"Чехословацкий гражданин Вадим Чурсинов!", -
Таков был возглас удивления толпы,
Когда движенье транспорта застыло
И люди увидали облик черноты.
Вадим, он не из робкого десятка.
Его стихи не о войне, а о себе,
Он издолбил себе все пятки
В дороге к недостижимой вышине.
Фамилия "Чурсинов" стала модной,
Писателя отождествляли со своей судьбой.
И чехи, позабыв про все свои хлопоты,
Начинали бредить головой.
Не выходя из рая, он писал баллады.
Их выдавали за стихи,
Читали, будто это та услада,
Что вечерами собирают пастухи.