Лежал себе в коробке, без печали,
Обшитый кожей, свёрнутый блином,
Но вот распаковали, накачали,
И унесли куда-то всем двором.
Взяв на руки, погладив, уложили
Среди зелёной скошенной травы,
Затем оставили, как будто отпустили,
Лежать в лучах небесной синевы.
Что было дальше, угадать едва ли
Наверное, вы сразу не смогли:
Меня ногами радостно пинали,
Пинками отрывая от земли.
И лишь вратарь к груди прижал руками,
Он не такой, как все, он добрый, он другой!
Но, разлучив с наивными мечтами,
С разбегу так же пнул меня ногой.
Его лицо победою светилось,
Восторженно толпу объединя!
Но ничего, увы, не изменилось,
Во всяком случае, увы, не для меня.
.....
Уходят прочь болельщики и гости,
Окончен матч, огонь борьбы угас.
От радости, а может быть, от злости,
Я знаю, кто-то снова пнёт меня сейчас.