Когда рано утром солнце капнуло акварелью,
Такой же жёлтой, как тюльпаны у тебя под окном,
Я ночной прохладой скользнул за дверью
И покинул наш общий дом.
За холмом расцветала заря канареечным цветом,
Всё сияло от утренней красоты,
А я шёл, по дороге ещё не прогретой,
Искать кого-то, как ты.
Я направился в земли за узким морем
И нашёл царицу с волосами до самых пят.
Кроме гордости статной и холодного взора
Я не смог в ней найти ничего от тебя.
Её длинные косы кудрявились так же,
Так же точно по телу струились шелка одежд,
Но ничто, что в тебе мне казалось важным,
Не нашёл. Как надеждой себя не тешь,
Всё не то, я ушёл, за закатом захлопнув дверь,
Прошагал пол столицы за жалкие полчаса,
И, вернувшись к десятку своих кораблей,
Поднял чёрные паруса.
Переплыв с десяток-другой морей
Я наткнулся на город с теплом огня,
И пока в огне его я горел,
Всё пытался увидеть, найти тебя.
Я бродил по базарам, топчащий пыль,
Их липучий запах смывал ни раз.
Я искал тебя среди их рабынь,
Но нашёл только блеск темно-карих глаз.
Пусть телами похожи рабыни их
И платками ярчайшими на бедре,
Но среди оболочек почти пустых
Я старался смотреть только в след тебе.
Провожали меня на заре они
Горько плача в ногах у своих господ,
Ну, а я к берегам ледяной земли
Устремил свой уставший голодный взор.
В переливах сияний в холодной мгле
Отражался снег и чернющий лёд.
Я увидел девушку. И вот с ней
Я остался на долгий холодный год.
Её смех искрился под солнцем днём,
А тепло её умирало в ночь,
Грели иглу мы по утрам огнём
И пытались глупо себе помочь.
Я не спал пол года, пока светло,
Но уснул на время промозглой тьмы,
Было так, как нужно, но всё не то,
И я вновь стремлюсь лишь туда, где ты.
Когда рано утром солнце капнуло акварелью,
Такой же жёлтой, как тюльпаны у тебя под окном,
Я сидел на пороге под твоей дверью
И с тобой распивал вино.