1. УВЕРТЮРА
Я взялся за тёплое дерево ручек
Холодной дрезины, качнув их разок,
И, хрипло ответив аккордом тягучим,
Дрезина снялась и пошла на восток.
Прищурив глаза, удивлённое небо
Сквозь тюль облаков наблюдало за мной:
«И кто ж там такой, что, качаясь нелепо,
Решил дерзновенно нарушить покой?»
Пушистые ели – живые ракеты,
С обидой шептали: «Не можем взлететь…»
Кудрявые сосны, ветвями к рассвету,
Цвели, обнажив свою рыжую медь.
И, жадно внимая стучащим колёсам,
Вдогонку, вослед неживому «там-там»,
Трава иван-чай изгибалась вопросом:
«Куда ж ты спешишь, металлический хлам?..»
2. ПОЛУСТАНОК
Побежало пёстрым морем
Поле кашки и гвоздики,
Подсознательному вторя,
С неизвестностью на стыке,
На ветру не замечая
Поездов шипящих змеи,
Неприветно, непечально
Власть над чувством возымея.
Полустанок незаметный
Держит паузу недолго,
Но – достаточно, чтоб ветер
Снял усталость с верхних полок,
Где томятся пассажиры
В духоте вагонов пыльных…
Пусть томятся. Были б живы.
Жили-были, были-сплыли.
«Полустанок?..», «Что такое?..»,
«Остановка три минуты?..»
«Носят пиво по вагонам?..
«Что за новость… Ранним утром?..»
Жизнь – отрезок между станций:
От перрона до перрона…
Но душа зовёт остаться,
В поле выйдя из вагона;
В травы с липкою росою,
В густоцветье с мотыльками,
Открывая жизнь спросонья,
От нежизни убегая.
Упакованные куклы,
Узнаваемы, синхронны,
Искалеченные скукой,
До противного покорны,
Спим, храпим, и нам всё время
Двери тамбуров холодных
Через сны вбивают в темя,
Что реальность – несвобода.
Не даёт освобожденья
Эта движущая сила…
Где-то рядом голос: «Где я?..
«То есть как?.. Ещё в России?..»
Мир запыленных вокзалов,
Колготни, пустых мгновений…
Страшно жить по расписанью,
Угасая постепенно.
Ну и что, что полустанок
И ромашка не рюмашка…
Ладно, мчи к своим поганкам
В скучный фильм малометражный;
В мегашум проспектов душных,
Добровольно в плен отдавшись
Непонятным планам «нужным»,
Что в секунду руки свяжут.
Полустанок, полустанок…
Три минуты – как забвенье…
Стук колёс… И тут же стало
Нам с тобой не до прозренья.
3. ИНТЕРМЕЦЦО
Несётся поезд номер семь,
Где я один в пустом вагоне
Пишу амурное эссе,
Ответ читая по ладони.
Словами полнится ладонь,
Но всё куда-то, в неизвестность…
Что будет после – было до.
А потому – неинтересно.
Но тайна… Тайна – далека,
Как еле видимые звёзды,
Как эхо долгого гудка
Настырного электровоза.
И лишь цветные огоньки,
Что перепрыгивают дали…
Ещё чуть-чуть и – старики,
Хоть чувства старыми не стали.
Не объясняйте прописных.
Ковёр без пряжи не соткётся.
О тени с запахом весны!..
О солнце, спящее в колодце!..
На горку, с горки, по прямой –
Стучит, наращивая скорость
Сиюминутный поезд мой…
А скорость – это значит скоро…
Оставив время на мечту
И крепкий чай горячий мятный –
Я по глазам твоим прочту
Два слова каждому понятных.
4. НОЧНОЙ ВАГОН ВИДЕНИЙ
Дышит ночь в пустом вагоне
Нервно, холодно и жадно.
Поезд время не обгонит.
Машинист, шутить не надо…
Дышит ночь. И вот – виденья:
По экрану занавески
Кавалькадой, тень за тенью
Скачут в хронике нерезкой.
Буфера, пружины, буксы,
В доказательстве на прочность,
Аритмией безыскусной
Тщатся сбить мой сон полночный…
…и вагон на поворотах
Круто кренится. Сползаю
С верхней полки, будто кто-то
Будит…
Что за наказанье!..
Тело…
О-де-ре-ве-не-ло…
…и подушка жестковата.
Позабыв, что спать хотелось,
Я опять смотрю куда-то.
Полупьяные гибриды
Обживают свет плацкарта;
«Беломором» с водкой сыты,
Через лень играют в карты.
А по гладкой звонкой стенке
Бьют морзянку чьи-то пальцы,
Говоря о человеке,
Иль о боге, может статься.
Разрисовываю поле
Ярко-жёлтыми цветами
И на волю, и на волю
Улетаю, улетаю…
Несмотря на крен вагона,
Перестукиванья, скрежет,
Я расслаблен, я спокоен…
Поле,
ветер,
безмятежность…
5. ТАМБУР ТРЕВОЖНЫХ РАЗДУМИЙ
В холодном тамбуре, прокуренном и тесном,
Под жёлтой лампочкой качаясь у окна,
Я мчал к закату параллельно кромке леса
И всё казалось мне, что лес зовёт меня;
И всё мне чудились нехоженые тропы,
Изгибы речек да мохнатые стволы…
И что с того, что на стекло налипла копоть –
Души желания фиалками белы.
Безостановочно вращаются колёса,
Безостановочно вращается земля…
А солнце катится и катится с откоса,
Устав не видящих живое удивлять.
По окнам чёртики дымов, огни вокзалов,
Напластования прогресса пустоты…
Холодный тамбур, жёлтый свет...
...и как-то стало
Не по себе от этой жёлтой темноты.
6. ОБРЕЧЁННЫЕ БЫТЬ ВМЕСТЕ
Тесная площадь плацкартного мира
Объединила двуцветную масть:
Хрупкая дама – напротив дебила:
Нежное тельце и грубая страсть.
Аккумулируя антикультуру,
Шумные блэки смеются в лицо
Маленькой фее с природным прищуром,
Даром, что феи фамилия – Цой.
Скомканы простыни в грязные тряпки.
Кто-то ругается, кто-то молчит,
Кто-то – в пакетик за фантиком сладким,
Кто-то, свернувшись, на сумочке спит.
Люди в вагонах – знакомые люди,
Не посвящённые в чувство вины.
Кто их, скажите, за это осудит?
Разве что время да детские сны…
7. ...И КОЛЁСА СТУЧАТ
Тамбур – в три стороны света окошками.
Скачут за поездом резвые лошади.
Вон, на караковой – я. Удивительно!..
Сон наяву не иначе увидел я.
Шпалы, как строки стиха бесконечного.
Что же таится в нём? Жизнь скоротечная?
Ровные строки… Но так выразительны!..
И понимая о чём приблизительно
Музыка эта – я счастлив до слёз:
Я возвращаюсь туда, где я рос.
Я возвращаюсь, прошлындав по свету
Тысячи дней, чтоб поведать об этом
Каждой былинке, обратно начав
Жить и творить…
…и колёса стучат.
8. ОЛЕНЬЯ
Побыстрее, побыстрее
Мчи, мой поезд, вёрсты меря,
Скорый поезд, до огня
Тихой станции Оленья,
Что была всегда последней,
Возвращающей меня.
Север, холод, лес иголок
Распростёрся, сер и долог,
Бледность ягеля прикрыв.
Станций жёлтые вокзалы
Всё глядят, глядят устало
В непроглядные миры.
Те же грязные перроны,
Те же лица, злы и сонны,
Змеи ржавых поездов,
Лень, прохлада, лесотундра,
Да туман сырого утра
Незаметных городов.
Возражать природе – глупо.
И уже бежит на убыль
Золотой осенний день.
Островки, сарайки, лодки,
Струны электропроводки,
Лёд на лужах кое-где…
Вот и станция Оленья.
Мы стоим одно мгновенье.
Но неспешен проводник...
Сумки в руки и...
на воздух.
Всё как есть предельно просто.
Север, я к тебе привык.
9. ВОЛЯ МАЛЕНЬКОГО АНГЕЛА
Борись с болезнью, девочка Марина!..
Не унывай пред страшною бедой!..
И добрый бог, что создал нас из глины,
Тебе поможет встать в тиши ночной
Больничных стен, презрев канон аптечный,
Больную ножку чудом удлинив,
Чтоб жизнь твоя была не так конечна
Среди беспечных вечностей иных.
Но, между тем, несёт холодный поезд
Тебя в ту даль, где в спёртой духоте
Усатый врач, притворно беспокоясь,
Опять начнёт… о всякой ерунде.
Но грусти нет, когда спасает юмор,
Которым ты так можешь восхищать…
А тут сидишь, здоровый и угрюмый,
И тупо смотришь – чё б ещё сожрать…
А может, вправду немощь и болезни
Приходят к нам спасением благим,
Раз ты так ярко светишься над бездной
Непоказной улыбкою богинь?
В страданье – ярче, в сладости – темнее…
Здорова плоть, а дух уже ослаб…
Как ни лечись, а Вышнему – виднее.
Так помоги ей, бог наш Эскулап!
Летят колёса, цокают на стыках…
…и я, глядя в Маринкины глаза,
Хочу понять, осмыслить и постигнуть
То, что постигнуть, кажется, нельзя.
10. …В НЕОБРАТИМОСТИ
В лесном уступчивом пространстве,
Вдали от шумной суеты
Нервнобольных мгновенных станций,
Уткнулся в синие цветы
Паровичок горбатым носом,
Стоянку вечности открыв.
И… успокоились колёса
В депо осин, берёз и ив.
Глядят запыленные окна
Подслеповато сквозь листву…
Когда-то ими видеть мог он,
Летя вперёд на всём ходу.
И вот теперь, ютясь без толку,
Объятый лапами сосны,
Гудит он ветром через топку,
Свои досматривая сны.
Огни, гудки, вагоны, время…
Какая жи;знь?!.. Простывший след.
И сходят, стачиваясь, кремни
В необратимости, на нет.
11. ЗА ПЯТЬ МИНУТ ДО ОТПРАВЛЕНЬЯ
Ступеньки вагона, куда ж вы ведёте меня?
Затылком я чувствую взгляд и… слова горячи…
«Давай, не скучай там!.. Живи в полну грудь, старина!..
Башку не теряй и подолгу, как сыч, не молчи!..»
Прошли демонстрации. Тикает время войны,
Стремится в обход позабытого слова «родство».
Но там, над Кокуем, в просторах ночной глубины
Мерцает надежда, похожая на божество.
Упругие ручки уставших вагонных дверей
Опять отвечают весьма неучтиво – «входи!..»
И дверь, отъезжая услужливо, тянет – «не дре-е-ейфь!..»,
Притворно заснувших урчаньем своим разбудив.
Везде одинаково грустно. И где тот бриллиант,
Что выпал из перстня да звонко скатился во тьму?
Молись за меня, чтоб во мне не проснулся мигрант,
Попавший сюда, будто узник в глухую тюрьму.
В квадрате окна твой портрет довыдумывал дождь.
Почти растворён, я, на полку рукой опершись,
Стою пред тобой, удивляясь тому, как похож
Ты, друг, на меня…
Вот и всё.
Отправляемся.
Жизнь.
12. ИЗ ДАЛЁКОГО ДЕТСТВА
Старый пригородный поезд
Появляется из леса.
Скрежет старого железа,
Клубы пара… Грандиозно!..
А над поездом клонятся
Клёны, вязы да каштаны,
Нам представ туннелем странным,
Иль одной из иллюстраций
Чей-то сказки. Чем не чудо?
Миг-другой, и факт прибытья
Вдруг становится событьем
Протяжённостью в минуту.
Середина лета. Утро.
Петухи кричат лениво.
Привокзальная кобыла
Хлорофилловое блюдо,
Будто завтрак, уплетает,
Пережёвывая с хрустом.
А меж туч пурпурной люстрой
Блещет солнышка хрусталька.
Провожающих немного –
Дядька, бабушка и тётка.
Под полой у дядьки водка,
А у тётки с этим – строго.
А у бабушки – слезинки
По щекам стекают впалым.
И…
в сторонке, у вокзала,
Мы стоим, грустим… Поникли
Наши головы, но всё же,
Как бы ни было нам грустно,
Торопливо сумки грузим
В тесный тамбур. Всё как до;лжно.
Заскрипел вагон, качнулся
И… тихонечко, вразвалку,
Покатился… Стало жарко
На секунду, сбившись с курса…
Дядька, бабушка и тётка
Уменьшаются в размерах…
Я дрожу (подводят нервы),
Как на водной ряби лодка.
Ветерок в открытых окнах
Дарит запахи сирени…
Не спеша, без ускоренья
Время тянется в дороге.
И не видеть невозможно
Слёзы бабушки, вагоны,
Плиты серые перрона…
Всё так просто, всё так сложно…
13. НАПРАВЛЕНИЕ - ЮЖНОЕ МОРЕ
Курортный дух торопит нас
Зайти в привычные вагоны…
– Ты скоро, друг?..
– Сейчас-сейчас…
Встречай, плацкарт… Я твой знакомый.
Трудяги катят на юга,
Кто побогаче – за границу,
А бедняки, поддав слегка,
Спешат на улочку пройтиться.
Я, кстати, моря не видал,
Наверно, лет уже пятнадцать
И, если честно – подустал
Тому, как есть, сопротивляться.
Хочу увидеть я опять
Темно-зелёный вал тяжёлый,
Хрустя ракушкой, загорать
На диком пляже нагишом и
Дозорным всматриваться вдаль
Морских муля;жей полосатых,
И открывать пелагиаль
Под эластичной стаей скатов.
Довольно скор локомотив:
Пошёл уверенно, с набором…
На верхних полках люд затих,
На нижних – весь на разговорах.
И всё журчистей болтовня…
Вскипают смыслы и… Го-о-ото;ва
Речей дорожная стряпня!
Вкусив её, за словом слово,
Я морщусь – приторность одна,–
Намного слаще, чем варенье…
Перебивают поезда,
Спеша в обратном направленье.
Мелькают тени по купе,
С нестройной логики сбивая…
Но я в себя уйти успев,
Опять фантазии смыкаю.
Мы все; торопимся отбыть,
Сходя с причалов и перронов,
Чтоб хоть чуточек погостить
В морских цветистых биозонах.
А где-то в тундровом саду,
Глядя с достоинством на север,
Дрожит пружинками, в цвету,
Великолепный белый клевер!..
А где-то солнце, словно мяч,
Взлетев от кромки горизонта,
Ведёт беспроигрышный матч
За белоснежные высоты!..
Нет, не отпустит Север мой
Надолго северную душу
И вновь вернёт её домой
Под одеяльце льдистой стужи.
14. СТУДЕНТ В ЭЛЕКТРИЧКЕ
(путевые зарисовки)
Не успел я чиркнуть спичкой –
Появилась электричка
(штрихпунктирный шумный мир),
Где снуют, как муравьи,
Пассажиры пёстрых станций.
Напирают, суетятся
Орды дачные… А я…
У меня игра своя.
Я – романтик, я – мечтатель,
Мира первооткрыватель.
Время юности – свежо!..
Разве плохо? Хорошо!
Сел, сижу себе безгрустно.
В аромат черешни вкусной
Превратился сквознячок.
За окном – березнячок.
Кто-то шутит, кто-то плачет…
Данность – вот что это значит.
Так что строго не суди,
Сел в асану и… сиди.
К билетёрше сексуальной
Ключ нашёл мужик брутальный:
Комплимент на «хи-хи-хи…»
Кружат голову духи…
Ну а как же должностные?..
– Покупайте проездные!.. –
Спохватилась…
Три гудка.
Отправляемся.
Пока.
Ветерочек по вагону
Разноцветный фантик гонит…
Побежал за тенью свет…
Фантик сделал пируэт
И… исчез, как ни бывало.
Пассажиры. Их немало:
Бабка с жёлтым рюкзаком,
Тётка с белым батогом,
Бильярдистка с красным кием,
Снукеристка с чёрным кием,
Лопоухий мальчик, кот,
Дон Жуан, что пиво пьёт,
Два засушенных студента,
Билетёрша с комплиментом,
Старичок, шутлив и пьян,
Я и пара «обезьян».
Все расселись как-то, по; три,
То и дело в окна смотрят…
Полустанок.
Щебет птиц.
В дверь ввалились пять девиц:
Две в штанах и три в колготках
(поселковые красотки)…
Смех. Во взглядах – суета…
Оглядели все места
И… со мной уселись рядом.
На губах густа помада.
И, чтоб их опередить,
Я решаю пошутить:
– Чё, девчонки, на охоту?
Много планов на субботу?
Аль в посёлке нет ребят?
Был на то ответом мат.
Осадили. Ладно, сучки…
Разогнать бы надо тучки…
И вдогон пустил я сленг.
– Пустобрёх, ты чё, ослеп?..
– Ничего себе жаргончик!..
А в посёлке телефончик
Есть, чтоб выпендрам звонить,
О коровах говорить?..
– Есть мобильник…
– А покаж, а?..
Да, компания – не наша.
Встречный поезд – «ту-ту-ту…»
Но я выбрал бы вон ту,
Что уставилась в окошко,
Демонстрируя мне ножку.
За окошком – провода…
Едем. Только вот куда?
Невелик процент соблазна,
Коль во взгляде – «я согласна»…
– Ты обиделся небось?..
Удишь рыбку на авось?
– Что за чушь?.. Куда трясётесь?..
– Так, к одной знакомой тёте…
Спички будут?
– Три рубля.
– А бесплатно?
– Для тебя?
– Как зовут?
– Варфоломей…
– Уважаешь карамель?
– Нет, спасибо…
– Мы выходим…
Может, с нами? Ты не против?..
– Против. Нам не по пути.
«Топай, дурень, не сиди!.. –
Шепчет на; ухо мне кто-то. –
Пропадёт твоя суббота…»
Да, я молод, но не глуп
До таких вот алых губ.
Снова грустная картина.
Самому себе противен,
Я сижу… Ну стыд и срам.
Только, кажется, пора
Освежиться… Что такое?..
Всё ещё не Бологое?..
Станций будет – ого-го.
Ехать буду далеко.
А потом – назад дорога…
Впечатлений – правда много…
Не забыть бы… А пока
Вспомнил я про мужика,
Что мяукал с билетёршей…
Не видать. Знать, вышел тоже.
Кто там?.. Пьяный старичок?..
Точно. Нервы – в кулачок…
И… поёт самозабвенно
Мелодичный вальс Шопена.
В пол
упёрся
красный
кий.
Кто там плачет от тоски?
Бильярдистка?.. с ней другая?..
И.. как будто подпевают
Заунывно старичку,
Как запечному сверчку.
Я в вагоне электрички
На какой-то там табличке
Написал – «Варфоломей»
(мог бы что и поумней).
Но всему виною, кстати –
Возраст мой. Стою на старте
Я опять. А впереди –
Зов железного пути.