Город знал о тебе - беспорядочно и не полностью,
Принимая в себя после детских обид и ссор,
Лоскутами тумана заматывал раны полночи,
Паковал вместе с прочими в клетки бетонных сот.
Прирастая корнями к гранитной скале у берега,
Сыт приливом, навстречу громилам-ветрам раздет,
Город знал о тебе - пусть не больше, чем лес - о дереве,
Пляж - о каждой песчинке, залив - о морской звезде.
Косоглазием фар и случайным венком обочины,
Пятизвёздочным лайнером, как-то зашедшим в порт,
Город знал о тебе не подробней, чем мать - о дочери,
Втихаря загулявшей, решившейся на аборт.
Город прятал тебя без остатка, без злого умысла
По каморкам кафе, тихим дворикам в стиле лофт,
Утешая в пивных: всё пройдёт, отболит, проклюнется,
У подтаявших льдин разводил на рисковый лов.
А когда в одиночье души закипало слёзное -
С кем ещё перемалчивать память о тех твоих? -
Сиротливо вздыхал и неровным небесным крошевом
Присыпал воспалённую корку твоей любви.
Ты сбегал, уезжал в той обманчивой окрылённости,
Что никто не припомнит, не вздрогнет в случайном сне.
Он растерянно хлопал ладошками волн и клёнами,
И кроил одежонки шикарной своей весне.
Длинношеими кранами, сопками и каштанами,
Перепонками шпал, любопытством вокзальных мух,
Город знал о тебе так немного - как раз то самое,
Что ты в жизни ни разу не высказал никому.