Тьма опускается на городские бетонные заросли,
Кто-то повесился вечером, кто-то напился для храбрости;
Время трепещет беспомощной мухой в янтарной обители,
По закоулкам блуждает бессонница в выцветшем кителе.
В тучах багровых мерцает луна исполинской жемчужиной,
Гаснет фонарь на столбе, сквозняком леденящим простуженный;
Стелются тени из всех подворотен до рыночной площади,
Грозно ползут по шоссе и по стенам спускаются ощупью.
Старый пьянчуга нетвёрдой походкой плетётся по улице,
Взглядом стеклянным обводит пустой перекрёсток и хмурится:
Там, где проезжая часть в перспективе туманной сужается,
Что-то большое и тёмное быстро к нему приближается.
Стукнет безрадостно сердце и тут же испуганно съёжится,
Тянутся чёрные руки и жадно хватают прохожего;
Сдавленный крик угасающим эхом скользнёт по окрестностям,
И бедолага нелепым пятном растворится в безвестности.
Новая тень обозначится в сонме безжизненной пустоши,
Чтобы охотиться полночью лунной за новыми душами…