Сорок восемь на двадцать - да, счет неплохой,
За такое мы дело возьмёмся.
А язык словно рашпиль по нёбу, сухой.
На минуту к земле мы прижмёмся
И почувствуем дрожь тонких нервов земли
И глубокие, тихие стоны.
Я заметил, как странно вдруг тени легли
На замёрзшие белые склоны.
Меньше двух с половиной всего одному -
Развесёлая наша работа.
Вон того, что поближе, себе я возьму,
Остальное - не ваша забота.
Из окопа на снег, как из ночи на свет -
Я ползу по ладони у смерти.
Слишком ярок на белом коричневый цвет
Моей грязной шинели - поверьте!
Завывает заснеженной стали кусок
И блестят полировкою траки...
Мне вдруг вспомнилась речка, песчаный мысок,
И варёные красные раки.
Черт возьми! Повернул. Он обходит меня.
Надо взять двадцать метров левее.
Я порезался - в поле осталась стерня.
Ничего, будет кожа новее.
Вот он, сволочь, ползёт, зарываясь в снегу,
Утонул, словно лось на болоте.
Я последние силы в руках берегу,
Слабость - нашей помеха работе.
На полвдохе встаю и бросаю ему
Как плевок, я тяжёлую связку.
Только что-то не так, не пойму почему
Мои ноги пускаются в пляску.
И я навзничь упал, задирая шинель.
Вижу - облако вдаль уплывает.
Словно пух подо мной. Где-то плачет свирель,
А меня тишина накрывает.
Всё, меня не волнует уже ничего,
Пусть ползут они мимо лавиной.
Только жаль мне - теперь будет на одного
Их побольше, чем два с половиной.
04.12.01