О методах ведения войны
вот этой, злой, ещё напишут книги.
Как в недрах околпаченной страны
произошли критические сдвиги.
Как свой народ делили: на людей --
великих европейцев и нацистов --
и на других, испорченных, зверей,
расчеловеченных сепаратистов.
Там новых допущений этажи
ощупывали небо восхищённо,
в них загружались мегатонны лжи,
выламывая окна Овертона.
Там ненависть повязкой на глаза
легла и приросла, разбила семьи.
Так сладким звуком стали голоса,
звучащие под пыткой в подземелье.
И стало всё дозволено. Зашли
в дома жилые, в окнах встали пушки.
Ограбили, набили кошели,
и, ну лупить! Из трёшки или двушки
по солнечным сплетениям своих,
своих же городов. Каскадом стали
накрыли местных, земляков, родных
за то, что из подвалов выбегали.
Так исступлённо часть своей земли
пытали фосфором, огнём, железом.
И разве странно, что от них ушли
живущие под Богом, не под бесом?
Как вышло так? Потеряно всё то,
что в человеке вечно, человечно.
Участникам бессмысленной АТО
как говорить с душой своей калечной?
Зато в Европе. Детской кровью мыт
серебреник, подаренный оттуда, --
в кустах французской гаубицей стоит,
напоминая, кто таков Иуда.
Таков, что будет бить по городам
и ликовать, когда погибли дети.
Страну продашь? Он говорит: "Продам!
И выведу "Иуды!" на ракете!"
О методах ведения войны
ещё напишут честно, капитально,
когда закончится. Когда окончим мы
войну, что в двери смотрит инфернально.