вещь, что случайность исключена. Я вижу эту обертку второй раз в жизни. Ну зачем Коцюбинскому врать? Сама подумай!
Медсестра в этот момент напомнила ему напоминала загнанного в угол зверька. И хотелось бы найти другой выход, но его не было.
Набрав в грудь побольше воздуха, она выпалила:
- Он в тот момент ощупал меня… Там…
- Где там? Кто? – не поняв, переспросил Илья, наблюдая, как лицо Ниночки заливается краской. – Говори толком.
- Хохрин… Под юбкой… меня… - почти прокричала она. – В это невозможно поверить, представляете, его трясет, он костями стучит по полу, с пеной у рта, а рука его лезет мне туда и… Я со шприцем, и вдруг такое… Как это может быть?
Когда до доктора дошел смысл сказанного, он вдруг рассмеялся:
- И ты молчала? Ниночка, милая, мы же… медики! И должны доверять друг другу подобные вещи, быть, что ли, выше этого.
- Мне было стыдно, я ничего не понимала… Находилась в какой-то прострации. Одно с другим не стыковалось.
- Если бы ты сказала мне в тот же день, мы бы его разоблачили на «раз-два», я бы не краснел сегодня перед неврологом.
- Вам легко говорить, вас он не…
Стерхов не без удовольствия наблюдал, как после столь мучительного признания к Ниночке возвращалась способность иронизировать, какая-то природная непосредственность, даже болтливость.
- Я его понимаю, как мужчина мужчину, - подмигнул он, пытаясь поддержать игривый настрой. – Такая сексуальная девушка склонилась над ним помощь оказывать… Как тут удержишься! Грех не воспользоваться ситуацией, он, собственно, и воспользовался.
Ниночка взглянула на него искоса и вдруг насторожилась:
- Вы бы тоже воспользовались, если оказались на его месте?
Как в детстве, Илье словно на высокой скорости в переднее велосипедное колесо кто-то воткнул палку, и он рыбкой полетел через руль на асфальт, обдирая локти и колени.
- Вряд ли… Это ж… какой талант нужен – чтобы изображать припадок, трястись, пену пускать… И одновременно с этим…
- Признайтесь, - медсестра едва не дотянулась до доктора указательным пальцем. – Только честно! Вы этому Хохрину немного завидуете? Ведь завидуете?
Пожав плечами, Илья почувствовал, как теперь его лицо начинает заливать краска. Он видел, как напряженно девушка ждет ответа, причем – без какого-либо намека на шутку, и ему стало немного не по себе.
Чуть наклонившись вперед, он картинно схватил ее кулачок обеими руками, прижал к своей груди:
- Конечно, завидую. И не скрываю этого. Более того, собираюсь с этим Хохриным встретиться и поговорить по-мужски. Проще говоря – морду ему набить.
Нина вырвала свою руку и потупилась:
- Вам бы все шуточки шутить.
Ответить Стерхов не успел, так как в кабинет заглянула та самая пышная «бальзаковка», с которой доктор имел короткую беседу перед тем, как отправиться в больничный парк на поиски улики.
- Доктор, вы здесь? А как вам удалось пройти незаметно мимо меня? Или, может, через окно залезли?